Раиса Крапп - Прикосновение звёзд

Ларт остановился перед высокими дверями, и створки их начали медленно расходиться сами собой. Гретхен подумала, что стоит ей заговорить, дрожащий голос немедленно выдаст ее. В эту минуту Ларт обернулся и ободряюще улыбнулся ей. Не смея раскрыть рот, она с огромной признательностью взглянула на него, и глаза сказали больше, чем хотела того Гретхен. Ларт протянул к ней руку, и стараясь ни о чем не думать, Гретхен вложила в нее свои пальцы. Она тщетно гнала мысль о том, что пред всесильным Кругом Семи он - величина слишком незначительная чтобы противостоять их воле, - так чем же Ларт может помочь ей? Сделав над собой усилие, Гретхен решительно шагнула навстречу судьбе.

Едва она ступила через порог, на нее обрушился солнечный водопад. Солнце лилось сквозь большое круглое отверстие в центре куполообразного потолка. Вероятно, там было какое-то устройство, потому солнце не просто светило - лучи врывались яростно, потоком, и Гретхен шла, облитая ими, как золотом.

Впереди на возвышении сидели люди, как показалось Гретхен - одинаковые, будто близнецы. На всех было надето что-то ослепительно белое, головы венчали сияющие диадемы.

- Подойди ближе, дитя мое, - услышала Гретхен голос. К ней обратился старец, сидевший в середине, и голос его был звучен, без всяких признаков старческой немощи. Его красивые седые волосы спускались на плечи. - Ты видишь звезду впереди. Встань в центре ее.

Гретхен прошла вперед, остановилась, где ей велели, и присела в глубоком реверансе. Почувствовала, что Ларт остался где-то позади, и ей стало одиноко до озноба. Обернуться она не смела. Некоторое время прошло в безмолвии - сидевшие на возвышении, смотрели на нее, но и Гретхен не опускала глаз. Теперь она разглядела, что среди них есть две женщины. Наконец, старец снова заговорил:

- Дитя мое, нам ведомо о тяготах твоего пути сюда. Но лишь теперь, когда видим перед собой столь юное и хрупкое создание, нам стала понятна истинная тяжесть этого испытания.

- Мой господин, меня хранил посланный вами, именно он принял главные тяготы.

- Если у тебя есть пожелания, просьбы, ты можешь сейчас сказать нам о них.

Помедлив, Гретхен проговорила:

- Я прошу награды.

- Награда воздается по заслугам. За что ты ее просишь?

- За долготерпение и мужество, за бесконечно доброе сердце я прошу вознаграждения для вашего гражданина. По вашему посланцу я составила представление о людях его страны, и поверьте мне, он был достойным представителем. С тех пор, как я вручила ему свою судьбу, меня неизменно окружала доброта и забота. Для себя мне не о чем просить.

- Твои слова радостны нам. Мы не оставим их без внимания. Так своей волей ты пришла к нам?

И снова через паузу Гретхен произнесла:

- Возможно ли говорить сейчас о свободе воли? Я здесь потому, что впервые встретила человеческое ко мне отношение, что больше нет места, где я могла бы еще на него рассчитывать.

"Кренстон!" - толкнулось в душе Гретхен, смутив ее, но слова уже были сказаны.

- Ответ твой идет от чистого сердца, в нем нет лукавства. И столь же искренне мы верим, что придет день, когда ты с гордостью и радостью ощутишь свою причастность нашей стране.

Гретхен присела в глубоком поклоне.

- Мы желаем тебе счастья, прекрасное дитя.

Всю обратную дорогу до дома Гретхен молчала, находясь под впечатлением от встречи. Она еще не полностью отдавала себе отчет в своих ощущениях, но чувствовала, что сердце ее наполнено тихой и светлой радостью. Как будто тот солнечный поток пронизал ее насквозь и омыл золотой своей энергией, вынес все, что угнетало, страшило, тревожило. Гретхен чувствовала себя обновленной и напоенной новыми силами, с которыми она готова спокойно встретить новый день новой жизни, что бы он ни принес ей. И как прекрасно было лицо старца, его негромкий сильный голос, лучистые голубые глаза... Ларт был прав - ей нечего было страшиться, вставая пред Вершителями. Гретхен вдруг подумала, что от этих людей она может со спокойным смирением принять даже порицание и наказание, потому что их решения были бы равно исполнены и справедливости, и милосердия.

Глава восемнадцатая

которая представляет читателю новое лицо

- эттейри Аристо

На следующее утро Ларт познакомил Гретхен с Аристо, который должен был стать тем, кого называют здесь непривычным ей словом "эттейри". Гретхен связывала с ним единственное - он собирался заменить Ларта. Потому она заведомо была настроена к новому знакомому не очень дружелюбно, и хотя говорила сама себе, что такое ее отношение дурно, но чувства брали верх. Гретхен оставалось уповать лишь на то, что ей удастся держать эмоции в узде и укрыть их за маской учтивости.

Аристо оказался высоким старцем с благородной осанкой. Волосы его, длинные и абсолютно белые, спускались на плечи мягкими, красивыми волнами. Голубые глаза смотрели спокойно, но порой взгляд становился острым, и тогда Гретхен думала, что он видит больше, чем она хотела бы показать.

Втроем, в легкой беседе они провели время до полудня, потом вместе обедали, а затем Ларт сказал, что пришло время ему уйти, и Гретхен попрощалась с ним спокойно и тепло.

Позже она удивлялась своему самообладанию в те минуты и тому, откуда взялись у нее силы дружески улыбаться ему, невозмутимо смотреть, как он уходит, и всем своим существом чувствовать при этом - вот и все, Ларт ушел и возвращаться ему незачем. Он возвращался в свою жизнь, которой жил задолго до того, как в нее вошла Гретхен. Вошла не на долго, и теперь ей снова нет места в его жизни. Все кончилось.

Может быть, Гретхен помогло то, что у нее было время свыкнуться с мыслью о расставании с Лартом, ведь она начала беспокоить Гретхен сразу, едва берега Испании остались за кормой их судна. А может быть, еще раньше, когда Гретхен поняла, что Ларт не будет возражать против ее желания остаться в доме Кренстона...

Последние события, встреча с людьми Круга тоже что-то переменили, и вместо страха к Гретхен пришла некая уверенность, надежда, вера, что земля больше не уйдет из-под ее ног, что она больше не будет щепкой в смертоносном водовороте судьбы. И это придало ей стойкости.

А возможно, причина ее самообладания была проще - останься Гретхен одна, она дала бы волю слезам и отчаянию, но рядом был Аристо, и это заставило ее сдержать истинные свои чувства. Впрочем, Аристо уже не был для нее безликим незнакомцем, как несколько часов назад. Часы эти не прошли без следа, и если бы Гретхен могла сейчас задуматься, какие чувства испытывает к человеку, оставшемуся с ней рядом, она немало удивилась бы, не обнаружив в своей душе прежней неприязни. Каким-то образом старцу удалось расположить Гретхен к себе, завоевать ее симпатии. При этом он как будто и усилий для этого никаких не прилагал. Просто у него была милая улыбка, совершенно преображающая строгое лицо, мягкий спокойный голос, внимательный взгляд. Он умел слушать так, что становилось очевидно, - ни одно твое слово не оставлено без внимания, и это поощряло к искренности. У Аристо были красивые, аристократические руки с чуткими пальцами, обладавшими, однако, не характерной для столь почтенного возраста физической силой - Гретхен невольно отметила это, когда Аристо, не дожидаясь ножа, без усилия разломил на две половинки крепкое яблоко. Он прекрасно говорил по-французски, и речь его была образной, яркой, при этом завораживающе плавной, как струение тихой воды. Правда, легкий акцент все же был, но он не мешал, а напротив, придавал речи очаровательное своеобразие.