Раиса Крапп - Прикосновение звёзд

Ларт находил следы Гретхен, но сама она будто растаяла. Он пытался найти объяснение, почему о ней никто не знает, как могло случиться, что она никому не попалась на глаза. Ларт не мог знать, что Гретхен сама старательно избегала встреч с людьми. Тех, кто видел её, по пальцам можно было перечесть. Но Михель уже никому и ничего не мог поведать, а семья Сандры ни за что не проболталась бы о своих отношениях с Немым Пастором, из соседей же никто не знал о девушке, которую они выхаживали. Для себя Сандра и её родители решили, что при первой же возможности сообщат Пастору о незнакомце с собакой, сразу же, как только от Пастора кто-нибудь явится к ним.

Ларт уже ни раз был близок к отчаянию, но мысль о том, что шлюпка целой и невредимой достигла берега, что произошло это вскоре после шторма, а не спустя несколько недель, питала его слабнущую надежду. И хотя огромная часть побережья была им обследована безрезультатно, Ларт убеждал себя, что у Гретхен были все шансы спастись, он просто не мог согласиться с мыслью о том, что её нет больше, что Гретхен мертва. Чтобы мучительная эта дилемма не вставала перед ним каждый день, он определил себе, что до окончания сезона штормов не покинет этих мест, и будет продолжать упорные поиски.

Таким образом, едва только Тимотей Кренстон сделал шаг ко встречному поиску, встреча их стала неминуемой. Кренстон узнал бы о нём гораздо раньше, если бы гациенда его не располагалась в глубине материка, на значительном расстоянии от моря, в местах довольно малолюдных. Жители с побережья появлялись здесь не так часто.

Глава пятьдесят третья

преддверие открытий

...Если бы Гретхен когда-то взбрела фантазия представить, что она будет чувствовать, проснувшись утром в кровати Кренстона, причем оказавшись там вопреки своей воли... Она бы никогда не подумала, что чувствами этими станут покой и умиротворение. Не сознавая того, Гретхен хотела, чтобы ее избавили от необходимости решать, делать выбор. Она так устала сопротивляться течению, которое всё тащит и тащит её куда-то, сопротивление давно превратилось в беспомощное, из последних сил барахтанье. "Вот и всё, - как будто говорило ей это раннее утро. - Больше ни о чём не надо тревожиться. С тобой рядом - твой муж, сильный, надёжный, любящий. И что с того, что сердце твоё не ликует и не трепещет? Тебе спокойно, а это так много".

Гретхен ни в чём не винила сэра Тимотея. Она знала из романов, что, порой физическое влечение подчиняет себе мужчину, берет верх над рассудком, и в этой страсти глохнут предостережения разума. Теперь испытала, как это бывает. Но ещё она знает теперь, что власть тела всё же слабее силы любви Кренстон был нежен с нею... Или - неистово нежен. И вместо негодования Гретхен преисполнилась тёплой благодарностью к нему.

Ощущения, которые он заставил её испытать, ошеломили Гретхен своей неизведанностью. Она имела очень мало опыта в интимной сфере. Ланнигана не заботили её ощущения даже в лучший период их семейной жизни. Таким образом, супруг не дал ей ничего кроме отвращения и страданий, и Гретхен представлялось это едва ли ни нормой. И теперь она вдруг поняла, что её ждёт масса открытий в стране, имя которой Любовь. И не забавно ли, что бывший священник станет ей проводником, даже он знает здесь больше, чем она, дама, три года прожившая с мужем!

Впрочем, что касается "священника", то Кренстон вовсе не был аскетом и святошей. Расставшись с обетами, он вёл образ жизни, естественный для молодого, сильного мужчины и не чурался плотских радостей. Его отношение к дамам высшего сословия осталось неизменным - презрительно-брезгливым. Кренстон полагал, что человека быстро развращает власть, богатство, доступность всевозможных удовольствий. Посему простые люди гораздо чище и искреннее. До недавнего времени в гациенде жила молодая женщина, открыто пользовавшаяся особой благосклонностью господина Кренстона на зависть многим. Она вернулась в село накануне появления Гретхен в Тополиной Обители.

Гретхен повернула голову и невесомо, чтобы не разбудить Кренстона, прикоснулась щекой к его руке, лежащей на её плече. Он открыл глаза, и взгляды их встретились. Гретхен чуть улыбнулась, но он смотрел без улыбки.

- Что? - шепнула Гретхен. - Что вы мне скажете? О чём думаете?

- Что открыл в себе неожиданное и малоприятное... Вчера... я повёл себя не лучшим образом...

- То есть... Сегодня вы так не поступили бы? - чуть озадаченно проговорила Гретхен.

Кренстон медлил с ответом, но теперь взгляд его изменился, казалось, он вот-вот расхохочется. Гретхен вопросительно приподняла бровь.

- Разрешите моё сомнение, прелестное дитя. Ваш вопрос - очаровательная провокация?

Несколько мгновений смысл фразы не доходил до Гретхен, но вдруг она вспыхнула, щеки порозовели от смущения.

- О, нет!.. Я вовсе не это имела в виду!.. - поспешно заговорила она.

- Ох, как жаль! Да отчего же вы не это имели ввиду? - сэр Тимотей забавлялся её смущением.

- Я только хотела спросить... - пробормотала Гретхен. - Вчера была какая-то причина?.. Я видела, что-то случилось... что выбило вас из вашего обычного состояния. А вы не выслушали меня и смеётесь...

Кренстон по-прежнему улыбался, но теперь улыбка его показалась Гретхен застывшей, не живой.

- Причина?.. Я вам о ней не скажу.

- Не говорите, - покладисто согласилась Гретхен. - Наверное, вам нравится иметь тайны.

- Нет, - покачал Кренстон головой. - Я был бы счастлив, если бы мне удалось избавиться от них.

- Так что вам мешает?

- Избавиться, а не раскрыть.

Глава пятьдесят четвертая

о том, что незаслуженные обиды больно ранят

В тот день Кренстон был в странном, болезненном возбуждении. Гретхен даже подумала с тревогой: уж не возвращается ли лихорадка, или, что ещё вероятнее, он простудился вчера и теперь заболевает... Он то был неестественно весел, то, будто забывшись, задумывался о чем-то, и с лица уходили всякие признаки веселья. Он хотел быть с нею, но одновременно какая-то тяжёлая мысль мешала ему вести себя с обычной обаятельной легкостью. Около полудня, когда Гретхен как раз раздумывала, не послать ли к доктору посыльного с просьбой навестить их, Джоберти приехал без зова. Гретхен этому чрезвычайно обрадовалась: если сэр Тимотей и в самом деле нездоров, то о лучшем посетителе и мечтать не надо. Мужчины удалились в кабинет сэра Тимотея, но находились там не долго. Видимо, доктор приезжал по делу, потому что вскоре они вернулись в гостиную и Джоберти к огорчению Гретхен сообщил, что вынужден откланяться. Видимо, состояние Кренстона не вызвало у него никакого беспокойства, и показалось абсолютно нормальным. Да, к слову сказать, если бы Гретхен была чуть менее озабочена, она увидела бы, что и сам доктор был мало похож на себя - ни разу не пошутил, не уколол Гретхен неизменной "шпилькой".