Раиса Крапп - Пересекающий время

- Но ты должен бы очень сердиться на меня... - виновато проговорила она и снова прерывисто, со всхлипом

вздохнула.

Он погладил ее по голове:

- Даже не и не думай об этом.

Она опустила голову и увидела свои руки, поморщилась:

- Здесь можно умыться?

Андрей увидел кувшин с водой.

- Хочешь, я женщин позову?

- Тогда я лучше грязная останусь, - улыбнулась она сквозь не просохшие слезы. - Побудь со мной, если

можешь.

Андрей полил ей над лоханью, и она долго оттирала с рук грязь и засохшую кровь, плескала водой в горящее лицо.

- Когда ты ела в последний раз?

- Не помню... Что-то в джайве.

Андрей направился к двери, и она испуганно шевельнулась, будто хотела удержать. Он обернулся.

- Не уходи, - жалобно попросила она и виновато добавила: - С тобой мне не страшно.

- Я не ухожу.

Она жадно выпила принесенный бульон.

- Теперь расскажи мне про свои страхи. Чего ты теперь боишься, здесь?

- Не знаю... всего... Что они придут сюда.

- Здесь много мужчин, разве мы не защитим вас?

- Но мы не можем сидеть здесь до конца жизни, - серьезно посмотрела Адоня. -Скоро придет день, когда вы возьмете оружиеи выйдите из крепости. И они убьют вас, потому что их много, и войдут сюда. Я не хочу дожить до того часа, не хочу видеть, каквас будут убивать, - голос ее зазвенел слезами. Андрей не останавливал ее, давая выговориться. И она справилась с собой, голос стал требовательным. - Ты сказал, что будешь мне другом.

- Да.

- Тогда, поклянись, что прежде, чем вы откроете ворота...

- Постой. Ничего этого не понадобится. Завтра мы будем далеко отсюда. В крепости осталось совсем мало людей, почти все уже у лугар.

- Но как!? Подземный ход в джайву!? Он правда есть!? - загорелись радостью глаза Адони, лицо просияло.

- Есть. И тебе надо хорошенько отдохнуть, завтра понадобится много сил. Ложись-ка в постель.

Она послушно опустила голову на подушку, Андрей укрыл ее одеялом, присел рядом. Помолчав, Адоня спросила:

- Ты был в городе... Скажи, не знаешь ли чего о моем отце, кузнеце Ионе и брате, его Веско зовут? В последний раз я их видела, когда юкки повалили их и вязали веревками...

- Я не слышал о них, но если их взяли вплен, возможно, они в ратуше.

- Ратуша... - прошептала Адоня, и гримаса боли исказила лицо, глаза наполнились слезами. - Лучше бы им умереть в бою...

- Адоня?..

- Я видела, как пытали... Там в стене щели пробиты, чтобы смотреть... Они так кричали! - зажмурив глаза, она затрясла головой. - Нет! Отец и Веско не там! Я не хочу!

Она снова была на грани истерики.

- Адонюшка, - голос показался чужим. Андрей положил ладони ей на виски. - Усни, Адонюшка, усни крепко и спокойно. Тебе ничего не приснится, и уйдут все тревоги и заботы. Спи, девочка.

Андрей тихо отнял ладони, и ресницы девушки медленно опустились, притушив удивленный и благодарный взгляд.

* * *

- Он снова приходил, Ваша Светлость, - Арк стоял в напряженном полупоклоне и обращался к затылку, торчащему над спинкой жесткого кресла.

- И что? Он снова показался тебе подозрительным?

- Больше, чем прежде, Ваша Светлость! - торопливо проговорил трактирщик

- Ну! - нетерпеливо подхлестнул голос. - В прошлый раз он вступился за этих бездельников, а теперь отбил девку у лейтенанта Торри.

- Что ты мелешь, прохиндей! - раздраженно бросила Светлость. Мальчишки от скуки поскандалили из-за девки, и ты летишь среди ночи поведать мне об этом?

- Дозвольте говорить, Ваша Светлость! - еще ниже сгибаясь перед затылком, взмолился Арк.

- Ну!

- Он вечером пришел. Один. Сел - ни с кем не заговорит и с ним никто чужой. Долго сидел. Ужин попросил подать, а ни к чему не притронулся, вино только пил. Опьянел, понятно, в номер ему захотелось. И только это он назад спустился - Торри пришел и девку туземную приволок. Так, заморыш, смотреть не на что. Не знаю, уж, чем она Скирку с Элька приглянулась, только стал он ее торговать у Торри. Два коня аж предлагал. А она, хоть и дохлая, да норовистая оказалась - Торри приобнял ее, а она возьми да и плюнь, прямо в него попала. Торри взбесился, я думал - пришибет. Нет, зубами поскрипел и говорит Скирку - бери ее. И вот тут длинный этот... Как-то он так ладонью по шее. Вроде и не сильно, а Торри свалился. Скирк было за нож хотел... и тут опять, разрази меня гром - не пойму, как этот длинный руку ему к столу пригвоздил. Ну, опосля, девку в охапку и за дверь.

- Хм-м, - проговорил человек в кресле и замолчал. Потом спросил: - Ну и что? - Дак, Ваша Светлость... Его только увидеть... И опять же - не знает его никто. А в крепости аккурат после этого шум был, вроде как впустили они кого.

Человек поднялся из кресла, зябко потер сухие ладони.

- Как он выглядит?

- Высокий очень. Я ему вот так, - Арк провел ладонью гораздо ниже плеча. - Плечи - во! Волосы светлые.

- Глаза? Цвет лица?

- Лицо загорелое, но светлее, чем у туземцев. Глаза не косые. По-нашему говорит, как мы с вами. Но и с ними - запросто. Видом благородный - в глаза посмотрит, аж к земле пригибает. И силы, видать, - не приведигосподи испробовать.

- Да?

- Так Торри-то он как врезал - один раз и ударил, не замахивался даже. А тот мешком - хлоп!

- Ты забываешься, мерзавец! Ты кто? Быдло! Скотина!О ком говоришь? О доблестном офицере Его Сиятельства Святейшего Наримы Регистанского! "Светлость" неожиданно перешла на фальцет. - Почему в голосе нет приличествующей почтительности!?

Трактирщик рухнул, как подкошенный, брякнув коленками о каменные плиты пола.

- Помилосердствуйте, Ваша Светлость! Я всей душой!.. Коли сказал не так - не злым умыслом, только по темноте своей дремучей и невежеству. Да и то сказать, не во гнев Вашей Светлости - под смертью хожу. Чуть что - за меч. Посуду бьют, утварь калечут - убытки одне.

- Про убытки ты врешь, - неожиданно спокойно проговорил его собеседник. - Небось, до последней монеты знаешь, сколько из казны в твой карман перетекло. Тебя если и прирежут, так из-за слишком толстого кошелька.

Рядом с трактирщиком тяжело звякнуло об пол.

- Ступай. Если он появится снова, доложишь немедленно.

- В тот же момент, Ваша Светлость, в тот же момент, - пятясь задом к двери, на ходу кланялся и бормотал Арк. - Премного благодарен!

Когда он исчез за дверью, хозяин снова расположился в кресле. Задумчиво перебирал янтарные четки. Одет он был скромно - в простое черное платье. Лишь одна деталь выбивалась из нарочито простого ансамбля - на груди, на массивной золотой цепи располагался золотой диск с выкованным гербом символ герцогской власти. Храня святейшую задумчивость, молчал неуловимо и беззвучно появившийся в комнате высокий, чрезвычайно худой человек. Впрочем, в его ожидании не было ничего от застывшей напряженности Арка, - он стоял спокойно, в привольной, расслабленной позе.