Г Кунгуров - Албазинская крепость

В эту ночь посол писал много; уронив перо из ослабевших пальцев, огорченно вздохнул:

- Силы человеку даны велики, век же короток...

Отчего человек пчеле подобен: в трудах чахнет, а меду сытного дает мало?

Отрок глаза опустил.

- Отче премудрый, отчего чахнешь в науках, какая от них тебе польза? И так ты достоин, богат и силен.

Поучал отрока посол спокойно:

- Отроче славный, ум свой незрелый питай науками многими, тем польются тебе сокрытая земли благодать и небес тайны...

Слушая речи, отрок душой разгорался, голову наклонив низко, лобзал сухие пальцы посла.

И случилось нежданное... Посол положил руку на голову отрока, благословил его и подал ему свое перо:

- Отроче славный, возьми перо, трудись много, клади словеса мудрые, к чтению внятные. Помни, что написанное держать надобно в тайне...

Отрок торопливо взял перо, посол клал перед собой клочки бумаги, на которых вкривь и вкось нанесены были пометки и записи дорожные. Те пометки с великим старанием отрок вносил в книгу, долго вглядывался в слова, торопливо намеченные, либо по его уму мудреные.

А посол, склонив голову, дремал, прикрыв пологом усталые глаза.

Отрок, украдкой приоткрыв листы, жадно прочитал слова, рукой посла старательно начертанные на заглавном листе книги:

Книга,

в ней описание первой части вселенной,

именуемой Азия, в ней же стоит

Китайское государство.

А пониже - витая мелкая скоропись:

"А писана сия книга, когда по указу великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малые и Белые России самодержавца, послан был из Москвы в Китайское государство Николай Спафарий".

Откинув первый лист, отрок прочел:

"В мире лукавства неисчислимы, как звездная роспись небес. Взгляни на озеро, оно ясно и чисто, а дно его утопает в мраке и черноте ада. Так и сердце лукавца: его не разгадать по синеве ясных глаз. Сердце человека пучине морской подобно, в нем мрак и темь..."

Отрок, уронив перо, позабыл о наказах посла, писание оставил, а начал безотрывно читать лист за листом.

Читая, то улыбался блаженно, сладостно, то, широко открыв удивленные глаза, оглядывался, то мрачнел, смахивая рукой непрошеную слезу.

Отрок, читая, шептал:

"Мая 15 дня.

Нещадно палит солнце. Добрая ли то примета? Караван наш подошел к стенам города китайского, нареченного Пекин. Встретил китайский князь и его конная стража, допустил лишь до ворот. Прехитро сузив щелки глаз, сказал: "Не сготовлены русскому послу и его людям достойные палаты". С горы оглядел я город Пекин. Город превелик, строением пригож, не в меру многолюден. Люд скопом ходит, подобно мурашкам по мурашинной кочке. Писание мое скудно, вина тому гордость и скрытность вельмож китайских, всюду мерещатся им подслухи. Русского глазу боятся пуще того, как бес страшится креста господня, а то и более. Мудра пословица: "Что под спудом сокрыто, то трудом будет добыто".

Мая 17 дня.

Терпение надобно многое. Гордость лозиной не переломишь. Сижу с людьми моими взаперти, в город ворота не открывают, пребываем в безделье и скуке.

Мая 18 дня.

Волею божьею караван наш двинулся к городским воротам. Миновали желтый песчаный вал, пошли подле Великой стены, около высоких башен; они расположены одна в ряд с другой на полет стрелы. Стена стоит толста; чтоб миновать ее, надобно пройти двенадцать больших ворот. Над воротами девятиэтажная башня с бойницами, на мостах стоят богдыхановы солдаты при мечах, пиках, луках. Улицы от многолюдства тесны, оттого впереди богатых бегут слуги, расталкивая толпу, расчищая путь господину своему, а которые пешеходы зазеваются, тех бьют палкой и плетью.

Посольству нашему для жилья отвели место самое кручинное, будто тюрьма, и караул поставили строгий. Памятуя о неудачах, отдаемся воле божьей. Чему быть - тому быть... Око всевышнего видит дела грешных.

Июня 15 дня.

Долгий месяц на исходе. По-прежнему взаперти сидим и муки злые принимаем. Зной разит, подобно пламени пекла, еду богдыхановы люди посылают плохую, воду - и того хуже. Немало людей посольства, в болезнях изнывая, ропщут, клянут судьбу. Гордость китайских вельмож безмерна, они часто приезжают, но о приеме богдыханом молчат. Этот долгий месяц не пропал для нас зря, книга наша сосуду подобна, наполняется соками мудрости, о чем прописано будет в своем месте. Молим бога о придании нам сил и здравия, дабы уговорить лаской, тихо людей посольства нашего, впаваших в неверие и питающих злобы на нас, посла царского, уличая в черной измене и нерадении.

Июня 16 дня.

Сочтем за радость описать Великую стену китайскую. Но прежде всего напишем немногими словами о Китае и китайцах.

В первой части, именуемой Азией, и стоит государство Китайское, его китайцы Китаем не зовут, а нарекли его Чжун-го, что означает Серединное царство. Китайские мудрецы в гордости считают свое царство на свете самым главным, и, мол, стоит оно на середине Земли над всеми царствами владыкой... А китайцами себя тоже не зовут, а нареклись жень, на наречии нашем - человек Серединного государства.

Китайское царство в России с древних времен прикосновенно было через мунгальские степи; беглые же казаки Ярофея Сабурова с товарищами рубежи русские установили по реке Амуру. Китайцы Амур-реку называют Хэйлунцзян, а мунгалы - Карамурен, или Черная река.

Китай - страна великая, людей в ней много, и люди разны: китайцы, маньчжуры, мунгалы. А какая у них земля, лес, реки, и как работу ведут, и как наукам обучены, и каких воинов, и сколько богатств имеют, то в своем месте опишем доподлинно.

Вновь начнем писать о древней Великой китайской стене. Стена та чудо из чудес рукотворения человека на земле. Чтоб скрыться от грабежей и убийств черных мунгалов, воздвигли китайцы ту каменную стену тому 2500 лет назад. Китайцы именуют ее Ванличэн - десять тысяч верст, а мунгалы Калга, оттого стена и прозывается Калганской, на нашем речении Превеликая ограда. Строение громадно, и на земле равного не сыскать. Стена перекинулась через горы, леса, пустыни, степи, болота, реки от мунгальских рубежей до восточного моря-океана - на пять тысяч верст. Зубцы ее столь высоки, что, подняв голову, глядишь ввысь удивленно; толщиною же чудно велика: по ней возки и коляски по три и более вряд едут, и всадники скачут, как по широкой дороге.

Китайцы, описуя стену, гордо похваляются: во время строения такой громады не оставалось в горах камня, в степях - песку, а в реках - воды, в лесах - деревьев. Тому хвастовству поверить можно: неисчислимое количество людей созидало ту стену. Оглядываем стену, сколь мудро она выложена, дивимся долготерпению трудов, умению китайских работных людей возводить крепости и красоте этой каменной громады.