Раиса Крапп - Прикосновение звёзд

В таком хаосе чувств и мыслей пребывала теперь Гретхен, не находя себе опоры, сомневаясь во всем, в себе самой прежде всего, и в своем решении. От этих мучительных размышлений и острого недовольства собой даже ночью покоя не было. Видно, неспокойная совесть навевала плохие сны.

Но все проходит. Все. И наконец-то Ларт объявил ей, что завтра они могут отправиться в путь. Правда, пока только до побережья, а там опять надо ждать, когда хорошая погода установится надежно. Но это Гретхен пропустила мимо ушей, это было не важно. Они уедут из этого дома!.. Гретхен знала, что рада, она очень хочет уехать, она так ждала... Только вот отчего же хочется плакать?

В ночь накануне отъезда Гретхен никак не могла заснуть. Только-только дремота опускалась на веки, Гретхен испуганно вскидывалась от того, что казалось, будто дождь стучится в окно, - сон моментально отлетал прочь, и она испуганно вслушивалась в тишину ночи. Облегченно переведя дыхание, она снова опускала голову на подушку, но исподволь подкрадывались мысли о том, не передумает ли Ларт ехать, или что-то случится, и им скажут: "Вы сами видите, нельзя пускаться в дорогу". Или, скорее всего, утром за окнами опять безутешно заплачет дождь, омывая стекла окон печалью...

Потом она на какое-то время забылась некрепкий сном, и когда истончился раздел между сном и реальностью, испуг опять вырвал ее из объятий бога сновидений: Гретхен испугала бредовая мысль о том, как же это она заснула, ведь теперь непременно случилось что-то плохое. Она распахнула глаза и увидела лунные квадраты на полу - небо совсем очистилось от облаков. Гретхен лежала, смотрела на эти светлые квадраты, а по переносице медленно сползла слезинка, упала на подушку. "Тимотей... - горько прошептала Гретхен, - ну зачем - так все..."

Кажется, о Кренстоне она и не думала, и вырвалось это неожиданно для нее самой. В действительности же Гретхен думала о нем постоянно. И мысли о нем были столь горьки, что горчила от них любая радость. Радости просто не было места среди печали и горечи. Для тонко чувствующей Гретхен с ее обостренным эмоциональным восприятием мира, был слишком тяжек подобный внутренний разлад, душевная дисгармония. Ей никогда не приходилось поступаться своей совестью. Иногда она думала, что жизнь щадит ее, не ставит перед ней соблазна пойти на компромисс, "договориться" с совестью. И вот теперь она чувствовала себя именно в такой ситуации - совесть беспокоила ее, состояние тревожности не проходило.

Она закрыла глаза, и слезинка опять впиталась в подушку.

- Гретхен... - вдруг прошелестел в комнате приглушенный голос.

Глава девятая

прощание с Немым Пастором

Негромкий голос прозвучал для Гретхен как оглушительный громовой раскат. Вздрогнув всем телом, она резко села.

- Тимотей! - выдохнула она. - Вы?!

- Не пугайтесь. Я не призрак.

- Я не вижу... где вы... - напряженно вглядываясь в темноту, Гретхен тщетно пыталась разглядеть силуэт человека.

Помедлив, Кренстон проговорил:

- Это не нужно... боюсь испугать вас.

- Почему? Чем?

И опять не сразу он ответил:

- На мне слишком много черного.

Какие-то мгновения смысл фразы проникал в сознание Гретхен, потом она почувствовала, как внутри похолодело, и, сделав над собой усилие, спросила:

- Ко мне пришел Немой Пастор?

- Нет!.. - поспешно возразил сэр Тимотей. Потом сказал: - За мной были долги, и я только что отдал их. Потому я пришел к вам в этом обличьи. Но я не хотел, чтобы вы меня видели, был намерен соблюдать осторожность...

- С вами все в порядке? - встревожилась Гретхен.

- Разумеется.

Теперь Гретхен видела его - голос помог ей определить, откуда он доносится, а затем и рассмотреть в темноте еще более темный силуэт Кренстон сидел поодаль в кресле, скрытый глубокой тенью.

- Снимите маску...

Шорох платья и обозначившееся светлое пятно сообщили, что Кренстон исполнил ее просьбу.

- Вы вернулись...

- Я не уходил, - тихо прошелестел его голос. Кренстон помолчал, прежде чем продолжить: - Мне не хватило сил отказаться от возможности еще несколько дней быть с вами рядом...

- Вы все время были здесь?! В доме?!

- Нет. Почти в доме.

- Я не понимаю...

- Не надо.

- Но вы больше не исчезнете? - тихо спросила Гретхен.

- Вы забыли? Завтра вы покинете Тополиную Обитель. Я пришел проститься с вами.

Гретхен прикусила губку и не нашла ответа словам Кренстона. Она сжимала на груди одеяло, но нервная дрожь, охватившая ее и заставлявшая голос дрожать, была не от холода. Пытаясь овладеть собой, Гретхен всматривалась в светлое пятно, угадывая лицо Кренстона. Оно было так далеко и смутно, почти неразличимо. Гретхен хотела видеть его. Он сказал - проститься. И Гретхен хотела видеть его прекрасные черты, впитать их памятью своей, всем сердцем. Он был бесконечно дорог ей, так, что невозможно выразить словами, но может быть, ее глаза скажут ему об этом, забыв о покровах условностей, потому что это - прощание...

- Тимотей... подойдите ближе... мне это нужно...

Помедлив, он встал и шагнул к ней. Лунный свет облил высокую фигуру, облаченную в длинную черную сутану. Но даже одеяние пастора не могло скрыть его физического совершенства - широкие плечи были налиты силой, опоясывающий талию ремешок лишь подчеркивал мощь торса. Движения его были завораживающе пластичны. Он был прекрасен. Кренстон опустился на колено перед кроватью.

- Вы плачете?

- Я так рада видеть вас!

- Но вы плачете...

- Моё сердце полно горечи... - улыбка вздрагивала и ломалась, Гретхен протянула к нему руку.

Он бережно принял ее ладонь в свои и прижался к ней лицом.

- Это нехорошо, Грет... Неправильно...

- Что?

Сэр Тимотей почувствовал страх в ее голосе и понял: Гретхен подумала, что он намерен высказать ей все свои упреки. Кренстон поднял лицо, чуть улыбнулся.

- Неправильно хотя бы то, что вы испугались сейчас. А может, вас это пугает?

Гретхен скользнула глазами по его черной сутане.

- Ах, какое значение оно имеет?!

- И еще более неправильно, что, вновь обретя утраченное, вы не можете быть счастливой в полной мере.

- Ценой вашего несчастья... - как эхо, проговорила Гретхен.

- Вы сделали меня богаче на любовь. До встречи с вами сердце моё было слепым и глухим, а я и не знал, как оно увечно. Я люблю вас, и свет моей любви останется в моем сердце даже потом, когда вы, мой ангел, будете далеко от меня. И поверьте, Гретхен, я буду гораздо более счастлив, зная, что вы счастливы тоже, чем тогда, когда сознавал бы: вы со мной, но лишь потому, что увязли в силках и петлях обстоятельств, рассудочности... И эти петли связали ваши крылья, сломали их... Согласитесь, моего ума хватило бы на то, чтобы увидеть и понять это, - снова улыбнулся Кренстон. - Гретхен, любовь моя, я хочу, чтобы вы были счастливы. И если я значу для вас что-то сделайте это для меня, будьте счастливы безоглядно.