Михаил Салтыков-Щедрин - Том 5. Критика и публицистика 1856-1864

Подлинный реализм, который «берет» человека со всеми его «определениями», исследуя не только настоящее, но прошлое и будущее героев, Салтыков отделяет от эмпирической «однозначности» натурализма, от его описательности, бессильной постичь «интимный смысл», «внутреннюю жизнь» действительности.

Задаваясь вопросом о том, не написана ли «Горькая судьбина» Писемского «в пику г. Григоровичу», Салтыков тем самым резко противопоставляет прежней поэтической идеализации русского крестьянина 40-х годов другую крайность: грубое, разрозненное изображение отталкивающих внешних подробностей быта и нравов. «Можно даже подумать, — говорится в статье, — что автор лично чем-то огорчен. Мужик грубиян, бахвал, дурак и пьяница, одним словом, мужик…» Салтыков глубоко расходился с Писемским во взгляде на мужика, на народ и его роль в общественном развитии России.

Писатель осуждает «ограниченность взгляда» автора «Горькой судьбины», отсутствие в его произведении широкого общественного идеала, «миросозерцания», «страстной руководящей мысли». Это капитальный недостаток в глазах Салтыкова.

Подобно выступлению Салтыкова по поводу «Отцов и детей» (см. наст. том, прим. к стр. 168), его полемика с автором «Горькой судьбины» в 1863 г. имела и непосредственно политические мотивы. Это был один из острых моментов борьбы между Писемским и лагерем «Современника». Писатель, близкий в середине 50-х годов к передовым кругам русского общества, автор «Тюфяка» и «Тысячи душ», которого Чернышевский называл художником гоголевской школы, в 1861 г. открыто заявил себя противником демократического движения, а несколько позднее опубликовал реакционный роман «Взбаламученное море» [161].

Полемическая горячность статьи Салтыкова подготовлена рядом предшествовавших выпадов Писемского против демократии. В серии фельетонов «Мысли, чувства, воззрения, наружность и краткая биография статского советника Салатушки» («Библиотека для чтения», 1861, №№ 1–3), написанных от лица либерала-карьериста, осмеянного автором, Писемский клеветал на прогрессивную молодежь, на круг «Современника». В декабрьской книжке той же «Библиотеки для чтения» — журнала, который редактировал тогда Писемский, — он выступил с еще более безудержной бранью в адрес демократов, подписав свой пасквиль «Старая фельетонная кляча Никита Безрылов». Этот поступок Писемского явился причиной общественного скандала. Г. З. Елисеев писал 2 февраля 1862 г. в «Искре» (№ 5), в «Хронике прогресса»: «Никогда еще русское печатное слово не было низводимо до такого позора, до такого поругания, до какого низвела его «Библиотека для чтения» в декабрьском фельетоне своем…», и прямо причислял автора фельетона к пособникам реакции. В «Библиотеке для чтения» (1862, № 1–2) Писемский поместил весьма грубый «Ответ Никиты Безрылова своим врагам — фельетонисту «Северной пчелы» и хроникеру «Искры», после чего скандал разросся до того, что издатели «Искры» В. С. Курочкнн и Н. А. Степанов вызвали Писемского на дуэль. Она не состоялась. Писемский признал себя побежденным. 4 марта 1862 г. он писал Тургеневу: «Партия «Современника» в полном торжестве…» [162]

Писемскому на время пришлось покинуть Петербург и отправиться за границу, а в январе 1863 г. он расстался с «Библиотекой для чтения», переехал в Москву и привез М. Н. Каткову шеститомный «антинигилистический» роман «Взбаламученное море», напечатанный в том же 1863 г. в «Русском вестнике», №№ 3–8.

Такова последовательность фактов. В их свете проясняются некоторые существенные полемические мотивы статьи Салтыкова.

В статье о «Горькой судьбине» последние произведения Писемского рассматриваются как продолжение политической борьбы, как ответ писателя «Искре», всему лагерю демократии. «…г. Писемский, как кажется, возомнил себя писателем политическим, а политика, как известно, способствует развитию только страстей и огорчений… Стоит только припомнить описание крестьянских волнений в последнем романе этого автора, — иронизирует Салтыков, имея в виду «Взбаламученное море», — чтобы понять, до каких пагубных последствий может довести недостаток проницательности…»

Иные памфлетные сгущения красок и резкости, допущенные Салтыковым в оценке «Горькой судьбины», отражают, как прежде в оценке Базарова, «истину минуты». Салтыков вообще отказывает автору в каком-либо сознательном творческом отношении к замыслу пьесы, не хочет видеть в ее героях даже проблесков живой жизни, а в развитии основного конфликта — драматизма. В своем стремлении «отлучить» Писемского от писателей реальной школы он категорически отождествляет объективный смысл «Горькой судьбины» и «Взбаламученного моря». Между тем пьеса Писемского, несмотря на очевидные натуралистические тенденции, безусловно давала актерам повод для создания антикрепостнического спектакля, для лепки драматических характеров. С конца 60-х годов «Горькая судьбина» прочно закрепилась в репертуаре главным образом провинциальной сцены. В истории русского театра исполнение ролей Анания и Лизаветы связано с именами Стрепетовой и Станиславского.

По прошествии ряда лет, когда конкретные поводы борьбы отошли в прошлое, когда Писемский прекратил сотрудничество с Катковым (свыше года он заведовал отделом беллетристики в «Русском вестнике»), возобновились его встречи с Салтыковым, а в 1875 г. Салтыков пригласил его сотрудничать в «Отечественных записках».

…по-видимому, место действия происходит в Костромской… губернии… — В воспоминаниях о Писемском «Художник и простой человек» П. В. Анненков сообщает, что основа пьесы «не была выдумана художником. Писемский встретился с подобным происшествием в 1848 году, будучи еще чиновником особых поручений при костромском губернаторе. Он имел в руках подлинное дело точно такого же содержания и в качестве следователя, командированного губернатором, принимал участие в его разборе сам» (П. В. Анненков . Литературные воспоминания, Гослитиздат, М. 1960, стр. 517).

…мужика представил в виде пошлого дурака… — Очевидно, подразумевается рассказ Писемского «Батька», напечатанный в журнале «Русское слово» (1862, № 1), где действует молодой крестьянин Тимофей.

Пьеса прошла тихо, не возбудив ничего, кроме недоумения… — Спектакли «Горькой судьбины» шли в самый разгар общественного скандала, возникшего после опубликования «Взбаламученного моря», что и вызвало в значительной мере равнодушие публики.

…общество распространения бесполезных книг отравляет наших детей… — Салтыков иронически называет так Общество распространения полезных книг, основанное в 1861 г. в Москве для пропаганды в народе «полезных сведений в религиозно-нравственном направлении»; оно находилось под «высочайшим» покровительством императрицы. Об изданиях этого Общества Салтыков хотел высказаться специально. 15 августа 1863 г. он писал из Витенева своему соредактору по «Современнику» А. Н. Пыпину: «Я взял себе для разбора… несколько книг издания Общества распространения полезных книг» («Литературное наследство», т. 67, изд. АН СССР, М. 1959, стр. 467). Вслед за тем в рецензии на «Воздушное путешествие через Африку» Жюля Верна («Современник», 1864, № 2) Салтыков замечал, что журнал надеется в скором времени выступить «по поводу бесполезной деятельности Московского общества распространения полезных книг» (см. наст. том, стр. 435). Разбора таких книг в «Современнике» 1863–1864 гг. не появлялось.