Леонид Андреев - Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Онуфрий.А где же и вправду Лилька? Ушла?

Ст. студент.Да. Дайте ему чего-нибудь… отрезвляющего, это невозможно!

Тенор.Позови Лильку, старик! Что вы так смотрите, вы презираете меня? Напрасно. Тенор под подушку колбасу прячет. Тенор трус, на сходку не пошел, а Тенор взял и пропил голос! Х…хриплю. Дай папиросу, Онуша.

Онуфрий.Последняя. Да ты не куришь — не форси, Тенор.

Тенор.У меня в пальто коробка. Прокуриваю голос! (Уходит в переднюю.)

Ст. студент.Господа, прошу вас, уведите его или — дайте ему чего-нибудь отрезвляющего. Это невозможно! Сейчас сюда приедет… Дина Штерн. Да, Дина Штерн!

Онуфрий.Вот оно что. (Хохочет.) Слышишь, Козлик?

Ст. студент (оправляясь) . Тут ничего нет смешного. Он пьян до неприличия, и вы, господа, как его товарищи…

Козлов.Говорил — пойдем, эх! А теперь еще семейная сцена будет. Сережка, бери фуражку!..

Ст. студент (хватая за руку) . Ни в каком случае!

Онуфрий.А вот я ему сейчас капельки три нашатырю дам, как рукой снимет, хоронить можно.

Входит Тенор. В руках изломанная коробка с папиросами. Роняет ее, папиросы рассыпаются .

Тенор.Дюшес, 25 штук. Уронил! (Подбирает вместе с Блохиным.)

Онуфрий.Выпей-ка, Тенор! Раскрой ротик.

Тенор.Что это, водка?

Онуфрий.Да ты выпей, там увидишь.

Тенор (пьет) . Гадость! Ты зачем мне нашатырю даешь? Хочешь, чтобы я отрезвился? Как же ты это можешь, если у меня душа пьяна? Фу, гадость. Дай спичку.

Онуфрий.Да!.. Так что ты рассказывал, старик? Про жену, что голос у нее был хороший? Сибирские песни она пела, — это интересно!

Козлов.Я никогда не слыхал сибирских песен, а должны быть хороши.

Тенор.Старик забыл жену.

Блохин.Расскажи, старик!

Онуфрий.Я слыхал, что на каторге хорошие песни поют… Вот твой чай, Тенор. Да я и думаю… Вообще, сколько ты свету перевидал, дядя! Отчего ты нот не привез? Твоя жена ноты записывать умела?

Ст. студент.Нет. И я просил бы… сейчас… и в таком тоне… про жену не говорить.

Онуфрий.Ну, ну, пустяки! А мне показалось, ты что-то говорил… Ты лимончик, Саша, подави, освежает. Вот лимон.

Тенор.Вижу.

В переднюю кто-то тихо входит.

Ст. студент (руки его дрожат) . Кажется… кажется, пришли. Я сейчас.

Идет в переднюю. Тихие голоса. Входит Дина Штерн, одетая в блузочку, причесана просто, по-домашнему — видимо, она торопилась. Бледная, но держится совершенно спокойно. Здоровается. Тенор трезвеет.

Дина.А, и вы здесь, Александр Александрович! Здравствуйте. Как у вас накурено, господа! Вы бы форточку открыли.

Козлов.Старик нездоров.

Дина (с участием) . Что это? Простудились? Вы, вероятно, очень неосторожны, Петр Кузьмич, так нельзя. Да у вас, кажется, жар — дайте-ка руку! Ну, так и есть. Небольшой жарок, но есть! И руки дрожат.

Ст. студент (обеими руками пожимает руку Дины Штерн) . Я не знаю, как благодарить вас, Дина, за вашу доброту. Каждый раз, как вы приходите, вы вносите свет в мою одинокую келью. Но что я говорю, одинокую! У кого есть такие товарищи, как Онуфрий…

Блохин.Блохин…

Козлов.Козлов…

Ст. студент (смеется) . Вот видите, какой веселый народ! С ними нельзя соскучиться и почувствовать себя одиноким. Вы знаете: они мне рака принесли и торжественно положили на стол.

Дина (она смотрела на Тенора, удивленно) . Какого рака?

Блохин краснеет, Козлов свирепо смотрит на него и Онуфрия. Тенор мрачно трезвеет, как будто не слушает разговора.

Блохин.Он врет! Никакого рака мы не прин… носили.

Ст. студент (весело) . Ретируешься, Блоха? А это что? Смотрите, Дина, какой огромный рак! Я его хочу высушить…

Онуфрий.О Господи, вот влюбился! Я тебе сотню их принесу, только оставь ты этого в покое. Давай назад!

Ст. студент (смеется) . Нет, нет, Онуша, теперь он мой! Я хочу, Дина, высушить его и поставить на стол! Это будет как бы сим… символ… (Замечает наконец, что Дина все время глядит на Тенора, и затихает.)

Дина.Отчего вы так давно не были у нас, Александр Александрович? Мама спрашивала о вас, она так вас любит.

Тенор (проясняясь) . Да? (Мрачно.) Я боялся не застать… ее дома.

Дина.Нет. Она все время была дома. Господа, вы куда же собираетесь?

Козлов.К Костику-председателю идем. Он нас ждет.

Дина.Посидите. Я очень рада вас видеть… вы же помните, что собрание у меня? Вы придете, Петр Кузьмич?

Ст. студент.Да, я приду. (Умоляет.) Посиди, Онуша!

Онуфрий.Нет, дядя, довольно, сыт. Ты того и гляди еще мою Блоху засушишь и на стол поставишь… как символ. Эх ты, сам ты символ!

Ст. студент.Посиди, Козлик, я прошу тебя.

Онуфрий.Прощайте, Дина. Эй, ты, могила Гамлета, прощай! Хрипишь?

Тенор.Хриплю.

Дина.Уже уходите? Побыли бы еще… До свидания, Козлов. Не забудьте же собрания: Онучина говорила мне, что Стамескин готовит решительное выступление против… некоторых членов землячества… Онуфрий Николаевич, и вы приходите!

Тенор (вставая) . Погодите меня! И я с вами пойду.

Онуфрий.Нам не по дороге, сиди. Это моя фуражка, Блоха.

Дина (тревожно) . Посидите, Александр Александрович, нас Петр Кузьмич угостит чаем. Вы дадите нам чаю, Петр Кузьмич? (Тихо.) Пожалуйста, удержите его.

Ст. студент.Хорошо. Нет, нет, Александр Александрович, я тебя не пущу. Куда еще идти, что за вздор! (Умоляет тихо.) Онуфрий, ну, голубчик, посиди с нами! Я не могу! Ты же видишь…

Онуфрий.И видеть не желаю! Прощай! Идем, ребятки.

Старый студент, продолжая упрашивать, уходит за студентами в переднюю. Одеваются, чей-то сдержанный смех. Выходят и в коридоре громко запевают:

В комнате недолгое молчание.

Дина.Поедемте ко мне, Александр Александрович.

Тенор.Нет. Я пьян.

Дина.Поедемте! Я вас прошу!

Тенор.Нет, мне не надо вашего сострадания! Оделяйте им других, кому оно нужно! А я… поеду пить! Ха-ха-ха! Хриплю. — Ну, что вы смотрите на меня? Презираете, да? Трус!.. Карьерист! Ха-ха-ха! Поезжайте к вашим землякам, а меня прошу не…

Дина.Саша!

Ст. студент (в дверях) . Дина, на одну минуту… Позвольте мне удалиться, я не совсем здоров.