Иван Тургенев - Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

В третьей книжке журнала «Русское слово» за 1862 год появилась статья Д. И. Писарева «Базаров». От Писарева не укрылись признаки тенденциозной преднамеренности автора при изображении Базарова. Писарев отметил, что Тургенев в ряде случаев «не благоволит к своему герою», что автора «коробит от разъедающего реализма», что он испытывает «невольную антипатию к этому направлению мысли» и поэтому выводит его «перед читающею публикою в возможно неграциозном экземпляре» ( Рус Сл, 1862, № 3, отдел «Русская литература», с. 10). Однако общее заключение Писарева о романе, в отличие от Антоновича, основывалось не на этом. Он подчеркивал демократизм Базарова, его незаурядный ум и способности, находил в этом образе художественный синтез наиболее существенных сторон мировоззрения разночинной демократии, изображенных правдиво вопреки первоначальному «коварному умыслу», побежденному искренностью писателя, его честным отношением к взятой на себя задаче. Даже критическое отношение Тургенева к молодому поколению не встречало возражений Писарева, отмечавшего в связи с этим, что «со стороны виднее достоинства и недостатки, и потому строго критический взгляд на Базарова < … > в настоящую минуту оказывается гораздо плодотворнее, чем голословное восхищение или раболепное обожание» (там же, с. 28). Тургенева, по определению Писарева, «не удовлетворяют ни отцы, ни дети»; он «никому и ничему в своем романе не сочувствует вполне» (там же, с. 27, 26); несмотря на это, «отцы» в романе предстают людьми, о которых «не пожалеет Россия», а Базаров — человеком, против которого автор «не нашел ни одного существенного обвинения» (там же, с. 25, 29).

Сравнивая Базарова с литературными, типами недавнего прошлого, Писарев сделал вывод, прямо противоположный первоначальному убеждению Тургенева, выраженному в снятом эпиграфе к роману (см. выше): «У Печориных есть воля без знания, у Рудиных — знанье без воли; у Базаровых есть и знание и воля. Мысль и дело сливаются в одно твердое целое» (там же, с. 18). Но для настоящего дела, по убеждению Писарева, в действительности еще нет благоприятных условий, и в этом трагедия Базарова. Писарев намекал на реформы и вообще на общественный подъем конца 1850-х — начала 1860-х годов, когда говорил о том, что скептик Базаров «не примет случайной оттепели за наступление весны и проведет всю жизнь в своей лаборатории, если в сознании нашего общества не произойдет существенных изменений» (там же, с. 48). Время для широкой общественно-политической деятельности еще не наступило, полагал Писарев, и потому, «не имея возможности показать нам, как живет и действует Базаров, Тургенев показал нам, как он умирает < … > Оттого, что Базаров умер твердо и спокойно, никто не почувствовал себе ни облегчения, ни пользы, но такой человек, который умеет умирать спокойно и твердо, не отступит перед препятствием и не струсит перед опасностью» (там же, с. 48, 49).

Эти писаревские оценки соответствовали объективному содержанию образа Базарова, в котором Тургенев стремился нарисовать «лицо трагическое», пока еще обреченное «на погибель» ввиду неподготовленности народа к революции (см. письмо Тургенева к К. К. Случевскому от 14 (26) апреля 1862 г.). Суждения Писарева о романе Тургенева показывают, почему «Современник» не признал в Базарове своего героя. Писарев принадлежал к особой группе русской демократии 1860-х годов. Эта группа, идейным штабом которой был журнал «Русское слово», солидаризировалась с «Современником» в программных вопросах революционной деятельности, но расходилась с ним в вопросе тактики. Писарев и его единомышленники из «Русского слова» не возлагали надежд на народное восстание в ближайшее время. Поэтому настроения тургеневского Базарова были им во многом близки и созвучны. Отмечая в характере Базарова силу, самостоятельность, энергию, большие потенциальные способности к революционному делу, Писарев заканчивал свою статью об «Отцах и детях» признанием, что для Базаровых «нет деятельности, нет любви, — стало быть, нет и наслаждения». На вопрос: «а что же делать» Писарев отвечал: «Жить, пока живется, есть сухой хлеб, когда нет ростбифу, быть с женщинами, когда нельзя любить женщину, а вообще не мечтать об апельсинных деревьях и пальмах, когда под ногами снеговые сугробы и холодные тундры» ( Рус Сл, 1862, № 3, отдел «Русская литература», с. 54). Эти полные горечи и скептицизма строки писались, когда русские революционеры вели работу по созданию тайного общества «Земля и воля», будучи уверены, что крестьянское восстание очень близко. Через год, находясь уже в Петропавловской крепости, Чернышевский в своем романе «Что делать?» отвечал на тургеневского Базарова Рахметовым, а на писаревский совет «не мечтать» — четвертым сном Веры Павловны.

В пылу полемики Писарев непомерно преувеличивал индивидуалистическое начало в характере Базарова, говоря о нем и людях его типа: «Эти люди могут быть честными и бесчестными, гражданскими деятелями и отъявленными мошенниками, смотря по обстоятельствам и по личным вкусам. Ничто, кроме личного вкуса, не мешает им убивать и грабить, и ничто, кроме личного вкуса, не побуждает людей подобного закала делать открытия в области наук и общественной жизни» (там же, с. 4–5). Точно так же Писарев явно преувеличивал вульгарно-материалистическое начало во взглядах Базарова. Особое расположение к вульгарно-материалистической философии сказалось и в тех немногих снисходительных упреках, которые были сделаны герою Писаревым в связи с неприятием «романтизма» и отрицанием искусства. Еще не выступая в этой статье в роли отрицателя искусства, Писарев, однако, назвал наслаждение музыкой и поэзией Пушкина «чисто физическими ощущениями», «приятным раздражением зрительных и слуховых нервов», не противоречащим «чистому эмпиризму» (там же. с. 23).

Несмотря на крайности и преувеличения, статья Писарева была самой яркой и талантливой трактовкой романа Тургенева в шестидесятые годы. Писарев первый указал на искренность Тургенева-художника в создании образа Базарова. По этому поводу он писал в своей статье: «Создавая Базарова, Тургенев хотел разбить его в прах, и вместо того отдал ему полную дань справедливого уважения» (там же, с. 52). Однако большинство читателей из демократических кругов в своих оценках романа не примкнуло к Писареву. В марте или в начале апреля 1862 г. Тургенев через поэта К. Случевского узнал об отрицательном мнении о романе и, в частности, о Базарове в среде русской студенческой молодежи, учившейся в Гейдельберге. Дорожа мнением молодежи, Тургенев написал 14 (26) апреля 1862 г. письмо К Случевскому, в котором, подробно излагая свою точку зрения, утверждал, что вся его повесть «направлена против дворянства как передового класса», а Базаров является революционером, хотя и «называется нигилистом».