Раиса Крапп - Прикосновение звёзд

Кренстон встал, прошёлся по комнате, раздавил в хрустальной пепельнице давно погасшую сигарету.

- Я должен заранее просить у вас извинения, Гретхен. Простите меня... Вам будет неприятен мой рассказ... И может быть, я вскоре пожалею, что не оставил его там, где он был раньше...

- Вам хочется прекратить его?.. Вы не обязаны посвящать меня в свою жизнь... - тихо проговорила Гретхен.

Кренстон внимательно посмотрел на неё, потом чуть улыбнулся, сказал:

- Поздно поворачивать назад, когда прыгнул с обрыва вниз головой. К тому же, боюсь, что ваше воображение будет несогласно с требованием остановиться и станет тревожить вас домыслами. В таком случае я предпочту сказать вам правду.

- Тогда говорите...

Но Кренстон медлил. Прежде, чем заговорить, он вынул из шкатулки на каминной полке новую сигарету и раскурил её.

- Я не был готов к испытанию, которое вскоре встало предо мною. Мои богатые прихожанки, утончённые высокородные дамы, сначала одна, потом другая, третья... воспылали ко мне страстью. В частных беседах и даже на исповеди они признавались мне в своей грешной любви. Поначалу я был ошеломлён, потрясён, винил себя и искал эту свою неясную мне вину, накладывал на себя епитимью, пытался вразумить несчастных... Пока не осознал всю глубину их испорченности. Их влекла даже моя некрасивость - они не таились, что в этом кроется некое извращённое наслаждение, которого они жаждут. Их неудержимо влёк грех. И своей запретностью, противоестественностью он приобретал несравнимую ни с чем сладость. Гретхен, вам никогда этого не понять потому, что вы чисты даже в помыслах своих!

Гретхен вздрогнула и почувствовала, как по делу её пробежала волна неприятного озноба: на мгновение ей показалось, что она может понять чувства тех избалованных красавиц - в Кренстоне была некая физическая притягательность. Вот теперь, внимая ему всем сердцем, она испытала магнетическую власть его голоса, слов, даже его сомнений и чувства вины. Да, разумеется, надо быть безумной либо чудовищно безнравственной, чтобы поддаться смутным прихотям, более того - не подавлять их, а питать надеждами... Но каким-то образом Гретхен могла понять скучающих, избалованных холённых дам, сделавших молодого священника в чёрной сутане аскета объектом своих вожделений.

- И знаете, что было результатом, Гретхен? Я стал ненавидеть всех женщин. Мне, не знавшему их, они открылась как существа похотливые, лживые, влекущие к погибели как самыми грубыми, так и самыми изощренными путями. И я распространил мои чувства на всех женщин. Каждая представлялась мне дьявольским орудием, полным гибельного соблазна... Душа моя утратила свою цельность - любовь к моим прихожанам спорила с ненавистью и презрением к некоторым из них. Вот это и стало одной из причин расстаться с тем делом, которому я собирался отдать всю свою жизнь - сердце, преисполненное не любви, а злых, грешных страстей.

Некоторое время в гостиной висела глубокая тишина. Потом Кренстон спросил:

- Мой рассказ шокировал вас, Гретхен?

Она ответила не сразу.

- Да, я не могу этого отрицать, - наконец проговорила она. - Я мало принадлежала свету, скрытая жизнь аристократии, их пороки... для меня terra incognito. И... мне жаль, что в пору ваших разочарований вы не встретили женщину, которая могла бы стать вам другом и изменить ваши представления... Но теперь я понимаю, почему вы не захотели создать семью...

Гретхен замолчала, вдруг поражённая мыслью о том, как схожи были мироощущения её и Кренстона при их диаметральной противоположности: сэр Кренстон презирал женщин, а она почти те же чувства испытывала ко всем мужчинам. До тех пор, пока в жизнь её не вошел Ларт.

Гретхен поёжилась как от боли - мысль о нём, как всегда, тревожила незаживающую рану в её душе.

Захваченная своими мыслями и ощущениями, Гретхен не замечала пристального, проницательного и одновременно - как будто больного, взгляда сэра Тимотея. Он молчал, не отвечая её последним словам, потому что мог сказать сейчас только единственное: "Я встретил такую женщину, Гретхен. Вас". Но не сказал.

Глава тридцать девятая

неожиданные последствия разговора

А на следующий день за завтраком сэр Кренстон узнал, что откровения его обернулись для него таким образом, которого он ждал менее всего.

Было прекрасное солнечное утро, тёплые лучи спорили со следами ночной прохлады и с успехом побеждали в этом споре. Но прелесть ясного, свежего утра не могла разогнать смутного беспокойства сэра Кренстона, который провёл неспокойную ночь и с тревожным нетерпением ждал встречи с Гретхен. Так важны ему были её первые слова этим утром, выражение её лица, глаз. Он должен был увидеть и понять, о чём она думает, какой след оставила в ней его вчерашняя исповедь. Но в столовой, за большим столом было бы трудно заглянуть в её глаза и увидеть в них тонкие движения души. Кренстон велел накрыть к завтраку небольшой стол на балконе.

- Вы хорошо придумали, - улыбнулась Гретхен, выходя к нему.

Кренстон пошел навстречу и склонился к её руке.

- Доброе утро, Гретхен. Мне показалось, что вам должна понравиться моя затея позавтракать на свежем воздухе.

- Так и случилось. Сегодня на удивление тёплое утро!

Кренстон заботливо придвинул стул Гретхен, помогая ей занять её место, и отпустил прислугу.

Начало завтрака прошло в молчании. Гретхен казалась естественной, такой, как всегда. Но Кренстон смотрел сегодня особым, пристрастным взглядом и отмечал, что она бледнее обычного, молчаливее, и хотя будто бы не избегает смотреть на него, но особенно прилежно держит глаза опущенными.

- Как вы себя чувствуете? - спросил он.

- Хорошо, - посмотрела она на него честными глазами. - Просто замечательно.

- Вы хорошо спали?

Она на мгновения промедлила с ответом и сказала:

- Я отлично выспалась.

- Вольно же вам хитрить со мною, - улыбнулся сэр Кренстон. Глаза Гретхен сделались ещё честнее. - Вам мешали спать мысли, вызванные вчерашним разговором?

Гретхен опустила на стол нож и вилку, положила руки на колени.

- Если по правде, то да.

- Вы осуждаете меня?

- Вас?! - теперь Гретхен не надо было претворяться искренней. - Ни в коем случае! Как вы могли предположить такое, когда я отдаю должное вашей честности и достоинству! Ваш поступок вызывает во мне уважение к вам, но никак не осуждение.

- В таком случае, что беспокоило вас ночью?

- Сэр Кренстон... - некоторое время Гретхен сидела потупившись, как будто подбирала слова. Потом подняла глаза. - Я лишь теперь смогла оценить ваше великодушие, сэр Кренстон... Я пользовалась вашей добротой, заботой, не подозревая, сколько сил вам понадобилось, чтобы не возобладали ваши... истинные чувства. Я безмерно благодарна вам... Слов недостанет, чтобы выразить мою вам признательность. И я благодарю судьбу, что в самые тяжёлые дни она послала мне именно вас. Но теперь дни те миновали... И я... Позвольте мне ещё раз просить у вас помощи в одном деле.