Антон Чехов - Том 8. Рассказы, повести 1892-1894

Замысел рассказа «Скрипка Ротшильда» складывался у Чехова, по-видимому, очень долго, так как к нему тянутся нити от самых ранних рассказов. Мотив вербы — свидетельницы человеческих жизней — возникал в его творчестве неоднократно. В рассказе «Верба», опубликованном в «Осколках» 9 апреля 1883 г., дерево персонифицировано: «Оба, старуха-верба и Архип, день и ночь шепчут… Оба на своем веку видывали виды. Послушайте их…» (т. II Сочинений, стр. 102). Внешне этот мотив был связан с обязательной для сотрудника еженедельной прессы предпраздничной тематикой (вербная неделя завершала великий пост и предшествовала Пасхе). Однако характерно, что у Чехова эта тема постоянно приобретала серьезное звучание. Таков рассказ «Верба», таков был, очевидно, и рассказ «Старая верба», который Н. А. Лейкин возвратил 27 марта 1884 г. Чехову со словами: «Спешу возвратить „Старую вербу“. Совсем не для юмористического журнала» ( ГБЛ ); рассказ не сохранился.

25 ноября 1885 г. в «Петербургской газете» был опубликован рассказ Чехова «Горе». Сюжет рассказа — смерть жены токаря, осознание им своей жизни как пустой и зряшной, прожитой «в пьяном полузабытьи», — обнаруживает родство с мотивом «пропащей, убыточной жизни» в «Скрипке Ротшильда». Детальное сравнение этих рассказов сделано в статье: Д. Иоаннисян . Три рассказа («Капитанский мундир», «Горе», «Скрипка Ротшильда»). — В кн.: А. П. Чехов. Сборник статей и материалов. Вып. 2, Ростов н/Д., 1960. Автор статьи прослеживает сходство в основных мотивах: жизнь как бы во сне, в угаре пьянства («Горе») или в ежедневных мыслях об убытках; болезнь жены, смутные мысли о виновности перед ней; воспоминания о прожитой жизни; поездка в больницу с умирающей женой; разговор с фельдшером (в рассказе «Горе» — воображаемый); Иоаннисян указывает на почти дословное совпадение вопросов и ответов фельдшера. Можно еще отметить повтор словесной конструкции: «А ведь она по миру ходила!» («Горе»); «А ведь она каждый день топила печь, варила и пекла, ходила по воду, рубила дрова, спала с ним на одной кровати…» («Скрипка Ротшильда»). Но и без детального сравнения ясно, что элементы сюжета рассказа «Горе» вошли составной частью в новый замысел.

Один из первых читателей рассказа А. И. Урусов писал 15 февраля 1895 г. Е. А. Бальмонт: «„Скрипка Ротшильда“ — превосходная вещь, чистый шедевр» (Князь Александр Иванович Урусов. Статьи его о театре, о литературе и об искусстве. Письма его. Воспоминания о нем… Т. II и III. M., 1907, стр. 330).

Рассказ «Скрипка Ротшильда» не привлек внимания критики. С. А. Андреевский в рецензии на сборник «Повести и рассказы» (1894) в общих фразах охарактеризовал впечатление от рассказа: «„Скрипка Ротшильда“, сквозь юмор и сарказм, звучит глубокою лирическою печалью. Вы проникаетесь неимоверною жалостью к суровому терпению убогих, безвестных людей и к долгим сумеркам их упорной, тяжелой жизни» («Новая книжка рассказов Чехова». — «Новое время», 1895, № 6784, 17 января).

При жизни Чехова рассказ был переведен на английский, немецкий, сербскохорватский, чешский и словацкий языки.

Впервые — «Русские ведомости», 1894, № 104, 15 апреля, стр. 2. Заглавие: Вечером. Подпись: Антон Чехов.

Включено под заглавием «Студент» в сборник «Повести и рассказы», М., 1894 (изд. 2-е — М., 1898).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов , т. VIII, стр. 188–192.

«Студент» был написан Чеховым, по-видимому, в Ялте, где Чехов провел март 1894 г. В письмах из Крыма не содержится прямых упоминаний об этом рассказе, но по возвращении в Мелихово Чехов сообщил А. С. Суворину 10 апреля 1894 г.: «Пьесы в Крыму я не писал <���…> А прозу писал». Известно, что Чехов в Ялте продолжал работать над книгой «Остров Сахалин» (см. примечания к цитированному письму в т. V Писем). Однако упоминание о прозе по характеру своему применимо скорее к художественным произведениям, чем к книге «Остров Сахалин». Судя по времени публикации произведений Чехова в 1894 г., слова в письме Суворину могли относиться только к рассказу «Студент».

При подготовке в 1894 г. сборника «Повести и рассказы» Чехов сделал три существенные вставки в текст «Студента». Появилась фраза, подчеркивающая ассоциативность восприятия героем окружающей обстановки — «Он посмотрел кругом на потемки, судорожно встряхнул головой и спросил», прибавилось прямое объяснение того, почему заплакала Василиса, и, затем, в концовке рассказа было усилено утверждение мысли о вечности и непрерывности правды и красоты на земле. Во втором издании сборника текст был перепечатан без изменений. В собрание сочинений рассказ вошел с двумя мелкими поправками.

Рассказ «Студент» при своем появлении вызвал единичные отклики. С. А. Андреевский в рецензии на сборник «Повести и рассказы», основываясь, по-видимому, на тематике рассказа, нашел, что его герой — «вдохновенный, поэтический образ юноши в толстовском вкусе, с живою и радостною верою в силу евангельской проповеди» («Новая книжка рассказов Чехова». — «Новое время», 1895, № 6784, 17 января).

М. В. Лавров, сын редактора «Русской мысли», в письме Чехову от 18 марта 1899 г. особенно восхищался его способностью ставить самые острые вопросы: «<���…> в Ваших рассказах находят то, что всех мучает, чего многие еще и не сознают, а только чувствуют и не понимают, почему им так тяжело и скверно <���…> И к Вам все прислушиваются, но никто не ждет ответа, но как дорог всем Ваш студент, возвращающийся домой с охоты в холодную ночь» ( ГБЛ ).

О чтении чеховского рассказа в доме Л. Н. Толстого сохранилась запись в «ежедневнике» С. А. Толстой от 16 августа 1903 г.: «Вечером прочли „Студент“ Чехова» ( ГМТ . Архив С. А. Толстой. 316. 37).

А. Г. Горнфельд в неопубликованной рецензии на сборник «Повести и рассказы» (1894) выделил рассказ «Студент» из числа прочих, «преобладающую тему» которых он определил как «день итога» ( ГПБ , ф. 211 (А. Г. Горнфельд), ед. хр. 82, л. 3). Горнфельд особенно отметил в рассказе контраст «почти мистического содержания» и «простой, жизненной реальной обстановки».

В январе 1903 г. почти одновременно появились две статьи о Чехове, где рассказ «Студент» был расценен как поворотный пункт в творчестве Чехова: В. Альбов . Два момента в развитии творчества Антона Павловича Чехова. Критический очерк. — «Мир божий», 1903, № 1; Ф. Батюшков . О Чехове. — «Санкт-Петербургские ведомости», 1903, № 26, 27 января.

Альбов этот перелом видит в том, что в творчестве Чехова «все сильнее слышится что-то новое, бодрое, жизнерадостное, глубоко волнующее читателя и порой необыкновенно смелое» (стр. 103). По его мнению, «эти новые черты уже заметно и, кажется, впервые сказались в маленьком рассказе „Студент“» (стр. 104). Перемена проявляется в том, что «Великопольскому первому из персонаж<���ей> г. Чехова жизнь показалась „полною высокого смысла“» (там же). Альбов отождествляет автора с его персонажем: «Итак, правда, справедливость, красота как элементы самой жизни и притом основные, главные — вот, наконец, ответ на вопрос — в чем смысл жизни, чем люди живы <���…> Что студент Великопольский и Полознев в данном случае высказывают мысли самого г. Чехова или близкие и дорогие ему мысли — в этом не может быть сомнения» (стр. 105). Альбов считает, что с этого времени главная задача Чехова — «открыть это неизвестное, то, о чем люди тоскуют, найти в самой жизни элементы правды, справедливости, красоты, свободы» (стр. 107).