Екатерина Красавина - Кораллы мертвеца

Вика непонимающе смотрела на нее. - Мы хотим, - начала незнакомка, чтобы вы поделились с нами. - Чем? - спросила Диана Ашотовна - Мебелью, драгоценностями, квартирой. У нас очень плохое жилье, а тут трехкомнатная...

Виктория вплотную подошла к женщине и тихо сказала сквозь зубы. Уходите немедленно.

Та с удивлением вскинула на неё глаза и усмехнулась - Еще чего? Я должна получить свое. И никуда не уйду. Иначе я вас просто опозорю.

Не помня себя, Вика схватила женщину за рукав платья. Послышался треск рвущейся материи. - Чтобы я тебя здесь больше никогда не видела. Убирайся!

От неожиданного нападения женщина опешила, а девочка заплакала, прижимаясь к матери. Увидев побелевшие от напряжения губы Виктории и ненависть, горевшую в холодных голубых глазах, женщина торопливо покинула квартиру, посылая им на ходу проклятия и угрозы. - Мамочка, ты только не плачь, - успокаивала Виктория мать. - Ну оказался отец... подонком. А мы-то думали, куда деньги делись.

При этих словах Диана Ашотовна дернулась, но Вика ещё крепче прижала её к себе. "Бедная мама, - думала Вика, - такой это для неё удар. Мне надо беречь её, больше у меня никого нет". - Иди спать, мамочка, я думаю, что эта тварь сюда больше не явится.

Уже лежа в постели, Вика предалась невеселым размышлениям. "Я взрослею, - с грустью думала она. Мои одноклассники влюбляются, веселятся, а я добываю деньги на жизнь и не знаю, что будет дальше. Так и пройдет моя молодость. Но я же Виктория, а это, значит, победа. Я должна победить", - и Вика резко натянула одеяло на подбородок.. Через минуту она уже спала.

* * *

Мила восседала за своим столом как пифия на треножнике и прищурившись, смотрела на Катю.

- Вешалка в углу.

Раздевшись, Катя внимательно обвела глазами помещение. Судя по всему, контора "Антиквариат и ломбард" принадлежала к числу тех славных заведений, где экономили на всем, даже на гвоздях и скрепках. Катю это не удивило. Она хорошо помнила как однажды попала в редакцию крупнейшей московской газеты, ютившейся в полуразвалившемся здании с лестницей сомнительной надежности. Катя ступала осторожно, боясь, что в любую минуту ступеньки под ней провалятся, и она полетит, если не в тартарары, то в типичный московский подвал с трухлявыми досками и крысами. На робкий Катин вопрос о невзрачной обстановке, в газете ответили, что главный экономит на аренде и других "мелочах", считая лишние помещения и соответствующий антураж напрасной тратой денег. При этом журналистка, многозначительно понизив голос, сказала, что газета процветает и приносит солидную прибыль. Катя живо нарисовала в своем воображении образ вальяжного господина, который подкатывает на "Мерседесе" к крысятнику-голубятнику и поднимается по шаткой лестнице в свой кабинет. Впрочем, как Катя и думала, кабинета в этом здании у главреда не было. Здесь трудился рядовой класс журналистики. Судя по ироничной улыбке Катиной собеседницы, кабинета у главного не было вообще. Очевидно, он являлся небожителем в прямом и переносном смысле этого слова. - Извините, я вчера была немного не в себе. Нервы, - и Мила натянуто улыбнулась Кате.

Высокая, худая Мила вполне могла считаться симпатичной девушкой, если бы не крупный нос и слишком узкие губы. Катя м села за узкий столик перед окном и одарила Милу широкой улыбкой. - Можно чайку? Не успела позавтракать.

На самом деле Катя даже и не представляла себе, как в её желудок после двух чашек кофе вместится ещё и "чаек". Просто Кате надо было, по мере возможностей, создать непринужденную атмосферу и снять с Милы налет официальности.

- Уютно у вас тут, - изобразила на лице восторг Катя.

- Да? - Мила включила в розетку электрический чайник и вернулась обратно к своему столу.

- За этой комнатой ещё одна?

- Две, - поправила Мила, - но комнаты небольшие. Раньше я сидела в той, - кивнула Мила назад, - а теперь в этой. - Не шумно от Покровки? Привыкли. - Вы давно работаете у Олега Васильевича? - С момента открытия фирмы. - А когда это было? - Ну, - Мила посмотрела в стену, - месяцев семь назад. - Как я понимаю, к вам приходили люди, желающие сдать в ломбард свои вещи или купить антиквариат. - В общем так. Правда, мы принимали только драгоценности. В некоторых ломбардах берут ещё аудиовидеотехнику, шубы, хрусталь. В последнее время мы в основном оказывали услуги информационного характера, создавали базу данных по московским антикварным магазинам и ломбардам. - А может быть убийца из числа ваших клиентов? Может быть Олег Васильевич слишком низко оценил какое-нибудь ювелирное изделие, и клиент понес серьезные убытки? И поэтому он решил расквитаться с вашим начальником? - рассуждала вслух Катя. Она перевела взгляд на Милу и увидела, что та, давится от смеха, зажимая себе рот рукой. - Извините, выдавила из себя Мила, - просто ваше предположение показалось мне ... таким странным. - Версии бывают разными, - назидательно сказала Катя . "Неужели я и впрямь сморозила несусветную чушь". - Вот ваш чай, возьмите, - и Мила протянула Кате чашку ароматного чая. - Вы попали в фирму по объявлению или по знакомству? - Нет, - Мила запнулась, я и раньше работала с Олегом Васильевичем в одной юридической фирме. - Давно? - Два года назад. - Долго вы там работали? - Около четырех месяцев. - Как называлась фирма? - Не помню, она быстро лопнула. - А где находилась?

Мила посмотрела на Катю с нескрываемым раздражением. - На Ленинском проспекте. Кажется, дом сорок шесть или сорок восемь.

"Закругляйся Катерина, а то - Мила сейчас психанет". - Кто тут чаи распивает без меня? - раздалось сзади Кати. - А ... Гриша... - протянула Мила. - Ты уже знаком с Екатериной... - Просто Катя, не такая уж я и старая, - пошутила Катя.

Гриша вырос перед ними с большим бумажным пакетом в руках. - А у меня тут, девочки, пряники медовые к чаю. - Я не буду, - сухо сказала Мила. - А зря, Людмила Алексеевна, пряники эти медовые, самый смак. - Я съем одну штучку, - сказала Катя. - Хоть две, - великодушно разрешил Гриша, протягивая пакет Кате, - угощайтесь на здоровье. - Я вам больше не нужна? спросила, вставая Мила. - Мне надо письмо опустить на почте. Если будут звонки, - повернулась она к Грише, - передай, что буду через полчаса. Будет сделано, - отрапортовал Гриша.

Когда за Милой закрылась дверь, он сел напротив Кати, закинув нога на ногу. - Ну что многое выжали из нашей мымры? - Я не даю скоропалительных оценок людям. - Да уж каких там скоропалительных, - усмехнулся Гриша. - У неё все так на лице и написано. Придирается ко всем, то ко мне, то к Ольге. - Похоже, что вы тоже ... не создаете Оле спокойной жизни. - А что уже настучала? - Не настучала, а сказала. - Просто она очень серьезная девушка. И шуток совсем не понимает. - Шутки бывают разными. - У меня юмор тонкий, французский И обидеться на него никак нельзя. - Не всем дано, - начала Катя, но Гриша её перебил. - Между прочим, я - человек благородный, и ни разу не выдал ни Олю, ни Милу, хотя мог. Одна - все с клиентами шушукалась, а вторая норовила каждую минуту в магазины улизнуть. Вы думаете она - на почте? Как бы ни так, или тряпки ищет, или своему любимому Баксу еду покупает. - Какому баксу? - не поняла Катя. - Собаке. Таксе кривоногой.