Павел Крылов - Над судьбой

Туземец подошел, посмотрел прямо в глаза и четко поизнес.

- Вождь Зоркий Сокол хочет говорить. Готов белый человек слышать его слова?

Вид у него был настолько серьезным и даже торжественным, что Фэнд Уэсд немного растерялся.

- Конечно! Доставай меха. Мои товары перед тобой.

- Я пришел не за этим, - краснокожий с презрением окинул помещение взглядом.

Отпетый мошенник сразу сообразил, что дело принимает весьма интересный оборот. Он быстро вышел из-за стойки, затворил дверь блокгауза изнутри на крепкий, массивный засов и льстиво взглянув на собеседника, произнес.

- Вождь может говорить. Здесь нет чужих ушей. Старый Фэнд всегда поймет человека, даже если у него красная кожа.

- Бледнолицый, которого все называют Старина Фэнд, понимает, что золото короля не его золото, а враги короля не всегда его враги. Вожди энглишей очень мудрые люди. Они знают, как побеждать тех, кого они считают своими врагами. Алдонтины не хотят быть врагами энглишей. Но не им решать. У энглишей очень много ружей. Но их мало у алдонтинов. У алдонтинов есть золото. Золота нет у Старины Фэнда. Страна бледнолицых велика. Человек, у которого есть золото, везде найдет кров и еду. В далеких городах многим безразлично, что происходит здесь на земле алдонтинов. Белым все равно: кого убивать и у кого отнимать землю. Алдонтины хотят жить. Им нужны ружья. Много ружей. Они заплатят золотом. Я все сказал! Хау.

- Так вот куда клонит этот парень, - ухмыльнулся бывший пират, - теперь ясно зачем они скупают порох. Не оленей бить! Почему же он выбрал меня? Но начинающий коммерсант сам быстро ответил на этот вопрос. На его лице даже неискушенный человек мог прочитать желание переступить грань закона. Ну а краснокожему сделать это и того легче.

- Сколько ружей? - в лоб спросил Фэнд. Он привык без лишних слов решать деловые вопросы.

- Тысяча. Одна тысяча стволов.

- Да ты что дружок, спятил. Знаешь ты, что за это грозит?

- Знаю. Виселица.

- Известно тебе, сколько золота надо?

- Да.

- Я должен подумать.

- Как долго?

- Ну дня хватит. Приходи завтра.

Бывший пират вовсе не собирался обманывать себя, будто слова алдонтина смутили его. Внутренне он давно был готов к этому. Единственное, что пугало: лишь бы кто-нибудь более проворный не перехватил заказ. Уэсду было что вспомнить о сотрудничестве с краснокожими. Когда во время Семилетней войны аборигены разделились на тех, кто был за франков и тех, кто поддержал энглишей, наступили прекрасные деньки. Правительство запретило скупать скальпы, так называемых своих дикарей. Фэнд за бесценок выменивал скальпы на огненную воду и продавал их франкам. Да, тогда денжата у него не переводились. Если бы не страстьк азартным играм, иметь бы ему плантацию сахарного тростника на юге, да сотню, другую черных рабов. Эта мысль навела на Уэсда щемящую тоску, но череда приятных воспоминаний быстро развеяла ее.

Неплохо также зарабатывал Уэсд и на ловле беглых рабов. Чернокожие убегали с плантации и, не надеясь добраться до далеких северных колоний, где рабства не было, устремлялись в джунгли. Они создавали поселения среди недоступных болот и чувствовали себя в них прекасно, будто бы вновь вернулись в родные леса Черного Континента. Среди зловонных испарений малярийных болот смерть быстро находила белых людей. Мало кто соглашался охотиться на беглых рабов в тех местах. Но деловой смекалке Фэнда Уэсда не было предела. Он поставлял местным племенам краснокожих ружья, и они отлавливали беглецов, за бесценок отдавая их Фэнду.

Он не мог не отметить, что при всей изощренности и коварстве во время войны, туземцы всегда были крайне порядочны в торговых операциях.

Но такая партия оружия ему одному была не по зубам. И он вынужден был искать подельника. Кандидатуры лучше Бена Глэдтона не сыскать. Фэнд не сог вспомнить, приходилось ли ему встречать более беспринципного человека.

Фэнд знал, где находятся огромные правительственные арсеналы. Их держали на случай войны. Далеко не каждый доброволец мог встать в строй со своим оружием. Вольный стрелок никогда не считал себя крупным аналитиком. Не был он и большим патриотом. Тем не менее, он искренне хотел верить, что война в ближайшее время не начнется и ущерб, нанесенный им государству, окажется все-таки приемлемым.

Правительственный агент Уинстон Гудмэн блестяще выполнил первую часть государственного задания. Переселение по договору намечалось на вторую половину апреля. Все шло вроде бы гладко. Но Уинстон не торопился выехать из форта Стронг Джампинг. Ощущение тревоги не покидало его. Чем больше узнавал он алдонтинов, тем большей закадкой становились они. Внешне все выглядело вроде бы гладко. Но постоянно нарастающее противостояние прослеживалось во всем. Агент знал, как должны вести себя дикари после такого колоссального удара. Этот разлад, дезориентация, потеря политической воли. Дикари обязаны с открытыми ртами слушать проповеди миссионеров, стремясь хоть как-то приобщиться к миру цивилизации, который во всех отношениях выше всего того, что окружало их.

Но ничего подобного не происходило. Алдонтины методично скупали порох, с поражающей быстротой познавали энглишеский язык, скрупулезно уточняли все тонкости учения проповедников без малейших признаков экзальтации. И что больше всего поражало: их мало интересовали чудеса, происходящие на протяжении тысячелетий с праотцами и избранными, но они жадно впитывали знания о реальной исторической обстановке и балансе сил.

И что более всего пугало Гудмэна - дикари были равнодушны к огненной воде.

"Порох, как основной компонент для создания огнестрельного оружия, рассуждал агент, - изобрели не энглиши. Его создал совсем другой народ, живущий за многие тысячи километров на противоположной окраине Старого Света". Злорадная ухмылка пробежала по лицу Гудмэна: "Да они создали порох. И что? Они продолжали использовать его для фейерверков и в то время, когда железные ряды монгольской конницы, гоня перед собой миллионы военнопленных, смели с лица земли империю Сун. Они так и не смогли сделать из пороха оружие и в то время, когда беспощадные манжуры, топя страну в крови, разгромили империю Мин". Гудмэн стоял на восточном берегу великой реки. Ее истоки находились где-то далеко-далеко на северо-западе в заснеженных Скалистых Горах, куда удавалось добираться лишь горсткам отчаянных путешественников. Для них жажда познания была важнее всего золота на свете. Эти люди были энглишами. Первопроводцы, исследователи, инженеры, изобретатели, мореплаватели, даже просто рачительные фермеры. Везде и во всем энглиши превосходили другие народы. "Где он, великий Китай, родина пороха, шелка, фарфора, гениальных философов?" - задал себе вопрос Уинстон. Ответ был заранее готов. Империя Цин, основанная манжурами, бесконечно отстала от передовых стран планеты, и к ее слабеющему телу уже подкрадывались, как стервятники, передовые отряды энглишей и стремящихся не отстать франков. "Через несколько десятков лет только в учебниках истории, подумал агент, - можно будет узнать, что на этих землях жили алдонтины. Они обречены. Это только вопрос времени".