Антон Чехов - Том 16. Статьи. Рецензии. Заметки 1881-1902

Но что это была за болезнь? Как назвать ее? По признакам, которые были описаны не врачами на основании одного лишь предания, конечно, трудно дать определенный ответ. И в отдельности, и в совокупности все они, если к тому же еще принять во внимание преклонный возраст Ирода, характерны для очень многих болезней и под них можно подвести даже нашу обыкновенную чесотку (scabies), которая в ту пору, когда врачи в медицине понимали не больше, чем сами больные, производила страшные разрушения и нередко третировалась, как проказа. Всего скорее следует предположить, что тут идет речь о каком-то тяжелом, несомненно хроническом страдании, в котором на первом плане были местные явления, а затем уже следовали общие, как лихорадка, судороги и проч. По всей вероятности, началом страшной болезни послужил какой-нибудь язвенный процесс, длительный и изнурительный, вроде всем известной волчанки. В краткой клинической картине, какую оставил нам св. Феофилакт * , названа, между прочим, часть тела, пострадавшая от язвенного процесса, по-видимому, раньше всех, и на основании этого указания, или, вернее, намека, некоторые врачи остановились на заключении, что Ирод умер от заразительной язвы, к сожалению, очень хорошо известной в культурных странах, именно в той ее не часто наблюдаемой тягостной форме, которая в медицине называется фагеденическою. Быть может, это и так. Течение и симптомы этой язвы, вначале ограниченной, но потом ползущей по всему телу, ее особый злокачественный характер, упорство и глубокие разрушения, какие она производит иногда в организме, могут дать в конце концов картину «омерзительной» болезни и того могильного тлена, о котором говорит Фаррар.

К описанию болезни Ирода близко подходит также Аденская язва , неизвестная в Европе и наблюдаемая только в жарком поясе, преимущественно в Кохинхине и на островах и берегах Красного моря. Она поражает главным образом людей, ослабленных болезнями, и развивается чаще всего на нижних конечностях, после самых незначительных повреждений кожи. Обыкновенно при этой болезни страдают кожа и подкожная клетчатка, но в злокачественных случаях, которые не редки, язвенный процесс распространяется в ширину и глубину, разрушая мускулы, сухожилия и даже кости; человек как бы гниет при жизни и в конце концов умирает от гноекровия.

Вчера, 12-го января, почти все наши беллетристы, пребывающие теперь в Петербурге, собрались в «Мало-Ярославце», чтобы отпраздновать Татьянин день — годовщину старейшего из русских университетов, и положить начало «беллетристическим» обедам, которые, как говорят, будут повторяться ежемесячно, исключая летнего времени. Обедающих было 18: Д. В. Григорович, С. В. Максимов, А. С. Суворин, И. Ф. Горбунов, Н. А. Лейкин, В. И. Немирович-Данченко, А. П. Чехов, И. И. Ясинский, В. Л. Кигн (Дедлов), Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. П. Гнедич, В. А. Тихонов, Н. Н. Каразин, К. С. Баранцевич, С. Н. Терпигорев, кн. М. Н. Волконский, Н. М. Ежов и А. Н. Чермный. Кажется, это был первый случай, когда собралось вместе столько беллетристов. Обед прошел очень весело, чему немало способствовали, во-первых, Д. В. Григорович и И. Ф. Горбунов, рассказавшие много интересного из прошлого, и, во-вторых, отличные отношения, какие существуют у наших беллетристов, не стесняемых партийными и кружковыми счетами, которые так мешают сходиться и спеваться журналистам.

Сегодня нам очень понравилась г-жа Потоцкая в «Медовом месяце» Соловьева * , особенно в первых трех актах, и мы пожалели, что молодая артистка редко показывается перед публикой. Она играет мило, но очень мало. Мы боимся, что эта артистка, занимавшая в московском театре Корша видное положение, у нас в Петербурге проведет свои лучшие годы в бездействии и увянет, не расцвев, и в тысячу первый раз повторится обычная у нас грустная история, когда мы, испортив человеку молодость и карьеру, сами же в конце концов жалуемся, что он-де не талантлив, что мы разочарованы и проч. Вспомним, если угодно, про г-жу Ильинскую, которая на образцовой сцене Малого театра в Москве пользовалась выдающимся успехом, но, попав к нам и просидев без дела лет десять, возбуждала потом удивление в приезжих москвичах, которые никак не могли узнать в ней прежней г-жи Ильинской * . В режиме нашей Александринской сцены есть что-то разрушительное для молодости, красоты и таланта, и мы всегда боимся за начинающих. Г-жа Потоцкая хорошо бы сделала, если бы вернулась опять в Москву к Коршу.

В конце прошлого года был утвержден устав Столичного литературно-артистического кружка, имеющего целью, главным образом, соединение и сближение литераторов и артистов всех отраслей изящных искусств и доставление начинающим артистам и художникам возможности совершенствоваться. Ближайшая же тут цель — дать людям, занимающимся искусством, место, где бы они могли проводить свободное время, сходиться друг с другом, знакомиться и делиться мыслями. До сих пор к услугам литераторов и артистов были одни только рестораны, которые в Петербурге плохи и дороги, да некоторые клубы, как, например, Шахматный * , где они чувствовали себя, как в гостях, а не дома. Время проводили кое-как и где придется, и даже беллетристам, когда они недавно захотели сойтись вместе и пообедать, не нашлось другого места, как душный и неуютный кабинет в «Мало-Ярославце» * . А про семейства литераторов и художников, про артисток и писательниц говорить нечего; дамы у нас поневоле домоседки и обречены на скуку, и видеть их можно только изредка, на похоронах или именинах у какого-нибудь писателя или артиста. А между тем как было бы полезно сходиться вместе людям, у которых так много общего в характерах, взглядах и целях. По уставу, действительными членами Кружка могут быть только литераторы, актеры, художники, певцы и музыканты. Число членов ограничено 150 лицами, и надо думать, что в это число попадут только действительные артисты и художники и те, которые так или иначе содействуют успехам и процветанию литературы и вообще изящных искусств. Желающих попасть в члены Кружка будет много, но тут уж на обязанности дирекции и общих собраний лежит строгий и педантический выбор, чтобы в Кружке не было чужих; не мешает вспомнить судьбу злополучного * Пушкинского кружка или Московского общества искусств и литературы, которые не удались именно от наплыва элементов, ничего общего с искусством не имеющих. Нужно также пожелать, чтобы истинные артисты и литераторы с самого начала отнеслись к Кружку, как к полезному учреждению, с доброжелательством и сочувствием, потому что и настоящее, и будущее Кружка зависит только от них самих и от их доброй воли. Захотят они — Кружок будет существовать, не захотят — не будет. Помещение для собраний Кружка уже найдено. Это бывшая квартира г. министра путей сообщения в д. Жербина на Михайловской площади. Помещение роскошное и вполне удовлетворяющее намерениям Кружка, который имеет в виду устроивать концерты, балы, маскарады и публичные спектакли. Так как у Кружка в настоящее время нет почти никакого фонда, то предполагается в скором времени устройство очень интересного вечера, в котором будут участвовать выдающиеся силы русской оперы, русской и французской драматических трупп. По уставу, в помещении Кружка разрешаются игры в карты, шахматы, домино и бильярд.