Юрий Кувалдин - Так говорил Заратустра

елея же и вина не повреждай. И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными. И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число. И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь; и звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои; и небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих; и цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор..."

Беляев на мгновенье оторвался от строк, осмотрелся и вновь погрузился в чтение:

"...когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса. И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб..."

На этом месте текст оборвался.

У Беляева выступила испарина на лбу и было такое ощущение, что в мозгу произошла какая-то подвижка, словно приоткрылась тайная часть этого мозга, соприкоснулась с явной, коммуникабельной, чтобы продемонстрировать свои сверхъестественные способности, свою фотографическую память. Может быть, там еще есть память историческая и генетическая?

Как бы расшевелить и вызвать эту память?!

Беляев отпил пива и потянулся за новым раком.

Глава XXVII

Звери созданы по образу и подобию людей? Или люди - по образу и подобию зверей? Смотри: бежит собака, у нее, как и у человека, глаза, уши, рот... Смотри и думай. Если человеку дать рога, то это уже будет черт знает что черт! Рога - это ум. С умом в царство Божее не допускают. Нужно сделаться, как дети... Если не сделаетесь, как дети, не войдете в царство Божее. Уйти в детский возраст. А зачем уходить, если вот они - дети.

Беляев закрыл Библию, потянулся и посмотрел в окно. Шел снег. В комнате было светло. Из-за двери слышались монотонные звуки флейты. Это играл Коля. Он ходил в музыкальную школу.

Беляев подумал, что человек - это флейта, как дунешь, так и прозвучит. Значит, чтобы войти в царство Божее, нужно стать флейтой, то есть сжечь свой ум. Наличие ума отличает взрослого от ребенка. То же можно сказать и о животном. Смотри: бежит собака, у нее нет ума, одни рефлексы. Куда бежит собака? В царство Божее. Бог не любит конкурентов, то есть не любит ум. А тот, кто наделен умом, кто он есть? Бог! Либо подобие и образ его. Стало быть, противоречие! Чтобы войти в царство небесное, нужно распрощаться с умом, просто-напросто сойти с ума. Но это значит распрощаться с образом и подобием.

И так во всем! Видимая логика оказывается в итоге схоластикой, бессмыслицей. Наивных принимают, умных отвергают!

Но где этот приемный пункт?

На кладбище? В крематории? В церкви?

Во сне. Во сне жизни, и во сне смерти.

Флейта уже действовала на нервы.

В комнату заглянул четырехлетний Юра, сказал:

- Папа, тебя зовет мама.

Беляев отвлекся от размышлений, взглянул на Юру, у которого в руках был молоток и сплющенный металлический грузовичок.

Лиза лежала на диване. На лбу у нее была влажная тряпка.

- Голова раскалывается, - сказала она. - Посмотри там суп.

Беляев поплелся на кухню. Снял крышку с кастрюли. Мясо закипало, поднималась пена. Беляев принялся снимать ее большой ложкой и смывать под струей горячей воды в раковине, располагавшейся рядом с плитой. Он снимал пену и думал о предстоящем Новом годе. Должен был приехать Комаров и привезти елку. Беляев послал его с доверенностью прямо в лесничество.

На кухне появился восьмилетний Миша с гирляндой елочных лампочек, провод с вилкой тянулся по полу.

- Папа, давай распутаем, - сказал он, протягивая Беляеву клубок из проволок и лампочек.

- А где Саша? - спросил Беляев.

- За хлебом пошел.

- Тогда иди к Коле.

- Я хочу с тобой.

- Ты видишь, я же занят, - сказал Беляев.

- Чем?

- Думаю.

- А ты думай и распутывай лампочки, - сказал Миша.

Сняв пену, Беляев убавил огонь и накрыл кастрюлю крышкой, но не плотно, а оставив щель. Беляев в задумчивости взглянул на Мишу, и ему не захотелось возвращаться в детство. А если бы и захотелось, то он не смог бы этого сделать. Его жизнью управляет кто-то другой, а не герой Евангелий, и не персонажи Библии... Он это чувствовал, но пока не мог сформулировать.

Когда он распутывал с Мишей гирлянду, пришел Саша с хлебом.

- Я ирисок купил на сдачу! - воскликнул он.

- Дай мне! - обрадованно попросил Миша.

- Нет. Мы их на елку повесим, - сказал Саша серьезно, положил сумку с хлебом на стол, а кулек с ирисками унес с собой.

Беляев посмотрел ему вслед, затем перевел взгляд на Мишу и подумал: да ведь это же какие-то фантомы, и Миша, и Саша, и Юра, который колотит по грузовику молотком, и Коля, мучающий флейту, и он сам, Беляев, и Лиза, и множество, множество им подобных.

Разбуженная материя. Кто ее будил? Не Беляев же с Лизой разбудили ее, лишь кое-какое участие принимали, самое минимальное, механическое. Созидательная работа шла помимо их воли и сознания. С ума можно сойти! И войти в царство Божее. Самый обычный и радостный путь без эфемерных усилий. Тот, кто вступил, обречен на сумасшествие. Но ни на что не может повлиять.

Наконец-то замолкла флейта и через некоторое время на кухне появился Коля.

- Коля, - сказал Коля, - давай в шахматы сыграем.

Коля теперь называл Беляева "Колей", это случилось после того, как с ним повстречался офицер, доказавший, что он, офицер, и есть его отец.

- Сыграй с Сашей, - сказал Беляев.

- Он не хочет, - сказал Коля. - Он собирается пересаживать рыбок в новый аквариум.

- Сыграй со мной, - сказал Миша.

- Чего с тобой играть! Детский мат в четыре хода...

Миша угрюмо уставился на лампочки, а Коля, подумав, ушел с кухни.

Беляев задумчиво уставился на струйку пара, витавшую над кастрюлей.

Бегущая собака, ангелы, Бог, снег и Новый год... Все можно понять, объяснить, но ничего нельзя изменить, нельзя затормозить развитие живой ткани.

Беляев перевел взгляд на пластиковую белую поверхность кухонного стола, по которой не спеша шествовал таракан с длинными усами. Таракан, словно почувствовав взгляд Беляева, изменил маршрут (он шел к хлебнице) и ускорил шаг, чтобы скрыться за тарелкой. Этот таракан понравился Беляеву своим экстерьером. Красивый был таракан.