Сигизмунд Кржижановский - Москва в первый год войны (очерки)

"Я не раз убеждала Сигизмунда Доминиковича переехать ко мне в мою довольно большую удобную комнату с моим личным телефоном. Он всякий раз ссылался на то, что хочет иметь свой угол, что жизнь в одной квартире, с неизбежными мелкими заботами, безобразным бытом, разрушает очарование дружеских отношений, убивает поэзию чувств: мечтать о встрече, по его словам,- это тоже радость, иногда не меньшая, чем сама встреча. Очень тоскуя в разлуке, он в то же время защищал и ее хорошую сторону: она очищает образ близкого человека..." (Из воспоминаний А. Г. Бовшек.)

"Дымчатый бокал".- "Неукушенный локоть".

"Одиночество".- "Неукушенный локоть". В конце тридцатых годов Е. Г. Лундберг уговорил Кржижановского составить книгу, условно говоря, "рассказов о Западе", действие которых происходит в названных - либо угадываемых - европейских странах. Именно эту книгу он рекомендовал издательству "Советский писатель" как "сатирическую" и добился ее включения в план (изданию помешала война - см. предисловие). Условность - и "места действия" и жанра - отчетливо видна в "Одиночестве", действие которого могло бы происходить буквально где угодно, что и подчеркнуто последними фразами рассказа.

"Неукушенный локоть".- Заглавный рассказ сборника. Опубликован в журнале "Тридцать дней", 1939, № 3, 5-6. Дата, взятая из составленной Кржижановским автобиблиографии, вероятно, соответствует окончательной отделке текста. Написан же рассказ значительно раньше - в 1927 г. Тому есть подтверждение: "Читал две главы из "Мюнхгаузена" (повесть "Возвращение Мюнхгаузена".- В. П.) и "Локоть": слушали очень хорошо... Кстати, на чтении присутствовал секретарь редакции "Недр" (Леонтьев), неожиданно рассыпавшийся в похвалах..." (Из письма С. Д. Кржижановского к А. Г. Бовшек 11 августа 1928 г., Коктебель.)

"Швы".- "Чужая тема".

III. Пурвапакшин. "Веданты и Санкхии..." - Имеются в виду тексты ведийской мифологии. Чтобы свободней сориентироваться в содержании этой главы, см. статью "Ведийская мифология" ("Мифы народов мира". Т. 1. М., 1982).

X. Д-р Шротт. "Живу я вовсе не так плохо: д-р Шротт хоть и бродит за мной по пятам, но мне ловко удается уворачиваться от встреч с ним - нос к носу..." (Из письма С. Д. Кржижановского к А. Г. Бовшек, 17 июля 1925 г.) "Гонорар не поступал, приходилось познакомиться с доктором Шроттом. Это имя стало синонином голодовки. В Германии была санатория доктора с такой фамилией. В ней лечили... голодом..." (Из воспоминаний А. Г. Бовшек.) Эти две цитаты - ключ к пониманию автобиографичности повести - о том, как "время" и "среда" пытались голодом "вылечить" Кржижановского от верности своему призванию.

"Квадрат Пегаса".- "Сказки для вундеркиндов", как и семь следующих рассказов книги.

"Жизнеописание одной мысли".

"Звездное небо надо мною - моральный закон во мне",- цитата из И. Канта, сильнейшее влияние которого Кржижановский испытал в молодости. Рассказ относится к тому времени, когда писателю, по словам А. Г. Бовшек, "предстоял выбор между Кантом и Шекспиром, и Кржижановский решительно выбрал Шекспира", когда, не отказываясь "от понятий", он учился "искусству видеть их" (см. предисловие).

"Итанесиэс".- Эта миниатюра может служить примером того, как фокусируется в одну идею и художественно воплощается широчайшая образованность Кржижановского. Вот лишь некоторые источники сюжета "Итанесиэс". Во-первых, греческий миф о "гипербореях" - народе, особенно любимом Аполлоном и щедро художественно одаренном (см. "Мифы народов мира"). Во-вторых, существуют изображения Будды с оттянутыми, резко увеличенными ушами - дань тем временам, когда ухо служило знаком особой близости к духовному, божественному началу (кстати, герои "Махабхараты" в конце поэмы поднимаются в горы, в "страну предков" - вечные снега - и там замерзают). Наконец, здесь - и отзвук теорий о "пра-расах" антропософа Р. Штейнера, увлечение которым Кржижановский пережил в десятых годах.

"Грайи" (или "Граи").

Грайи (граи) - в греческой мифологии дети морских божеств Форкия и Кето, внучки земли Геи и моря Понта. Эти три сестры - Энио, Пемфредо и Дино,- седые от рождения, у них на троих один глаз и один зуб, которыми они обменивались поочередно. Персей овладел зубом и глазом, за это грайи указали ему путь к нимфам, владелицам крылатых сандалий, сумки и шапки-невидимки. Кржижановский контаминирует этот миф с мифом о Пегасе, крылатом коне вдохновения.

"Прикованный Прометеем".- Речь идет о трагедии "Прометей прикованный". Дата ее написания не установлена. В первой половине нашего века некоторые специалисты даже высказали сомнения в принадлежности этой трагедии Эсхилу. Новелла - своего рода отклик на бурные научные споры.

"Пни".- Этот рассказ, на первый взгляд представляющий собою просто забавную историю, почти анекдот, при более внимательном и неторопливом подходе оказывается своеобразным художественным преломлением изучавшихся автором теорий философов Р. Авенариуса и Д. Беркли, в которых отвергается объективная реальность, существующая вне и независимо от сознания. По Беркли, для вещи "быть" всегда означает "быть в восприятии". (Еще одна, может быть, неожиданная ассоциация - эпизод с фонарщиком из "Маленького принца" А. де Сент-Экзюпери.)

"Страна нетов".- К сюжету и теме рассказа Кржижановский вернулся через три года в повести "Штемпель: Москва" (см. "Письмо восьмое").

"Чужая тема".- Заглавная повесть сборника. Как и в "Книжной закладке", здесь очень силен автобиографический мотив. Сходство между героями этих двух повестей достаточно очевидно, разница же в том, что первый, безымянный,- "двойник" литературной, а второй, Савл Влоб,- философской ипостаси автора. Вставная новелла о старце Си-синий и его дочерях-трясовицах - разработка и развитие сюжета из повести "Штемпель: Москва" (см. "Письмо четвертое"); чтение новеллы, судя по описанию, происходит на Никитинском субботнике.

"Воспоминания о будущем".- К теме путешествий во времени Кржижановский обращался неоднократно, в частности в завершенной примерно за год до "Воспоминаний о будущем" повести "Возвращение Мюнхгаузена". Любопытно, что Макс Штерер в своем странствии достигает 1951 г., то есть следующего года после смерти автора: перед нами словно бы попытка заглянуть в "мир без меня".

"Штемпель: Москва". Россия, 1925, № 5.

Письмо первое.

"Церковь Девяти Мучеников на Кочерыжках, что у Горбатого моста..." Б. Девятинский пер., 15, документально известна с 1696 г.

Письмо второе.

"Высокий мост, что поперек гнилой Яузы..." - не сохранился; ныне на его месте пересечение Садового кольца и Яузы - Высоко-Яузский мост.

Потапов Петр - архитектор конца XVII века; построил церковь Успения на Покровке (не сохранилась).

Постник - зодчий середины XVI века; строил (вместе с Бармой) Покровский собор на Красной площади (храм Василия Блаженного).