Михаил Салтыков-Щедрин - Том 4. Произведения 1857-1865

Прокофий Иваныч. А знаешь, я что, Андрей Николаич, вздумал! Вот он теперь углубился там, чай, воображает, что никто его не видит и не слышит? ишь ты, аспид ты этакой!

Живновский (выходя на сцену). Прокофий Иваныч! да нам бы хоть выпить, что ли, дали — тоска берет-с!

Прокофий Иваныч (вскакивает). Да что ты орешь! успеешь еще облопаться! (Опять наклоняется к скважине.) Чу! да он послышал, должно быть… убирать уж начал… (Осторожно переходит сцену.)

Живновский. Представление начинается!

Все уходят в комнату Живоедовой; сцена несколько времени остается пустою.

Фурначев(один).

Фурначев. Анна Петровна! Анна Петровна! Или мне это почудилось! (Подходит к двери и пробует, заперта ли она.) Заперта! Однако как у меня карманы оттопырились… даже безобразно… Теперь, кажется, совершился всей моей жизни подвиг! Еще младенцем будучи, я только и мечтал о том, как бы сделаться человеком достойным и от людей почтенным, но, признаюсь, настоящее приобретенье даже все мечты мои превзошло! Мир праху твоему, почтенный муж Иван Прокофьич! много ты постарался! много труда в жизни принял! Возблагодарим создателя нашего, который нас, смертных, разумом одарил… кабы не он, царь небесный, что же бы мы такое были?.. Однако это скверно, что у меня карманы так оттопырились… да ведь много же и добра-то у старика нашлось! (Улыбается.) Я уж клал зря: там дома разберу, которые именные, которые безымянки… А велика сила разума человеческого! вот у него билеты-то, может, и за номерами по книгам числятся… так мы и это предусмотрели! У нас вот уж две недели племянник родной в отпуску в Москве считается, а поедет-то он туда только сегодня в ночь… В этих делах все предусмотреть, все предугадать надо! Хотелось бы вот теперь же посчитать, да боюсь, чтоб не застал кто-нибудь… И как это счастливо бог привел все кончить: даже Живоедихи нет…

Лобастовв это время незаметно подкрадывается сзади; Прокофий Иванычи прочие тоже выходят.

Фурначев, Лобастов, Понжперховский, Живновский, Праздникови Живоедова.

Фурначев. (продолжая рассуждать). Нет, лучше уйти…

Лобастов. (сзади). А позвольте, Семен Семеныч, полюбопытствовать, как велика сумма…

Фурначев. (оборачиваясь в испуге). Ах… страм какой! (Видит присутствующих и поправляется.) А, господа, и вы здесь? ну что, как папенька в своем здоровье?

Прокофий Иваныч. (несколько раз кляняясь). Мы у вас, Семен Семеныч, хотели об этом узнать, потому как вы сейчас от них вышли.

Фурначев (в сторону). Ах ты господи, как эти карманы проклятые оттопырились… (Громко.) Да… точно… я был у него… он, кажется, почивать изволит…

Прокофий Иваныч (подходя к Фурначеву). Так-с; ну, а тут что у тебя? (Указывает на задние карманы.)

Живновский. Да, ноша изрядная; мне бы вот хоть одну бумажоночку за ушко выдернуть…

Фурначев (Прокофъю Иванычу). Ты, кажется, забываешься, мужик!

Прокофий Иваныч. Так-с; я мужик — это конечно-с, а ты, сударь, вор!

Фурначев. Как ты смеешь!

Лобастов (уныло). Повинись, брат Семен Семеныч!

Прокофий Иваныч. Ничего, пусть сердце сорвет, не замайте его… (Фурначеву.) Так ты, сударь, думал, что ты большой чиновник, так и воровать тебе можно? Так ты, сударь, мертвого ограбить хотел?

Живоедова. Ах, господи! страсти какие!

Прокофий Иваныч. Ты не постыдился даже имя господне призывать… да ты, может, с мертвого и образ-то снял!

Живновский. Прокофий Иваныч! будь благодетель! позволь, сударь, его разложить!

Фурначев. Помилуйте, господа! где я? в каком я обществе нахожусь? вам во сне мечтанье какое-то приснилось!

Прокофий Иваныч. А вот поглядим, каково мечтанье! Молодцы! обшарьте-ка его.

Живновский и Праздников бросаются на Фурначева. (Понжперховскому.) А ты чего стоишь, молодец! шарь, шарь и ты!

Понжперховский неохотно идет.

Живоедова. Стань, стань лучше на коленки, Семен Семеныч! проси у братца прощенья!

Прокофий Иваныч. Шарьте, шарьте его крепче! Вали всё на стол! (Лобастову.) Постереги, сударь: тут и Гаврилова часть есть! (Фурначеву.) Так ты всем, значит, завладеть захотел? даже участникам-то и пособникам своим уделить пожалел!

Живоедова. Вот бог-то и попутал за это!

Живновский. Вот и ключик тот самый сыскался… Да прикажи ты, сударь, душу на нем отвести?

Прокофий Иваныч (рассматривая ключ). Да, и ключ искусный мастер делал! да не на тот предмет он пошел, на который бы нужно… а хочешь, полицию призову!

Фурначев (совершенно растерянный, в сторону). Какое неприятное происшествие!.. (Вслух.) Господа… вы, пожалуйста… вы оставьте меня… я домой… я ни в каких скверных делах не замаран… сделайте милость…

Живновский. Да прикажи ты, Прокофий Иваныч, хоть на коленки-то его поставить!

Фурначев (накидываясь в отчаянье на Живновского). Да ты что! разве это твое дело… я и сам на коленки встать сумею… (Хочет стать на колени.)

Прокофий Иваныч (удерживая его). Перестань! на коленки только перед святым образом да перед родителями становятся… Нет, я за полицией не пошлю, а разделаюсь с тобой домашним порядком… Эй, кто там есть? Анна Петровна! пошли кого-нибудь сюда!

Фурначев. Помилуйте, Прокофий Иваныч, что же вы надо мной делать хотите?

Прокофий Иваныч. А я, сударь, над тобой то же хочу сделать, что ты намеднись надо мной сыграл… Я хочу, чтоб и жена твоя, и весь свет чтобы знал, каков ты вор и мошенник!

Входит лакей.

Живоедова. Пришел Дмитрий, Прокофий Иваныч.

Прокофий Иваныч. Дмитрий! Видишь ты этого милостивого государя? (Указывает на Фурначева.)

Дмитрий. Вижу, сударь.

Прокофий Иваныч. Узнаешь ты его?

Дмитрий. Как, сударь, не узнать Семена Семеныча.

Прокофий Иваныч. Ну, не узнал, брат… Вчера он был точно Семен Семеныч, а нынче он вор’ и мошенник, он тятеньку мертвого ограбил… с поличным, брат, изловили…