Сергей Кузнецов - Жизнь по инерции

Сергей Кузнецов

Жизнь по инерции

Не знаю...

Ой, пришла!.. Я не ждал.

Я поел чесноку.

Я не ждал - как же так?

Я не знаю...

Что же делать теперь?

Я не знаю, братва,

Я не знаю, не знаю, не знаю...

Значит, сексу не будет.

Целоваться ведь как?

Значит, сексу не будет,

Не будет, не будет...

Что же делать, братва,

Я не знаю теперь,

Я не знаю, не знаю, не знаю...

Этот запах предательский

Выест глаза...

Этот запах предательский

Выдаст меня,

Выдаст, выдаст меня, это точно...

Я не знаю сейчас,

Что мне делать, братва,

Я не знаю, не знаю, не знаю...

Может плюнуть на все?

Завалить ее враз,

Трахать, трахать, а вдруг?.. Я не знаю...

Я не знаю, братва,

Что мне делать сейчас,

Я не знаю, не знаю, не знаю...

Вот, ушла, покрутив у виска...

Боже, что это значит?

Как мне жить без нее?

Я не знаю, братва,

Я не знаю, не знаю, не знаю...

25 августа 1996 года

Под дождем...

Сегодня я понял - все сбылось!!!

Не зря, ой не зря я боялся...

Стеклянные глаза разбились...

Язык деревянный сломался...

Ты говоришь, ни в чем не виновата?

Я не слышу. В ушах моих - вата...

Ну что ж, постоим под дождем!

Пока промокнем, подождем...

И разойдемся кто куда,

Чтобы не встретится

НИ - КО - ГДА...

Лица не скроет отчуждения вуаль...

Ударь еще больнее! Ну, ударь!

Говорят, о двух концах остры ножи,

Но я спокоен, а ты дрожишь...

Быть может, потому пишу стихи я,

Что поэзия - та же стихия...

Ну что ж, постоим под дождем!

Пока промокнем, подождем...

И разойдемся кто куда,

Чтобы не встретится

НИ - КО - ГДА...

Тормозных колодок свист и скрежет...

Где же ты, счастье? Где же?..

Этот дождь. Этот ветер. Ненастье.

Это - счастье, да-да, это счастье!..

Я, как и прежде, окрыляюсь неудачами...

Катитесь к черту все с машинами и дачами!..

21 октября 1988 года.

Глаза.

Что бы я не сделал и что бы не сказал,

Мне кажется, за мною

Всегда следят глаза,

Чтобы я не сделал и чтобы не сказал,

Всегда за мною следят глаза.

А глаза - чужие, странные...

Ба! Да они ж, наверно, чужестранные!

И тут меня осенило...

Да это же, братцы, шизофрения...

Психику я не нарушал

Она сама меня нарушила...

Разве стена имеет глаза?

Или же только уши?

И вдруг я услышал:"Идиот!

Стена имеет даже рот!"

А глаза такие страшные,

Сверлят буравчиком стены домашние.

Мой язык прилипает к губе...

Так это же, братцы...КеГеБе-е-е!

Я прощаюсь с родными и близкими.

Я поднимаю руки и сдаюсь,

Но как, пораженный, стоял до этого,

Так и стоять остаюсь...

Стоять - не сидеть. Постою. Это классно,

Что у нас в Союзе гласность!

18 января 1988 года

Исповедь "совка".

Мне всучили награду плебея,

Медаль патриота "Вру не краснея".

Как я упивался своею закваской

И как напивался какой-то - тьфу! - краски.

Но даже и пьяным я был очень горд,

Что за спиною не крылья, а горб...

В голове было пусто, в карманах - тоже,

Что стало видно по глупой роже...

Под знаменем нашим, красным как рак,

Стою угловато, круглый дурак...

А сколько же было разных иллюзий!

Да вышли с водою в открытые шлюзы!

Мы оказались пешками в игре,

Деревянными пешками при шахматном дворе.

Какие тут к черту правила игры

Последняя пешка на месте туры.

Все та же пешка - в роли короля,

Свои же фигуры рубит зазря...

Под знаменем нашим, красным как рак,

Стою угловато, круглый дурак...

Стало горько, что живем несладко.

Шли к изобилию, да вышла накладка.

В обноски одеты сиротские детки,

Остатки-то сладки, да объедки - едки!

Когда экономика зашла в тупик,

Система рушится с поднятием фиг...

Если ногами стоим на обломках,

Значит, есть в механизме поломка...

Под знаменем нашим, красным как рак,

Стою угловато, круглый дурак...

13 декабря 1988 года

Этот город...

Я шел по проспекту, бродяга бездомный,

ревниво смотрел на большие дома,

и думал с отчаяньем, что город - огромный,

а мест в нем свободных - нема...

Вот Дом книги, а вот - Дом одежды,

где нет ни книг и ни одежды сроду,

только нет нигде Дома надежды...

Зато есть классный Дом моды!

Мне не нравится этот город,

но теперь мне не выбирать:

в этом городе я родился,

значит, в нем мне и умирать...

Ваш чертов город я с детства знаю,

но до сих пор он мне не знаком:

с домами, которые всегда запирают,

и ртами, которые всегда под замком,

с дорогами, которые от грязи липки,

с руками, к которым прилипла печать,

этот город возник по ошибке,

как будто бы пьяной бабой зачат...

Мне не нравится этот город,

но теперь мне не выбирать:

в этом городе я родился,

значит, в нем мне и умирать...

Я мог бы уехать хоть в Сан-Франциско,

но и этот вариант - нулевой,

рабским клеймом - штамп о прописке,

и не в паспорте - на коже живой.

Друзья и соседи - тесные стены,

закрыт потолком, как гробовой доской,

но под кожей пульсируют вены

движению противопоказан покой!..

Сон Веры Павловны.

Вере Павловне снится странный сон:

Синим кобальтом покрыт небосклон,

На нем из желтого кадмия круг,

И изумрудные травы вокруг - целый луг...

Чудное пение божественных сирен

Манит, завлекая в сладкий плен,

Но, захочешь уйти не дадут:

Красные тени стоят там и тут - ждут...

Вернись скорей, Вера Павловна!

Вернись назад, Вера Павловна!

Вера Павловна, вернись скорей,

Вернись назад, в мир людей!

Выстроены в ряд хрустальные дворцы,

В них сидят взаперти их творцы,

А из слоновой кости замки

Вырастают как грибы-поганки - из ямки...

Ах, а это!? Куда не ступи,

Вместо асфальта - золотой настил!

Но, захочешь уйти, - не дадут:

Красные тени стоят там и тут - ждут...

2000 год от Р.Х.

Кто предписал для всех один закон?

Кто предсказал, что делать не надо?

Закон для всех похож на загон,

В который кнутом загоняют стадо.

И те, что всегда толпятся у трона,

Те, что несут подол красной мантии,

Сами придумали для нас закон,

Листая учебник по хиромантии.

Каждый - художник, и каждый - поэт,

Каждый - философ, и каждый - мечтатель,

Каждый - талантлив, но, наконец,

Каждый - поэт, но не каждый - творец...

Цепляясь конечностями за бесконечность,

Боги - даже те, кто с верой не знакомы,

И каждый в себе культивирует вечность,

Каждый живет по своим законам...

Но я виноват - я нарушил код...

Я виноват - я убил в себе святого...

Я погубил себя в двухтысячный год

От Рождества Христова...

Твое лицо в ночном окне...

Недолги были наши встречи,

Но до сих пор живет во мне

Твое лицо в прощальный вечер,

Твое лицо в ночном окне...

Прости! - ты заклинала про себя.