Иван Тургенев - Том 2. Сцены и комедии 1843-1852

Донья Долорес. Я не хочу умирать! Ко мне! ко мне!

Дон Пабло. Молчи.

Донья Долорес. Спаси меня! спаси меня, Бальтазар!

Дон Бальтазар (за дверью). Что за крик?

Донья Долорес. Он хочет убить меня, Бальтазар!

(Дверь трещит от напора дон Балътазара.)

Дон Пабло (догоняя ее). Всё кончено!

Донья Долорес (с отчаянием). Да, всё, отвратительный старик! Я люблю Рафаэля!

Дон Пабло. Молчи! (Он убивает ее.)

Донья Долорес. А! (Умирает.)

Дон Бальтазар (вламывается в дверь и с ужасом останавливается на пороге). Боже мой! что это значит?

Дон Пабло. Это значит, что я любил твою жену…

Кабинет важного чиновника. За столом сидит секретарь.

Входит дон Пабло Сангре граф Торрено.

Граф Пабло (хлопотливо секретарю). Готовы ли мои бумаги? Мне пора…

Секретарь (почтительно). Вот они, ваше сиятельство. (Оба выходят.)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Тимофей Петрович Жазиков, молодой человек.

Матвей, слуга его, старик.

Василий Васильевич Блинов, степной помещик, сосед Жазикова.

Русский купец.

Немец, сапожник.

Француз, художник.

Девушка.

Извозчик.

Незнакомец.

Человек с собакой.

Приказчик из литографии.

Комната, довольно порядочно убранная. На кровати за ширмами почивает Тимофей Петрович Жазиков. Входит Матвей.

Матвей (у постели). Тимофей Петрович, извольте вставать! Тимофей Петрович! (Молчание.) Тимофей Петрович! Тимофей Петрович!

Жазиков. Мм…

Матвей. Извольте вставать… пора-с.

Жазиков. Который час?

Матвей. Четверть одиннадцатого.

Жазиков (с необыкновенным жаром). Как же это ты меня до сих пор не разбудил? Ведь я говорил тебе вчера?

Матвей. Я вас будил-с. Вы не изволили вставать.

Жазиков. Ну, одеяло бы стащил. Давай скорей одеваться. (Надевает шлафрок и выходит из-за ширм.) А, а! (Подходит к окну.) Должно быть, холодно на дворе. Да и в комнате холодно. Матвей, затопи-ка печку.

Матвей. Дров нету-с.

Жазиков. Как нет дров? разве все вышли?

Матвей. Да уж с неделю будет-с, как вышли.

Жазиков. Что за вздор? Чем же ты топишь?

Матвей. Да я и не топил-с.

Жазиков (после некоторого молчания). Оттого-го, видно, я и зяб… Однако ж дров достать необходимо. Ну, об этом после. А самовар ты поставил?

Матвей. Как же-с, поставил.

Жазиков. Хорошо. Давай же мне поскорей чаю.

Матвей. Сейчас. Только сахар вышел-с.

Жазиков. Вышел тоже? Весь вышел?

Матвей. Весь.

Жазиков (с негодованием). Однако ж я не могу остаться без чаю. Ступай, достань где-нибудь сахару. Ступай!

Матвей. Да где же прикажете достать, Тимофей Петрович?

Жазиков. Ну, там, в лавочке, в долг возьми. Скажи, что завтра всё отдам.

Матвей. Да ведь в лавочке больше не верят, Тимофей Петрович, даже бранятся.

Жазиков. А сколько мы им должны?

Матвей. Семь рублей шестьдесят копеек.

Жазиков. Подлецы! Ну, сходи еще раз, попробуй, авось дадут.

Матвей. Да не дадут, Тимофей Петрович.

Жазиков. Да ты скажи им, что, дескать, на днях барин из деревни деньги получит, следуемую треть; что мы им тотчас же всё сполна заплатим. Ну, ступай.

Матвей. Да что идти, Тимофей Петрович? не дадут, уж я знаю…

Жазиков. Не дадут! Оттого, что ты глуп. Ты, чай, лавочнику кланяешься, словно милостыню просишь: пожалуйте, дескать, сахару. Нет у тебя никакой… как бишь это сказать по-русски… Ну, всё равно ты меня не поймешь. (Раздается звонок. Жазиков бросается стремглав за ширмы и говорит шепотом из-за ширм.) Не принимать никого! не принимать! слышишь? Скажи, что с утра уехал… (Матвей выходит. Жазиков затыкает себе пальцами уши.)

Голос немца-сапожника. Гаспадин дома?

Голос Матвея. Никак нет.

Голос сапожника. Gotts Donnerwetter!.. [1] Гром и молния!.. (Нем.) Нет?

Голос Матвея. Нет его дома, говорят тебе.

Голос сапожника. А скоро будет?

Голос Матвея. Не знаю; нет, не скоро.

Голос сапожника. Как же так? это не можно. Мне нужно деньга.

Голос Матвея. Ушел, говорят тебе, ушел, в должность ушел.

Голос сапожника. Мм!.. я буду подождать.

Голос Матвея. Нельзя тебе ждать.

Голос сапожника. Я буду подождать.

Голос Матвея. Нельзя, говорят тебе, нельзя; ступай; я сам скоро выйду.

Голос сапожника. Я буду подождать.

Голос Матвея. Да нельзя, говорят тебе.

Голос сапожника. Мне нужно деньга; деньга нужно; я не пойду.

Голос Матвея. Ступай, ступай, говорят тебе!

Голос сапожника. Стиидно, стиидно! благородный человек, а такое делает! стиидно…

Голос Матвея. Да ступай же, чёрт! Не целый же мне час с тобой разговаривать.

Голос сапожника. Когда же деньги? Деньги когда?

Голос Матвея. Приходи послезавтра.

Голос сапожника. Когда?

Голос Матвея. Об эту же пору.

Голос сапожника. Ну, прощайте.

Голос Матвея. Прощай. (Слышен стук запирающейся двери. Входит Матвей.)

Жазиков (робко выглядывая из-за ширм). Ушел?

Матвей. Ушел-с.

Жазиков. Ну, хорошо, ну, хорошо. Вишь, проклятый немец! Ему бы всё деньги да деньги… Не люблю немцев! А теперь ступай за сахаром.

Матвей. Да, Тимофей Петрович…

Жазиков. Знать ничего не хочу! Без чаю мне сегодня остаться, что ли, по-твоему? Хоть вынь да положь… Ступай, ступай, ступай!!! (Матвей уходит.) Этот старый дурак решительно никуда не годится; надобно выписать себе другого, помоложе. (Помолчав немного.) А денег необходимо нужно где-нибудь достать… У кого бы занять? Вот вопрос… (Слышен звонок.) Чёрт возьми, опять должник! * А Матвея я услал за сахаром! (Звонок.) Не могу ж я сам отворить этому чёрту дверь… (Звонок.) Кредитор, должно быть, бестия. (Звонок.) Вишь, как нагло звонит… (Хочет идти.) Нет, нельзя; да и неприлично. (Отчаянный звонок.) Хоть ты там себе тресни… (Вздрагивает.) Он, кажется, оборвал колокольчик… Однако ж как он смеет?.. Ну, а если это не должник? Если почтальон с повесткой? Нет, почтальон так звонить не станет… Он лучше в другой раз зайдет. (Входит Матвей.) Помилуй, где ты пропадаешь? Без тебя звонок оборвали. Это просто ни на что не похоже. Ну, а сахар принес?