Антон Чехов - Том 10. Рассказы, повести 1898-1903

Из записей 1897 г. отобрана заметка, запечатлевшая характерные черты деревенского быта: «Девочка моет в пруде отцовские сапоги» ( Зап. кн. I, стр. 74). В повести за этим занятием Липа застает у пруда мальчика (гл. VIII).

В той же главе VIII для обрисовки судьбы старика-возчика использована одна из двух заметок, относящихся к лету 1898 г.: «Хлеб твой черный, дни твои черные» ( Зап. кн. I, стр. 87).

А запись, идущая чуть ниже, была превращена в выразительную характеристику «овражного» существования в начале главы I: «На похоронах фабриканта дьячок съел всю зернистую икру. Его толкал поп, но он окоченел от наслаждения, ничего не замечал и только ел. Потом на обратном пути батюшка не отвечал на его вопросы, сердился. Вечером дьячок поклонился ему в ноги: Простите меня, Христа ради! И про икру не забыли. Когда спрашивали: какой дьячок? А тот самый, что на похоронах у Хрымова съел всю икру. — Это какое <���деревня> село? — А то самое, где живет дьячок, к<���ото>рый съел всю икру. — Кто это? — А тот дьячок, к<���ото>рый съел всю икру» ( Зап. кн. I, стр. 87–88).

С той же целью использована в главе I с некоторыми изменениями и заметка, занесенная в книжку вероятнее всего уже в конце 1898 — начале 1899 г.: «В волостном правлении поставили телефон, но скоро он перестал действовать, так как в нем завелись тараканы и клопы» ( Зап. кн. I, стр. 95). В продолжение абзаца I главы, начатого сообщением о судьбе уклеевского телефона, частично вошла более поздняя заметка 1899 г.: «Мужик пишет про старосту: Они и каждое слово начинает с большой буквы» ( Зап. кн. I, стр. 103). В повести речь идет о малограмотном волостном старшине, который «в бумагах каждое слово писал с большой буквы».

Заметка, занесенная в книжку почти одновременно с записью о телефоне, переработана для главы II: «Писарь посылает жене из города фунт икры с запиской: „Посылаю Вам фунт икры для удовлетворения Вашей физической потребности“» ( Зап. кн. I, стр. 95). Таким же образом поясняет в письме к «любезным папаше и мамаше» назначение «фунта цветочного чаю» Анисим. В главах II и III были развиты черты этого героя, кратко намеченные в следующем наброске: «Служащий в сыскном отделении приезжает домой в деревню; он в калошах, штаны навыпуск, родне его приятно, что он вышел в хорошие люди. Глядит на одного мужика и всё беспокоится: „У него рубаха краденая!“ Оказалось, верно» ( Зап. кн . I, стр. 100). В главе III отразилась еще одна заметка, поначалу не относившаяся к Анисиму: «Мужик, желая похвалить: „господин хороший, специальный“» ( Зап. кн. I, стр. 106). Анисим говорит о своем приятеле Самородове: «Человек специальный. Личный почетный гражданин…»

Три записи 1899 г. использованы в работе над образом плотника-подрядчика, прозванного Костылем. В главе III герой наделен некоторыми приметами мастерового человека, первоначально запечатленными в заметке: «X., бывший подрядчик, на всё смотрит с точки зрения ремонта и жену себе ищет здоровую, чтобы не потребовалось ремонта; N. прельщает его тем, что при всей своей громаде идет тихо, плавно, не громыхает; всё, значит, в ней на месте, весь механизм в исправности, всё привинчено» ( Зап. кн. I, стр. 98). Далее следует такая запись: «Зять Андреева стал богатым подрядчиком, но по старой привычке всё еще ходит пешком» ( Зап. кн. I, стр. 102). В повести нет «зятя Андреева», а «богатым» Костыль называет себя только в шутку (гл. IX). Но в главе V есть фраза, близкая к цитированной: Костыль «давно уже был подрядчиком, но не держал лошади, а ходил по всему уезду пешком». Этому герою дана взятая на заметку фамилия: «Елизаров» ( Зап. кн. I, стр. 105).

Некоторые авторские «заготовки» пригодились в работе над эпизодическими образами. Так, школьному сторожу Якову (гл. IX) передано характерное выражение, принадлежавшее купцу: «Купец: цобственный дом» ( Зап. кн. I, стр. 102).

Последняя заметка — фамилия, ставшая центральной в произведении: «Цыбукин» ( Зап. кн. I, стр. 107).

Рукопись и авторские корректуры повести «В овраге» не сохранились. Как явствует из письма Чехова к В. М. Соболевскому от 19 января 1900 г., первоначально замышлялся рассказ не более чем в один печатный лист. В ноябре 1899 г. Чехов писал его для газеты «Русские ведомости», «но рассказ растянулся <���…>, и пришлось отправить его в другое место».

Работа над рукописью началась, по-видимому, с первых чисел ноября: до 30 октября Чехов заканчивал «Даму с собачкой». Впервые «большая повесть», близкая к окончанию, упомянута автором в письме к М. П. Чеховой от 14 ноября.

17 ноября редактор журнала «Жизнь» В. А. Поссе телеграфировал Чехову из Петербурга: «Редакция „Жизни“ убедительно просит вас поддержать журнал присылкой рассказа декабрю или январю» ( ГБЛ ).

Редакцию «Жизни» Поссе возглавил в конце 1898 г. Под его руководством журнал становится одним из самых значительных печатных органов в подцензурной марксистской прессе. Его беллетристический отдел, возглавленный Горьким, в 1899 г. высоко оценил В. И. Ленин: «… недурной журнал! Беллетристика прямо хороша и даже лучше всех!..» (В. И. Ленин . Полн. собр. соч., т. 46, стр. 25).

Горький, проявивший горячую заинтересованность в сотрудничестве Чехова, писал ему в начале декабря (после 6-го) 1898 г.: «А что, получили Вы приглашение писать в „Жизнь“? Вот славно было бы, если б Вы согласились на их условия!» ( Горький , т. 28, стр. 52). Почти одновременно, 8 декабря, к Чехову обратился Поссе: «… решаюсь просить Вас поддержать журнал своим талантливым пером». Разъясняя ситуацию в редакции, он писал, что «Жизнь» «будет стремиться не разъединять, а, по возможности, соединять врагов русского бюрократизма. <���…> Струя марксистского „Нового слова“ будет, конечно, чувствоваться уже хотя бы потому, что я сам состоял одним из редакторов „Н. С. “…» ( ГБЛ ; см.: И. А. Бутская . А. П. Чехов и журнал «Жизнь». — «Вісник Київського ун-ту», 1960, № 3. Сер. Філології та журналистики. Вип. 1, стр. 40; В. К. Гайдук . Из отношений А. П. Чехова с журналами «Жизнь» и «Начало». — В кн.: Сборник статей и материалов. Вып. 5. Ростов н/Д., 1969, стр. 51 (Лит. музей А. П. Чехова).

Чехов в письме к Поссе (оно утрачено) ответил согласием. Адресат 20 декабря отозвался так: «…несказанно обрадовали Вашим письмом. В „Жизнь“ я верю и верю, что у Вас явится охота поскорее написать для нее что-нибудь». Редактор был озабочен тем, понравится ли Чехову готовившийся первый номер «Жизни» ( ГБЛ ). Одновременно Поссе сообщал Горькому: «Сейчас <���…> получил от Чехова милое письмо с согласием сотрудничать. Рад бесконечно» ( АГ ). Горький писал Чехову в канун Нового года: «… для „Жизни“ Вы туз козырей, а для меня Ваше согласие — всем праздникам праздник! Рад я — дьявольски!» ( Горький , т. 28, стр. 53).