Антон Чехов - Том 18. Гимназическое. Стихотворения. Коллективное

В Киеве некий Эльперин, подрядчик по поставке дров в казенные и городские учреждения, желая идти «в уровень с веком» и не отставать от современников, совлек с себя ветхого человека и зажил современно, т. е. деньги у названных учреждений забрал, дров им не поставил и объявил себя несостоятельным. Летом, быть может, такой «шаг вперед» прошел бы и незамеченным, но зимою, когда истопники имеют нелепое обыкновение топить печи, имя Эльперина не могло остаться в неизвестности… Казенные городские учреждения заявили управе, что у них нет дров, а управа заявила, что за дровами следует обращаться к Эльперину, которому деньги уже заплачены… Поднялся гвалт… Но гвалтом комнат не согреешь… Покричали люди, пошумели и, помирившись с судьбой, стали топить печи бумагами… Загорелись отношения, заявления, донесения, расписки Эльперина в получении денег… Многие дамочки из патриотизма натащили своих дневников и любовных писем…

И стало тепло, потому что донесений было очень много.

Есть на Руси город, который может заткнуть за пояс любого бонвивана, не имеющего ни гроша, но живущего с шиком. История его соблазнительна, а потому люди, страдающие манией жить на шерамыжку, пусть лучше не знакомятся с ней! Этот город: a) по уши должен; b) заложил всю свою землю в земельном банке в обеспечение займа; c) давно уже заложил в банках и ссудных кассах жен, детей, будки, тумбы и даже метлы, которыми метут полы в думе; d) продает с публичного торга имущества бедняков-домовладельцев, которые неисправно платят «городскую подать»; e) скоро сам будет продаваться с аукциона и уже вывесил на заставах вывески с роковыми словами: «продается с публичного торга!»; f) ходатайствует в Петербурге о сложении с него казенного долга, жалобно плача, что у него нет ни копейки в кармане и нет ни синицы в руке, ни журавля в небе, чтобы не только покрывать старые долги, но даже и платить думским сторожам жалованье… Не правда ли: ах, какая трогательная история! Можно думать, что обыватели с горя топятся, стреляются и посыпают пеплом главы. Но ничуть не бывало… Обыватели дивного города и в ус не дуют. Они задают балы, кутят, опиваются ликерами и парят в эмпиреях. Деньги у них не переводятся. Подите вы в думу и спросите:

— Нет ли у вас, господа, тысячонки?

— Ну, что там тысячонка, скажут вам. Берите больше!

И дадут. Кому угодно дадут. Запросит кенгуру из зверинца Винклера, и ей не откажут. Недавно городской голова попросил 1 500 руб. на покрытие расходов, понесенных им в прошлом году при переезде «со всем своим домом» из деревни в город. Ему дали… И еще дадут, если «весь свой дом» вздумает проехаться теперь из города в деревню… Смейтесь, — славцы! Речь идет о вашем смешном — славле.

Несколько практических вопросов по адресу Екатеринбурго-Тюменской дороги:

1) Если ваша дорога выгодна в экономическом и географическом отношении, то не прямое оскорбление наносят экономии и географии возчики и отправители грузов, которые находят для себя почему-то более удобным довольствоваться старым способом передвижения и не иметь дела с дорогой?

2) Управляющий дорогою живет в Екатеринбурге, но почему его никто почти не знает и нигде не видит? В чем проявляется его деятельность?

3) Почему это товароотправители жалуются на затяжки и проволочки?

4) Почему до сих пор вокзалы не отделаны?

5) Почему названная дорога имеет выручки в десять раз меньше, чем другие?

Чем позже будут даны положительные ответы на эти вопросы, тем скорее милая дорога очутится «без никаких», т. е. и без груза, и без пассажиров.

Умные речи приятно и слушать. Москве бы почаще нужно было прислушиваться к тем «умственностям», которые то и дело выплывают наружу из недр белебеевских, нижегородских, самарских и прочих мозгов. Когда в нижегородской думе обсуждалось предложение Главного общества московских конно-железных дорог об устройстве в Нижнем конки на выгодных для города кондициях, то гласный Н. Башкиров (местная «образованность в своем составе») доказал, что конка «зловредна» и что в Москве она «скоро закроется». Оратору поверили и предложение общества с треском провалилось.

Конечно, нам москвичам нужно все это на ус мотать. Ездит у нас конка уже столько лет, и мы до сих пор не знаем, что она «зловредна» и «скоро закроется»!

Московские извозчики должны бы по-настоящему послать г. Башкирову благодарственный адрес, а московские ученые общества командировать от себя какого-нибудь ученого для изучения на месте необычайного захождения ума за разум.

Заседание ставропольской думы. Гг. гласным, чувствующим себя в особенно игривом настроении, докладывается копия постановления губернского по городским делам присутствия об отмене выборов по второму разряду избирателей. Гласные ведут оживленные «прения». Вдруг неожиданно, словно deus ex machina [9], на манер громовой стрелы, в воздухе проносится чей-то незнакомый голос… Все оглядываются и ушам не верят: заговорил человек, который в течение 8 лет не проронил на заседаниях ни одного слова, был подозреваем в глухонемоте и только изредка чревовещал: «Благодарить Петра Васильича!..» И вдруг этот человек заговорил! Слова его относились к секретарю.

— Почему ты не разъяснил, что выборы неправильны? Ты это должен был разъяснить!

— Кому это вы говорите? — спрашивает секретарь.

— Кому? Тебе!

— Я прошу вас не говорить мне ты!

— Я тебе буду говорить ты , потому ты нанятой и должен слушаться нас!

Каков чревовещатель? Говорят, антрепренер ставропольского летнего театра приобрел у думы этого «человека-рыбу» и выстроил специально для него особый акварий.

Утром 7-го августа в небесной синеве любителями сценического искусства дан был в пользу вдов-комет, упавших звезд и потухших планет чрезвычайный спектакль-монстр. Действующие лица: солнце, луна, астрономы, облака и почтеннейшая публика. Фабула пьесы заимствована из рассказов «Детского отдыха» и заключается в следующем: старая дева луна, разочарованная психопатка, злая на весь мир за свое одиночество, из зависти к популярному и всеми любимому солнцу, придумывает злодейский план «затмения»; в одно прекрасное утро она становится между солнцем и землей так ехидно, что последняя покрывается кромешной тьмой, но затмить истинный талант не так легко, как кажется: к великому своему стыду, луна видит, что она слишком мала и что, затмив солнце, она сама теряет свой свет, к тому же астрономы, занимающиеся на небе надзором за планетами, предугадав ее злодейский замысел, поднимают гвалт и сзывают всю публику, после чего уличенной и сконфуженной луне, конечно, остается только спрятаться за тучку. Таким образом, добродетель торжествует.