Сергей Курехин - Немой свидетель (сборник)

Картина восемнадцатая

АНАРХИЧЕСКАЯ

Ноябрь 1918 года. Деревенская изба. Нестор Махно принимает роды у Марии. В сени вбегает адъютант:

- Нестор Иванович, красные ползут.

- Боже правый, отовсюду красные ползут, - отвечает Махно, вынимая ребенка.

Положив его на стол, он берет шашку и со словами: "Необходимо отрезать их от основных сил",- обрубает пуповину.

Ослабевшая Мария принимает сына из рук славного атамана. Махно целует счастливую мать и, звеня шпорами, отправляется рубить красную сволочь.

В позе Мадонны Мария кормит новорожденного. По ее лицу наплывом проходят кадры хроники гражданской войны. Звучит героическая музыка.

На порог врывается запыхавшийся Махно. Он прямо из схватки, лицо рассечено, в руке окровавленная шашка. Другой рукой (высунутой наружу) он держит под уздцы горячего скакуна.

Махно: - Я тут пока шашкой махал, прикинул, что забрал я тебя из монастыря на Пасху, а ведь малец не похож на семимесячного. Чей же он, Машенька, голубушка?..

Мария молчит, по щекам ползут слезы. Переведя дух и еще немного потоптавшись на пороге, Нестор Иванович снова отправляется в бой.

Мария перед зеркалом обрезает волосы.

Картина девятнадцатая

СУПРЕМАТИЧЕСКАЯ

1925 год. Москва. Выставка футуристов.

Большой зал, увешанный картинами. (Изображение черно-белое, сделано под хронику, по экрану бегут царапины. Прерывистый монтаж.)

Камера отъезжает от картины Казимира Малевича "Черный квадрат".

Мы видим Марию с шестилетним Ильей, рассматривающими супрематические опусы.

Выставку посещает министр культуры Луначарский. Он окружен художниками и искусствоведами, которые раболепно убеждают его в том, что будущее за простыми формами.

Луначарский не слушает, он, не отрываясь, смотрит на Марию.

Мария увлеченно беседует с Малевичем, одетым в разноцветный балахон, как на своем знаменитом автопортрете. К ним подходит Маяковский. Видно, что он изрядно пьян.

Маяковский: - Будьте осторожны, Машенька, на вас смотрит сам министр культуры.

Мария: - Осторожность - это удел слабых.

- Да, вы правы, дитя мое,- отвечает он и, вдруг повысив голос, чтобы слышали все: - Только Октябрь дал новые огромные идеи! Товарищи формовщики жизни, у нас есть право на эксперимент. Создадим язык для безъязыкой улицы. Она, бедная, корчится безъязыкая - ей нечем кричать, разговаривать. Мария: Поясничаете, Володя.

- Все, друзья, я отталкиваюсь от вас как лодка от берега, - говорит Маяковский, выпуская папиросный дым. Повернувшись, он удаляется неровной походкой, цепляя по пути первую попавшуюся даму.

Мария: - Иногда он несносен.

Малевич: - Однако, он прав. Этот сиятельный старец не просто сердцеед средней руки. Я не удивлюсь, если он сегодня же предложит вам руку и сердце.

- И я, пожалуй, приму их, - спокойно говорит Мария.

Она переводит отрешенный взгляд на картину "Крестьяне". Изображение становится цветным, диагонально раскрашенные персонажи оживают и начинают механически двигаться в супрематическом угаре. Мультипликация постепенно переходит в кинокадры из фильма Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин"".

Мы видим Марию с Ильей, Луначарского и Горького в кинотеатре. Под стрекот проектора Горький предлагает Марии съездить с ним на Капри.

На экране проходят кадры обнаружения червей в мясе.

Картина двадцатая

ПОЛНАЯ ПОДВИГОВ

Весна 1930 года. Италия. Остров Капри. Утопающая в зелени вилла Горького. Солнечным днем Алексей Максимович, Мария и одиннадцатилетний Илья возвращаются с автомобильной прогулки. За рулем сам писатель, поэтому машина виляет и перед самым домом врезается в садовый инвентарь. Ползающий тут же одноногий садовник получает граблями по лбу. Все смеются, включая потирающего лоб садовника. Илья щелкает фотоаппаратом из машины.

Горький активен, широко жестикулируя, он говорит без остановки. Шумной компанией они вываливают из авто вместе с огромным черным ньюфаундлендом, который пугает гуляющих тут же белых козочек.

Горький: - Ну, друзья мои, теперь - обедать! Рыбы! Первым делом, и ни какой-нибудь этакой, а такой, чтобы не рыба была, а лошадь!

В ответ хлопочущая рядом толстая итальянка-домработница с акцентом сообщает, что рыбаки еще не вернулись. Горький игриво сердится. Все его поведение говорит о том, что он влюблен и его отношения с Марией далеки от простой дружбы.

Ванная комната. Крупным планом возбужденное лицо Марии, кусающей губы до крови. Обеими руками она опирается о край ванны. Горький пристроился сзади. В руке у него опасная бритва, лицо покрыто мыльной пеной.

Оправившись после оргазма, он продолжает бриться, цитируя фразы из своих произведений. Обнаженная Мария моется в ванной. Выжимая лимон, она обтирает себя соком. Горький обращает на это внимание.

Мария: - От мужиков только так можно отмыться... Да, давно я не видела звездного неба.

За вечерним чаем Алексей Максимович, сильно окая, рассказывает Марии о Ленине и о своей статье "Несвоевременные мысли".

Горький: - Да, Машенька, да, надули нас, голубушка.

- Как шарики, - смеется Илья, стоя с биноклем у окна и глядя в ночь.

- И разлетелись мы по всему свету, - грустно добавляет Мария.

Горький мрачнеет: - Господи, душно-то как... Говорил я им, говорил: "Кто посеет ветер - пожнет бурю".

Словно в ответ на эти слова вдалеке гремит гром. Небо рассекают молнии. Надвигается ураган.

Внезапно порыв ветра распахивает окно, занавеска, лизнув подоконник, вылетает наружу. Алексей Максимович бросается к окну и, освещенный вспышками молний, под аккомпанемент громовых раскатов начинает читать "Буревестника".

"Над седой равниной моря..."

Берег. На утесе мы видим обдуваемого ветром Плеханова. Стоя в позе Мефистофеля, он смотрит на айвазовские волны. Начинается ливень.

"...ждите, скоро грянет буря..." Нет, нет, пусть сильнее грянет буря. Илья смотрит на писателя в бинокль, переворачивая его то так, то этак.

Последние слова "буревестника" смешиваются с какими-то криками на улице. Горький видит бегущего по дорожке к дому человека. Это промокший до нитки садовник. С трудом переводя дух, он умоляет помочь тонущим рыбакам, среди которых его сын Антонио. На лбу садовника посверкивает шишка результат дневного происшествия.

Горький, как был в домашних тапках, бросается на помощь.

В свете молний мы видим, как утлую лодчонку захлестывают огромные волны. В небе реет альбатрос.

Горький спасает всех рыбаков, а также вытаскивает из пучины огромного тунца. Мария прижимает к себе взирающего на эту сцену Илью, которого она догнала только у воды.

Вместе с обессилевшим писателем, прижимающим к себе тунца, они возвращаются к дому. Поравнявшись с машиной, Алексей Максимович накалывает босую ногу. Застонав от боли, он передает тунца Илье и, сев на бампер, начинает вынимать занозу.