Евгений Кривченко - Лирические сказки для взрослых и детей

Прощайте и, если сможете, простите.

Башмачник."

1 - В оригинале у Ш.Перо Золушке подарили не хрустальные туфельки, а туфельки, оттороченные мехом.

33

Царевна-лягушка.

Тихая тенистая заводь большого лесного озера была любимым убежищем Марьи-царевны. Именно сюда приносила она свои девичьи печали и, вдали от чужих глаз, давала волю слезам. Да и то дело, было от чего плакать: все подружки уж давным-давно свадебки сыграли, а ей, ну просто беда, все никак не везет! И ладно бы страхолюдиной была, аль убогой какой, так ведь нет же видная девка, ладная. Только вот кокетству совсем не обучена. Как какого-нибудь царевича-королевича увидит, так сразу же, как мак алый, краснеет. А язык, так и вовсе на корню сохнет. От того-то и капали горькие слезы в темную воду, разгоняя бестолково суетящихся водомерок.

Вдруг рядом что-то плеснуло и прямо перед Марьей-царевной плюхнулась на камень большая зеленая лягушка. Царевна отпрянула в испуге и едва не закричала от страха, она жуть как боялась всю эту болотную живность. Но визг замер на устах, сменившись изумлением: голову лягушки венчала изящная золотая корона. Много раз слыхивала Марья-царевна про такие чудеса, да только полагала, что все это просто байки для малых детишек. Ан нет! Живая, скользкая и противная лягушка с царской короной сидела прямо перед ней и не моргая смотрела прямо в лицо.

- Не ква-а-алнуйся, не съе-ем! - молвила лягушка человеческим голосом.

Ошарашенная царевна переборов внутреннюю дрожь присела на самый краешек валуна.

- А ты... заколдованная царевна?

- Кве-е-ет! Я заква-а-алдоква-а-анный царевич.

Сердце оборвалось, и кровь отлила от щек. Заколдованный царевич! И если она поможет ему сбросить это мерзкое заклятие, то... В жар кинуло Марью-царевну, и теперь уже ее лицо пламенело, как закатное солнце. Руки сами потянулись к лягушке, но когда царевна представила, что прийдется дотронуться до холодной, пахнущей вязкой тиной лягушачьей кожи, омерзение сковало все тело.

- Кто ж это тебя так? - только и смогла выдавить царевна.

- Да-а-вняя история. Расква-а-алдуй меня, не пожа-а-алеешь!

- А чем же я помочь-то могу?

- Поцелу-у-уй меня и про-о-очь падут злые ча-а-ары. - проквакал царевич-лягушк.

Марья-царевна просто в ужас пришла. Но не бросать же несчастного царевича в беде! Долго не решалась она прикоснуться к нему, мучилась, себя изводила. Но потом, собрала всю волю, ведь как-никак - царская дочь, и, вся внутренне сжавшись, посадила лягушку в ладони и поднесла в губам. А потом зажмурилась и, дрожа от страха и нетерпения, прижала свои коралловые губы к мокрой холодной коже.

Сверкнула молния и грянул гром. Вихрь пронесся над озером. Марья-царевна вдруг ощутила страшную тяжесть в руках, ладошки сами собой разошлись в стороны, раздался громкий всплеск и ее обдало брызгами. Царевны открыла глаза и увидела, стоящего по колено в воде, высокого пригожего царевича в дорогом кафтане. Он с недоверием смотрел на свои руки, то и дело поднося растопыренные пальцы к лицу, на собственное отражение в темной воде, а потом радостно закричал на всю округу: "Ура-а-а!"

Марья-царевна даже не ожидала увидеть такого славного мо'лодца и прямо-таки зарделась вся от смущения. Капли воды текли по ее лицу, и она попыталась вытереть их рукавом, но, к своему изумлению, вместо яркого сарафана увидела лишь блестящую лягушачью кожу. И только сейчас заметила, что смотрит на царевича снизу вверх и сидит, скрючившись на камне. Она в ужасе закричала и метнувшись прочь, шлепнулась в темную воду.

- Ква-а что-о?

34

Х Р У С Т А Л Ь Н Ы Й

О Б Р А З

(Грустные сказки о любви)

35

Сказка первая.

Канатоходец

Он знал, что рано или поздно это должно было случиться. Никогда не угадаешь заранее, что будет тому причиной, и, потому, готовым к этому нужно быть всегда. Сколько он себя помнил, он ждал этого предательского момента, за которым лишь краткий миг полета, страшная вспышка боли и бездонная темнота, поглощающая тебя целиком и навсегда.

И потому, когда канат неожиданно провис и перед глазами поплыли изумительные оранжевые круги, Канатоходец отчетливо осознал, что сейчас он сорвется.

Он не испугался, не закричал и не впал в панику, ведь он давно уже был готов к этому. Канатоходец закрыл глаза, бесполезные в этой бешеной круговерти запрокинутых лиц, жадно глядящих на него и доверился своему чутью. Один взмах шестом, другой, ну где же канат? Он сконцентрировал все свое умение и опыт, и, балансируя на старой гнилой веревке, отвоевывал у смерти секунду за секундой. А когда Канатоходец окончательно понял, что удержаться уже не удастся, он широко открыл глаза, чтобы в последний раз взглянуть на обтрепанный купол шапито. В какую-то мельчайшую долю секунды, отделявшую его от падения, вместились и трагическая тишина внезапно умолкшего оркестра, вскрики друзей, и сотни глаз, ожидающих увидеть такое экзотическое зрелище. И именно эти жадные липкие взгляды, безжалостные и злорадные, устремленные к нему со всех сторон, должны были стать последним толчком, отделявшим Канатоходца от гибели.

Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Чем же еще объяснить, что срываясь вниз, он поймал на себе один совершенно необычный взгляд огромных девичьих глаз. Ужас и страх за Канатоходца, боль и жалость, любовь и нежность, а главное, желание помочь и даже взять на себя ту дикую боль, что ворвется в его тело через секунду - сплелись в этом взгляде в диковинный клубок. И, еще не успев ничего осознать, Канатоходец интуитивно поверил этому взгляду и словно оттолкнувшись от него, успел перевернуться, и вцепиться руками в канат. Публика разочарованно ахнула и сплюнула, злобно выругавшись.

Потом были объятия друзей, выволочка от хозяина шапито и неуемное желание узнать кто же та девушка спасшая его. В краткий миг падения он разглядел лишь ее глаза, точнее их выражение. Но пойди найди в этом мрачном городе девушку, если помнишь только то, как она смотрела на тебя. И пробродив всю ночь по пустынным улицам и площадям, пугая случайных прохожих, и ускользая от ночной стражи, Канатоходец к утру вернулся в свой фургончик.

А вечером было новое представление и он опять шел по тонкому ненадежному канату. Только на этот раз он смотрел не вперед, как обычно, а вниз. Так идти было намного сложнее и он с трудом сдерживал головокружение, но зато вся публика была перед ним как на ладони, и он мог ее как следует рассмотреть. Канатоходец уже отчаялся найти свою спасительницу, внимательно оглядев всю галерку, партер и ложи, когда вдруг вновь окунулся в этот удивительный и волшебный взгляд. А окунувшись и проследив за ним, едва опять не сорвался вниз. Он покачнулся и даже выронил шест, - этот взгляд полный любви и тревоги исходил из королевской ложи, где сидела девушка в серебристой полумаске. Канатоходец закрыл глаза и заставил себя успокоиться. А потом, когда сердце уже не выпрыгивало из груди, а внезапно вспотевшие ладони были тщательно вытерты об трико он взглянул вниз, в эти спасительные глаза. И когда их взгляды встретились, и девушка из ложи покраснела, увидев, что он все понял, Канатоходец только для нее одной сделал двойное сальто назад. Публика была в восторге, а незнакомка отблагодарила его таким взглядом, что ему захотелось спрыгнуть к ней вниз немедленно.