Михаил Салтыков-Щедрин - Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города

Последовал экономический кризис, и не было ни Молинара, ни Безобразова, чтобы объяснить, что это-то и есть настоящее процветание. — Г. де Молинари и В. П. Безобразов — бельгийский и русский экономисты, активные сотрудники «Русского вестника» Каткова, готовые, по мысли Салтыкова, в любом положении вещей отыскивать убедительные признаки «благополучия» и «прогресса».

Впервые — ОЗ, 1870, № 3, стр. 203–222 (вып. в свет 16 марта).

Рукопись не сохранилась.

В главе «Эпоха увольнения от войн» затрагиваются, в основном, два принципиально важных вопроса: во-первых, вопрос о глуповско-российском «законодательстве», которому так много внимания уделяет статский советник Беневоленский, и, во-вторых, вопрос об одном из важнейших условий подлинного процветания Глупова, связанный с повествованием летописца о сменившем Беневоленского подполковнике (в «Описи» — майоре) Прыще — он же «градоначальник с фаршированной головой». При этом, и деятельность «законодателя» Беневоленского, и полная административная бездеятельность пожелавшего «отдохнуть-с» Прыща, в конечном счете, служат у Салтыкова одной-единственной цели: показать, что процветание Глупова — а соответственно, и России — может наступить лишь тогда, когда «глуповцы» начнут жить независимо от своих «правителей», независимо от той власти, которая утвердилась в Глупове с первым глуповским «князем», что и проиллюстрировано писателем в рассказе о «миролюбце» Прыще.

В 1802 году пал Негодяев. Он пал, как говорит летописец, за несогласие с Новосильцевым и Строгоновым насчет конституций. — Намек на убийство в 1801 году императора Павла I. H. H. Новосильцев, П. А. Строгонов, гр. В. П. Кочубей и упоминаемый в «Описи» кн. А. Е. Чарторыйский — члены «Негласного комитета» при вступившем на престол Александре I, пытавшиеся содействовать ему в разработке «новых основ» управления Российской империей. Проект о придании России форм «конституционной монархии» разрабатывал между 1807–1812 годами M. M. Сперанский.

…действительная причина его увольнения заключалась едва ли не в том, что он был когда-то в Гатчине истопником и, следовательно, до некоторой степени представлял собой гатчинское демократическое начало. — Наряду с проведением политики жесточайшей реакции, Павел I сумел восстановить против себя и все русское дворянство, неожиданно лишив его некоторых сословных привилегий. Взойдя на престол после убийства своего отца, Александр I немедленно вернул дворянству утраченные им льготы, заявив в день коронации, что он решил «утвердить все сословия в правах их и в непреложности их преимуществ» («История царствования императора Александра I…», ч. 1, СПб. 1844, стр. 45).

Гатчина — резиденция Павла под Петербургом.

…понятие более ясное, нежели Негодяев. — К этим словам в журнальном тексте произведения имелась следующая сноска:

По краткой описи градоначальникам, следом за Негодяевым, показан майор Перехват-Залихватский. Но исследования г. Пыпина показывают, что это неверно, ибо в столь богатое либеральными начинаниями время едва ли возможно допустить существование такого деятеля, как Перехват-Залихватский. Скорее всего можно допустить, что последний принадлежал к так называемой Аракчеевской эпохе, то есть к тому времени, когда вновь ощутилась потребность в войнах и когда начальники, питавшиеся кониной и курившие махорку (см. кр. опись), были не в редкость. Очень может быть, что последний архивариус, составляя краткую опись, перемешал тетрадки и таким образом поставил Перехват-Залихватского впереди Микаладзе, Прыща и т. д. Но с другой стороны, представляется и такая догадка: не перемешал ли тетрадки А. Н. Пыпин? и точно ли существовало такое время, когда Глупов был уволен от войн? Разрешить эти вопросы я не берусь, но следую за авторитетом г. Пыпина единственно в том соображении, что, судя по человечеству, нельзя не предположить, что была же когда-нибудь и такая эпоха, когда даже глуповцам предоставлена была возможность доказать, что они способны жить без утеснения. — Изд.

Прежде всего необходимо было приучить народ к учтивому обращению, и потом уже, смягчив его нравы, давать ему настоящие якобы права. — Отсутствие у народа «прав» из-за «дикости» его «нравов» неоднократно в беседах с иностранцами подчеркивала Екатерина II. «Она, — пишет, например, о Екатерине граф Сегюр, — издала несколько законоположений, имевших предметом правосудие и управление, но не могла совершить тех великих преобразований, для успеха которых нужна благоприятная среда, обычаи, сообразные цели законодателя, и стечение многих особенных обстоятельств» (« Записки графа Сегюра… », стр. 23). К такого же рода аргументации в середине XIX столетия часто прибегали в России и противники предоставления «массе» «настоящих якобы прав», публично обещанных ей правительством Александра II.

…как Антоний в Египте ведет исключительно изнеженную жизнь. — Марк Антоний, римский государственный деятель, увлекся во время управления восточными провинциями египетской царицей Клеопатрой и поражал воображение современников характером своей жизни в Египте.

…явился… Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского по семинарии. — Как уже отмечалось выше, образ статского советника Беневоленского в «Истории одного города» во многом схож с образом M. M. Сперанского — крупного государственного деятеля начала XIX века и одного из активнейших участников комиссии по составлению нового законодательства.

Сидя на скамьях семинарии, он уже начертал несколько законов… — Страсть к «сочинительству», по словам его биографа М. А. Корфа, с детских лет владела и М. М. Сперанским (см.: М. Корф . Жизнь графа Сперанского, т. 1, СПб. 1861).

…напомнит ли он собой глубокомыслие и административную прозорливость Ликурга или просто будет тверд, как Дракон. — Ликурги Дракон — легендарные древнегреческие законодатели. Первый из них ввел в Спарте строгие законы и выступил против роскоши и богатства; второй прославился своей суровостью, требуя смертной казни даже за незначительные нарушения норм «общественного поведения».

…следующим образом описывает свои колебания… — В примечании к этим словам в журнальном тексте Салтыков писал:

«Справедливость требует засвидетельствовать, что многие выражения этого письма предвосхищены Беневоленским из Переписки Сперанского с Цейером» («Русск. архив», 1870, № 1). Изд. ».

Действительно, как это будет показано дальше, пародийное использование Салтыковым переписки Сперанского с Цейером встречается в «Истории одного города» довольно часто.