Сергей Кузнецов - Двигатель торговли

Он почувствовал себя свободным от всего. В его походке появилась былая резвость. Он перепрыгнул через хрустальную люстру. Мещанские пережитки, подумал он. Он шел по безлюдным мраморным коридором. Что, неужели он снова оказался в модерновом здании на Вавилонова-стрит? Так и есть. В стене мигали кнопочки скоростного лифта, которые он видел недавно. Нужно было передвигаться к выходу из здания. Но как он сможет выйти? Ему что, придется взлететь? Или он грохнется на пол, где привычно лежат все вещи? Он подошел к окну и увидел черную тучу смога, безразмерной шапкой накрывшую мегаполис. Неба не было. Его придумали поэты. Странное возбуждение охватило его. А ведь он видел мир иначе, чем другие люди. Не в силах совладать с нахлынувшими чувствами он отвернулся и побежал. Побежал сам не зная куда, лишь бы не стоять на месте.

И вдруг... ступни ног запутались в неизвестно откуда взявшихся нитях. Нити были почти прозрачными и липкими. Он попытался вырваться, но ноги запутались еще больше, он не удержал равновесия и грохнулся вперед. Веревки мягко и нежно опутали его со всех сторон. Ему показалось, что они из каучука, но когда одна веревка прилипла к коже его лица, он понял, что это люто рекламируемый клей "Секунда" в действии. Он стал биться и кричать. Ему казалось, что он рвет пелену, но на самом деле он запутывался еще больше. Он звал на помощь людей, которые могли находиться в этом здании. Его крики отдавались гулким эхом в пустом здании.

Когда он выбился из сил, то почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Клейкие канаты облепили все его тело. Он был словно закатан в клубок и пленен неведомым противником. Более того, ему было трудно дышать. Перекрученные канаты залепили ему глаза и уши, рот и нос. Это что, гигантская паутина? Так, значит, сейчас должен появиться сеньор паук? Но ведь он же не муха, чтобы становиться его жертвой? Он предпринял последнюю попытку освободиться, прорвать эти канаты, но, подрыгавшись, безвольно в них повис.

"С клеем "Секунда" беда -- не беда!.. Клей "Секунда" клеит на года!", - услышал он раскатистый голос из репродуктора. В голосе отчетливо звучали напористость и самодовольство. "Партоген Фигуров!" -- вспомнил он. Неужели этот слоган так въелся в его подсознание? "Клею "Секунда" не скажешь "пока"! Клей "Секунда" клеит на века!", - еще громче декламировал голос. Он не мог ничего понять... Это только в его голове или же на самом деле? "Клей "Секунда"!..",- угрожающе начал голос. "Хватит уже! Хватит! - заорал он изо всех сил. - Я больше не могу! Я устал!"

"Ну, тише вы! Тише! Все хорошо! Зачем же вы так-то?" -- услышал он негромкий голос. Он ощутил теплую сухую ладонь на своем лбу. Увидел над собой белый потолок. "Я снова -- как все?" -- спросил он. "Ну, конечно, как все! Точно так же!" -- успокаивающе сказал голос. И в сторону добавил тем же тоном: "Готовимся к переливанию!"

12.

Гармония воцарилась в мире. Он слышал далекий звон колоколов. Видимо, звонарь относился к делу без должного подобострастия или же церковные каноны не предписывали ему сегодня лупить до звона в ушах, но скорбный металлический бой был похож сегодня на языческую песню предков. Он вслушивался в эти кристально чистые звуки и чувствовал легкость во всем теле. Ему казалось, что он в ритме сердцебиения качается на звуковых волнах. Дзынь-дзынь! Дзыньдзынь! Как хотелось ему, чтобы это качание в гамаке звуков продолжалось бесконечно...

Как это здорово -- парить в воздухе бестелесным существом: быть просто теплым плавно льющимся звуком! Это ли не совершенство? Но он как будто бы знал, что у него когда-то были руки, были ноги... Не было только ни малейшего желания ими воспользоваться. А что, если все-таки попробовать? Прямо у его ног лежала лесная долина -- она выплывала словно из тумана и приобретала объемность и цвет. Лес был смешанных пород -- и лиственный, и хвойный... Ой, а это что? Пальмы! Ну, и что? Казалось, стоит спуститься в этот затерянный в пампасах мир, и ты останешься в нем навсегда. Но зачем спускаться, если можно видеть его с высоты птичьего полета, и не только видеть, но и парить над ним?

Кто он?.. Да, собственно, какая разница?.. Жив он или мертв?.. А так ли это важно, когда кругом такая красота?..

Но вот кто-то коснулся его невесомого тела... Сначала у него появилось желание брезгливо оттолкнуть эти руки, трогающие его плоть, пресечь эти гнусные материалистические поползновения, но не то, что делать, даже думать о том, что делать, было лень. Но потом он почувствовал, что даже получает от этих прикосновений некоторое удовольствие. Удовольствие сменилось обманчивым воодушевлением, с которым начинающий парашютист прыгает прямо в облако. Он открыл глаза...

Он увидел серые глаза. Они за ним внимательно наблюдали. Затем он увидел нос с горбинкой, веснушки, рыжие волосы... Услышал чужой голос: "А я тут думал, паря, что ты уже все..." Он звучал издалека. А куда делась лесная долина? Почему прекратился колокольный звон? Он почувствовал обиду, что покинул тот, реальный мир и оказался в мире надуманном и ложном. Ему захотелось вернуться назад, в эту долину, но это было уже невозможно.

Вместо колокольного звона он услышал резкий свист. Свист повторялся снова и снова. Этот незнакомый человек что-то с ним делал. Ему показалось, что он отрывает от его тела какие-то клейкие ленты, которые защищают его от опасностей окружающего мира. А ведь этот человек желает ему зла, подумал он.

Он лежал и с каждым режущим слух свистом чувствовал себя все беззащитнее и беззащитнее. И когда наконец неприятные звуки прекратились, он ощутил себя совсем беспомощным и жалким.

"Ну, паря! Ну!" Он чувствовал, что этот человек толкает его в бок, но не мог даже пошевелиться. "Ну, давай же! Ну!" -- не унимался злой человек. Кажется, он обхватил его своими погаными руками и поднял, затем куда-то потащил. "Ну, чего ты такой слизняк?" -- сказал он. Ему хотелось, чтобы он оставил его в покое, вернул его в то состояние, в котором он пребывал недавно, но человек обращался с ним все грубее и грубее.

Он затащил его в какую-то крошечную комнатку и наконец убрал от него свои мерзопакостные волосатые руки. Скрипнула серо-белая с непонятными желтыми пятнами дверь. Он, у ног которого недавно простиралась целая долина, был зажат шестью стенами, как в склепе. Он что, хочет заживо его похоронить?

А ведь он "возвел" его на пьедестал, как царя природы! Зачем? Он сидел на холодном пьедестале и стучал зубами. Он уже не мог ни думать, ни чувствовать. Он был не в себе. Снова скрипнула дверь. Снова этот же нехороший человек. Он наклонился над ним. Поочередно поднимая руки, снял мятый пиджак. Зачем-то закатал рукав рубашки и воткнул в руку шприц. Ой! Больно! Что делает с ним этот дебил?

В его голову почти тут же ворвалась бешеная ясность и полное осознание всего происходящего. Он -- Партоген Фигуров, богатый и известный в рекламном бизнесе человек, был похищен этим рыжим верзилой, который издевался над ним как мог -- обливал колой, заставлял жевать резинку и жрать шоколадные батончики, а затем, видимо, накачал его какими-то наркотиками.