Михаил Салтыков-Щедрин - Том 5. Критика и публицистика 1856-1864

«Совр.», 1863, № 4, отд. II, стр. 295–306.

Исторический роман «Князь Серебряный» был опубликован первый раз в «Русском вестнике» в 1862 г. Возобновленный с февраля 1863 г., «Современник» открыл свой полемический огонь прежде всего по катковскому органу и потому не мог обойти молчанием напечатанное в нем произведение А. К. Толстого, тем более что оно сразу же завоевало внимание самых широких слоев читающей публики.

Однако критический разбор романа А. К. Толстого представлял известные трудности. Роман обладал несомненными художественными достоинствами. К тому же А. К. Толстой занимал в общественной и литературной борьбе особую позицию [179]. По собственным его словам, он был «двух станов не боец, а только гость случайный». В 60-х годах он выступал как идейный противник революционной демократии, но, несмотря на свой консерватизм, отрицательно относился к бюрократической централизации, к полицейским репрессиям, к правительственному деспотизму. Он не скрывал своего несогласия с арестом Чернышевского. А. К. Толстой был воинственным сторонником теории «чистого искусства», но вместе с тем являлся с братьями Жемчужниковыми автором сатирических произведений, выходивших под именем Козьмы Пруткова.

Салтыков нашел выход из положения, избрав для своей рецензии пародийно-юмористическую форму. «Князь Серебряный», с его аристократическими тенденциями и романтизацией боярской старины, производил на фоне 60-х годов архаическое впечатление. Салтыков и «спрятался» поэтому под маской полуграмотного отставного учителя, уровень воззрений которого не шел дальше истории Карамзина, соответствующим образом стилизовав свой текст.

Критика в злой рецензии Салтыкова на это «византийское сочинение» направлена против исторических взглядов А. Толстого, идеализировавшего феодальную Русь, осуждавшего преобразовательную деятельность Ивана Грозного не только за жестокие методы, но по самому существу. Салтыков иронизирует над формальными особенностями романа, обремененного чрезмерной стилизацией и натуралистическими деталями (описания царского стола и др.). На это последнее обстоятельство обращали внимание и друзья А. К. Толстого, например, А. А. Фет [180].

Рецензия на роман «Князь Серебряный» примечательна еще в одном отношении: по ней видно, что Салтыков уже вынашивал зерна замысла «Истории одного города», полемически отталкиваясь, между прочим, и от художественной методологии прочитанного романа, да и всей исторической романистики того времени. За «простосердечными» рассуждениями отставного учителя скрываются и собственные серьезные раздумья сатирика. Наивному реализму и натуралистическому бытовизму обыкновенных исторических романистов Салтыков противопоставляет уже точно сформулированный сатирический принцип, согласно которому художник должен, подобно разгневанному «промыслу», употреблять «орудиями не действительных людей, а, так сказать, подобия их, или лучше сказать, такие сомнительные существа, которые имели бы наружный человеческий облик, но внутреннего человеческого естества не имели бы». Все глуповские «градоначальники» созданы по этому принципу.

Изображение богатства и роскоши, развращающих правительственную верхушку, противопоставление земным интересам небесных, появление «градоначальника», приводящего грешников к очищению и покаянию, — набросок, из которого впоследствии выросла тема главы «Поклонение Мамоне и покаяние».

…украшением любой книжки «Северных цветов»… как сам «Князь Серебряный» был бы весьма приятным явлением в «Аонидах». — Относя рецензию по ее уровню и стилю к «Северным цветам», альманаху, выходившему под редакцией А. Дельвига и О. Сомова в 1825–1832 гг., а самый роман к «Аонидам», альманаху, издававшемуся Н. М. Карамзиным в 1796–1799 гг., Салтыков сатирически подчеркивал архаизм идеологии, содержания, а отчасти и формы «Князя Серебряного».

…первые попытки робкого еще тогда Ло́жечникова. — Шутливое искажение фамилии Лажечникова, — по-видимому, намек на его неудачную попытку орфографических нововведений, о которых незадолго до того вспомнил и которые высмеял Некрасов в юмореске из № 7 «Свистка» («Современник», 1861, № 1): «Вместо предисловия, о шрифтах вообще и о мелком в особенности». Издавая в 1838 г. один из первых своих исторических романов «Басурман», Лажечников, стремясь приблизить письменный язык к разговорному, обратился к «фонетической транскрипции» и печатал, например: «наш о л», «деш о вый», «уч о ный», «пораж о н» и т. д.

…«Истину царям с улыбкой говорить» — см. прим. к стр. 312.

«…не расти двум колосьям в уровень, не сравнять крутых гор с пригорками, не бывать на земле безбоярщины!» — В этой тираде особенно выпукло выразился аристократический, «боярский» характер исторической концепции А. К. Толстого. Это поняли даже во «Времени», также отметившем рецензией выход «Князя Серебряного». Именно по поводу комментируемой фразы журнал братьев Достоевских писал: «Народ не сочувствовал оппозиции земских бояр по той простой причине, что солоны ему самому были эти земские бояре, которых хочет наш романист выставить защитниками его прав против опричнины» («Время», 1862, декабрь, стр. 51).

Салтыков выступил против «политической теории», лежавшей в основе романа: этой политической теорией оставался абсолютизм.

«Редакционные комиссии» — временные учреждения (1859–1860), созданные правительством Александра II, для подготовки крестьянской реформы 1861 г.

«Совр.», 1863, № 6, отд. II, стр. 311–316.

Рецензия посвящена сборнику стихотворений Каролины Павловой 1863 г., который, по существу, подытоживал ее творчество (в последующие годы она занималась почти исключительно переводами). В 60-е годы, когда в общественных настроениях господствовала «политика», а не «эстетика», элегические «раздумья» и салонно-светские «Послания» К. Павловой, ее взгляды на творчество и назначение художника в духе «чистой поэзии» воспринимались как анахронизм. Выход сборника был отрицательно встречен не только в «Современнике», но также в «Русском слове» (1863, № 6, отд. II, стр. 28–31 — отзыв В. Зайцева) и «Библиотеке для чтения» (1863, № 8, стр. 80–86). Лишь газета «День» (1863, № 17, 27 апреля) — орган славянофилов, с которыми К. Павлова была тесно связана, выступила с положительным отзывом о сборнике и поддержала тяготение поэтессы к славянофильской этико-религиозной и философско-исторической романтике.

Памфлетная рецензия Салтыкова подвергает резкой критике бедность идейного содержания поэзии К. Павловой и ее эстетические взгляды, «освобождавшие» искусство от общественного содержания и больших тем современности. Называя К. Павлову представительницей «мотыльковой поэзии», Салтыков ведет ее литературную генеалогию от сентиментализма кн. П. И. Шаликова и писателя «казенной», по определению Чернышевского, народности С. П. Шевырева. Он усматривает в творчестве поэтессы «продукт целого строя понятий… который в философии порождает Юркевичей, в драматическом искусстве дает балет, в политической сфере отзывается славянофилами, в воспитании — институтками». Другими словами, Салтыков связывает поэзию К. Павловой с враждебной демократии идеологией романтизма и идеализма. В борьбе Салтыкова с этими системами его выступление по поводу стихов К. Павловой занимает важное место.