Максим Горький - Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896

Известно ли Вам, о мой друг, что в Бретани
Нет лучше — хоть камни спроси! —
Нет лучше средь божьих созданий
Графини Эллен де Курси?

Всё, что творится в мире,
Мы видеть и слышать должны,
Для этого нам добрым богом
Глаза и уши даны.

Из замка она выплывает, как лебедь,
К подъёмному мосту идёт.
Солнце смеётся в небе.
Нищий стоит у ворот.

Но если случится — излишне
Остер и зорок глаз,
Тогда это значит — всевышний
Хочет помучить нас.

Влюбленные очи поднять не дерзая,
За ней юный паж по следам,
А также собака борзая,
Любимица доброй madame.

Мы знаем — нередко собака
Любимого друга честней,
И приятно любить собаку —
Никто не ревнует к ней!

Скажу Вам, что нищий был молод и строен
И — был он слеп, как поэт.
Но — разве слепой не достоин
Внимания дамы, — нет?

Слепой завидует зрячим.
О, если б он знал, сколько мы
В душе нашей тайно прячем
Тяжёлой и страшной тьмы!

Вздрогнуло сердце графини, в котором
Любовь обитала всегда.
Бретонка окинула нищего взором:
«Достоин внимания, да!»

У всех есть мысли сердца,
У льва, у тебя, у змеи.
Но — кто эти мысли знает?
И — знаешь ли ты свои?

И вот говорит она нищему: — «Слушай!
С тобою — графиня Эллен.
Мне жаль твою тёмную душу.
Чем я облегчу её плен?»

Когда ты почувствуешь в сердце
Избыток мёда иль яда,
Отдай его ближним скорее —
Зачем тебе лишнее надо?

— «Madame!» — отвечает ей нищий покорно,
Моя дорогая madame!
Все дни моей жизни чёрной
За Ваш поцелуй я отдам!»

О правде красивой тоскуя,
Так жадно душой её ждёшь,
Что любишь безумно, как правду,
Тобой же рождённую ложь.

— «Мой маленький, ты отвернись немного!» —
Сказала графиня пажу. —
«Для славы доброго бога
Я скромность мою не щажу!»

Как всё — и женщина тоже
Игрушка в божьих руках!
Подумаем лучше о детях,
О ласточках, о мотыльках.

Слепой обнимает стан гордой графини,
Устами прижался к устам,
Туманится взор её синий,
Сгибается тонкий стан.

Друзья! Да здравствует счастье!
Что ж, — пусть его жизнь — только миг!
Но мудрости в счастье больше,
Чем в сотне толстых книг.

Тут гордость графини вдруг страсть одолела.
Румяней вечерней зари,
Бретонка пажу повелела:
— «Этьен, о, дитя, не смотри!»

Враги наши — чёрт и случай —
Всегда побеждают нас,
И как ты себя ни мучай —
Греха неизбежен час!

Потом, поднимаясь с земли утомлённо,
— «Убей!» — приказала пажу.
И радостно мальчик влюблённый
Дал волю руке и ножу.

Кто пьёт из единой чаши
Любовь и ревность вместе, —
Тот неизбежно выпьет
Красный напиток мести.

Вот, влажные губы платком отирая,
Графиня сказала Христу:
— «Тебе, повелитель рая,
Дала я мою чистоту!»

О том, куда ветер дует,
Нам честно былинка скажет;
Но то, что женщина хочет, —
Сам бог не знает даже!

А мальчика нежно и кротко спросила:
— «Не правда ли, как я добра?
О чём же ты плачешь, милый?
Идём, нам домой пора!»

Любовь возникает, как пламя,
И мы, сгорая в нём,
Чудесно становимся сами
Прекрасным и ярким огнём.

Он ей не ответил, он только беретом
Смахнул капли слёз со щёк,
Но тяжкого вздоха при этом
Этьен удержать не мог.

Мы щедро жизнь одаряем!
Ведь каждый в неё принёс
Немножко весёлого смеха
И полное сердце слёз.

Нахмурила чёрные брови бретонка
И, злые сдержав слова,
Сбросила с моста ребёнка
В зелёную воду рва.

Если мы строго осудим
Всех, кто достоин кары, —
Мы счастливей не будем,
Но — опустеет мир старый!

И вновь свои гордые, синие очи
Эллен в небеса подняла.
— «Будь мне судьёю, отче,
Будь добр, как я была!»

Мы знаем: грехи красоток —
Не больше, как милые шутки.
А бог — так добр и кроток,
А он такой мягкий и чуткий!

Ночью графиня, позвав аббата,
Рассказала грехи свои,
И были с души её сняты
Грехи за пятнадцать луи.

Всё, что творится в мире,
Мы видеть и слышать должны,
Для этого нам добрым богом
Глаза и уши даны.