Антон Чехов - Том 23. Письма 1892-1894

Ваше раздражение исподоволь уляжется, но вот головные боли — это грустная история. Я недавно лечил от головной боли одного старика, который ходил согнувшись и стонал непрерывно. У него мигрени продолжаются дня по четыре. Ходит ко мне также и ужасно надоела баба Авдотья, у которой вот уже год болит голова — непрерывно; при обострениях она лежит в постели в полузабытьи, слабая, с паршивым пульсом и очень походит на тифозную. Ей помогает салициловый натр, и, чтобы получить 2–3 порошка, она ходит ко мне за 5 верст. Даю ей иодистый калий. Тоже помогает. Иодистый калий вообще хорошая штука.

Около нас было 11 холерных. Это цветки, ягодки будут весной. Высокая смертность — это серьезный тормоз. Мы ведь бедны и некультурны оттого, что у нас много земли и очень мало людей.

Напишите мне что-нибудь про Льва Толстого.

20-го окт<���ября> земское собрание. Предположено (я читал в отчете) благодарить меня за организацию участка. С августа на 15 октября я записал у себя на карточках 500 больных; в общем принял, вероятно, не менее тысячи. Мой участок вышел удачен в том отношении, что были в нем доктор, фельдшер, два отличных барака, принимались больные, производились разъезды по всей форме, посылались в санитарное бюро отчеты, но денег потрачено всего 110 руб. 76 коп. Львиную долю расходов я взвалил на своих соседей-фабрикантов, которые и отдувались за земство.

Пишите мне, пожалуйста. Что Вы не были на похоронах у Свободина, это хорошо. Вообще никогда не ходите на похороны.

Желаю Вам здоровья и покоя.

Ваш А. Чехов.

1223. Н. М. ЕЖОВУ

20 октября 1892 г. Мелихово.

20 октябрь.

Добрейший Николай Михайлович, я буду в Москве около 1-го ноября и на сей раз, чтобы ближе было, остановлюсь в «Лоскутной». Постараюсь просидеть один день безвыходно в номере, и тогда конечно никакие силы не помешают нам свидеться и потолковать. Когда Вы были на Басманной * , я то завтракал, то обедал и освободился только к 9 часам вечера.

Рекомендацию дам охотно * . Но как? Написать ли мне прямо Лаврову или же прислать Вам записку * , а уж Вы снесете ее в редакцию вместе с повестью? Или не подождать ли Вам моего приезда, когда я сам снесу в «Русскую мысль» Ваш рассказ?

Откуда Вы взяли, что Ваши последние нововременские рассказы не нравятся мне * ? Я с удовольствием читаю Вас и всякий раз замечаю, что Вы идете не назад, а вперед. Пожалуй, одно только пришлось мне не по вкусу в одном из Ваших рассказов — это Ваше желание убедить меня, что в кафешантане не бывают порядочные женщины. Это, душа моя, я и без Вас давно знаю. Напрасно Вы трудились стрелять моралью по девкам и по Бобровскому * ; в выигрыше ведь Бобровский, который в ту ночь наверное спал с девочкой, а не Вы, который ушли домой не солоно хлебавши.

Издавать книжку с помощью «Пет<���ербургского> листка» я Вам не советую * . Надо или самому издавать, или же подождать приезда Суворина. «П<���етербургский> листок» — это пломба недоброкачественная, трихинная… У Вас ведь свой читатель, а у «Листка» свой.

Амфитеатров очень недурно ведет московский фельетон * .

Поклонитесь Александру Семеновичу * и оставайтесь живы и здоровы. Желаю Вам всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

1224. Ал. П. ЧЕХОВУ

21 октября 1892 г. Мелихово.

21 октябрь.

Достопочтенный братец! Я не отвечал тебе насчет Литературного фонда * . Так как я туда не буду делать взносов, то буде еще раз встретится тебе Загуляев и спросит насчет меня, то отвечай незнанием. Можешь, впрочем, рассказать ему про Людмилу Павловну и прохателей * .

Весьма утешительно, что меня перевели на датский язык * . Теперь я спокоен за Данию.

Родитель в восторге от твоего гостеприимства * . В Петербурге он набрался сияния и важности, держит себя прилично и вчера за обедом, когда ему доложили, что пришел сапожник Егорка, то он сказал: «Пусть подождет. Господа кушают». Делать ему нечего, и он сам говорит, что ему остается теперь одно — «заниматься богомыслием»… Сидит у себя в комнате и занимается.

Собравши плоды земные, мы тоже теперь сидим и не знаем, что делать. Снег. Деревья голые. Куры жмутся к одному месту. Чревоугодие и спанье утеряли свою прелесть; не радуют взора ни жареная утка, ни соленые грибы. Но как это ни странно, скуки совсем нет. Во-первых, просторно, во-вторых, езда на санях, в-третьих, никто не лезет с рукописями и с разговорами, и, в-четвертых, сколько мечтаний насчет весны! Я посадил 60 вишен и 80 яблонь. Выкопали новый пруд, который к весне наполнится водой на целую сажень. В головах кишат планы. Да, атавизм великая штука. Коли деды и прадеды жили в деревне, то внукам безнаказанно нельзя жить в городе. В сущности, какое несчастье, что мы с детства не имели своего угла.

Жизнь здесь гораздо дешевле, чем в Москве. Главное — за квартиру не надо платить. Не нужны крахмальные сорочки и извозчики.

До 15-го октября я служил в земстве участковым врачом; лечил, ездил и ловил за хвост холеру. Холеры не было. Но едва закрыли участок, как в 30 верстах от нас заболело холерой 11 человек.

Все наши здравствуют. У нас есть щенки Мюр и Мерилиз, баран и овца, кабан и свинья, и две телушки, из коих одна породистая — с широкой мордой и большими черными глазами. В отделениях, где помещается сей зверинец, необыкновенно уютно и тепло. 6 лошадей, но корова только одна.

Кланяюсь твоей фамилии и желаю ей всего хорошего. Не будь штанами, пиши.

Твой А. Чехов.

1225. А. А. АЛЕКСАНДРОВУ

22 октября 1892 г. Мелихово.

22 окт. Ст. Лопасня.

Уважаемый Анатолий Александрович!

Николай Михайлович письменно разрешил мне * поступить с «Палатой № 6», как мне угодно. Я послал к нему в редакцию письмо и 500 р., взятые мною авансом, прося возвратить мне рукопись «Палаты № 6» и мою расписку. Но мой посланный * не застал Николая Михайловича и вообще получил крайне неопределенный ответ. Убедительно прошу Вас на сей раз не отказать моему посланному * , т. е. возвратить мою рукопись и принять 500 рублей.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

1226. В. М. ЛАВРОВУ

22 октября 1892 г. Мелихово.

22 октябрь.

Многоуважаемый Вукол Михайлович!

Корректуру получил * . Благодарю и извиняюсь за беспокойство. Дорога ужасная, отвратительная, и мне жаль Вашей посланной, которая должна была два часа болтаться в грязи, смешанной со снегом. Повесть того не стоит. Сейчас я буду посылать нарочного на станцию, завтра — тоже, и таким образом муки, какие приняла на себя Ваша Пелагея, являются излишними. Ведь я говорил сестре, что на станции будет мой нарочный и что рукопись надо было отдать начальнику станции. Ну, да что делать!