Михаил Лайков - Ожидание

Рассказать про этот случай Виктору помешала тетка с тележкой, нагруженной баулами. Тетка двигалась с близлежащего рынка. У нее было красное от снега, мороза и еще от чего-то, принятого внутрь, лицо. Она бранилась и требовала убрать труп с ее дороги. Не успели ее прогнать, как на умершего чуть не наехал Колхозник, воровской казначей, приехавший получить дань с магазина "Все для удобной жизни". Его джип вскочил прямо на тротуар и затормозил у самой головы покойника.

- Я езжу на велосипеде, а этот... - разозлился Виктор при виде джипа Колхозника той же злостью, что и при виде "мерседеса" Полякова. - Нет, ты подумай! С этим Колхозником мы работали на одном ЦБК. Я пацанов в спортшколе тренировал, а он... Я даже не знаю, кем он был. Помню только, как его жене однажды пять рублей к отпускным не доплатили и он поднял скандал на весь ЦБК. Из-за пяти рублей! А теперь с самого Полякова дань собирает. Нет, Саша, на жизнь надо проще смотреть.

- Вообще-то... Как посмотришь вокруг... Глянь-ка!

Над трупом замерли две фигуры. Это были Яша и Гоша, два городских дурачка. Они всегда ходили по городу вместе и всегда оказывались там, где случалось что-нибудь любопытное. Гоша был длинный и угрюмый, а Яша толстенький, низенький, улыбчивый. На покойника они смотрели немигающим взглядом, потом этот же взгляд обратили на вышедших из машины милиционеров. Яше и Гоше очень нравилась милицейская форма, они мечтали служить в милиции и однажды приходили в отдел, просились принять их на службу.

- Ну что, молодцы, готовы служить? - бодрым начальническим голосом спросил Виктор.

Яша заулыбался так, что глаз не стало видно, а Гоша сделался свирепым, будто уже получил дубинку в руку.

- А охранять вы научились? - спросил еще Виктор.

Вопрос застал придурков врасплох, они растерялись.

- Я ж тебе говорил... Я ж тебе говорил... - затараторил Яша. - Надо было научиться охранять...

- Вот и учитесь, - велел Виктор. - Ты становись сюда, а ты туда и направляйте поток. Вот так им командуйте: в сторонку, в сторонку! И голос потверже. Поняли? Ты где его взял? - спросил Виктор о значке депутата горсовета, нацепленном на Яше.

- Нашел.

- Ну, действуйте.

Придурки кинулись исполнять поручение. Саша с Виктором опять закрылись в машине.

- Слушаются... - увидели они оттуда, что народ беспрекословно подчиняется указаниям Яши и Гоши, проходит вдоль стенки.

Следы вокруг трупа начало заметать. Снег набился в бороду мертвеца, в шерсть на голой груди. Виктор опять связался по рации с отделом, и ему опять ответили, что катафалк давно выехал.

- Зачем мы его караулим? - спросил Саша. - Утащит его кто-нибудь, что ли?

- А ты в милиции давно? - спросил Виктор.

- Сразу после армии.

- Ну так что ж ты глупые вопросы задаешь?

Саше и Виктору совсем сделалось скучно. От скуки прислушались к милицейскому эфиру, в котором звучала будничная чепуха жизни: такой-то группе указывалось ехать разбираться в семейной ссоре с употреблением топора, другой - к общежитию бумкомбината, в котором был замечен спускаемый на простынях из окна третьего этажа холодильник.

- Ухтин бежит! - сказал Саша. - Банку гонит!

Ухтин был высокий крепкий парень с курчавой бородой. Одет он был в легкий тренировочный костюм. Виктор посигналил. Ухтин увидел их и, радостно блестя глазами и зубами, подбежал к машине.

- Залезай, - открыл ему дверцу Виктор. - Ты чего так налегке? А где куртка, что я тебе дал?

Ухтин смутился:

- Виктор Николаевич... Я ее отдал одному... Мерзнет...

- А ты не мерзнешь?

- Мне не холодно, - улыбался Ухтин, и по его розовому, свежему лицу было видно, что ему в самом деле не холодно. Снег растаял на его бороде, в машине запахло дождевой свежестью.

- Игорь, ты когда-нибудь болел? - спросил Саша.

- Один раз. Отравился молочной смесью. Импортной... Наша просроченная годится, импортная нет. Кто там лежит?

- Кто-то из бывших... Во! Может, ты его знаешь? Пошли посмотрим.

Первым к трупу подошел Виктор, следом Саша и Ухтин. Подбежали и Гоша с Яшей. Виктор смел рукавицей снег с лица покойника и каким-то странным, изменившимся голосом позвал:

- Саша!

Саша посмотрел и увидел: у покойника приоткрылись глаза. Из-под сизых век блестели зрачки, и нельзя было назвать этот взгляд мертвым, незрячим.

- Высматривает, - шепнул Саша, отступая от трупа.

Виктор тоже попятился.

- А, это Броднев, - узнал Ухтин. - У него дядя главный на санстанции.

- Броднев? Он, кажется, тоже в милиции служил?

- Нет, он пожарником был. Не то капитан, не то майор.

Они втроем вернулись в машину, а Гоша с Яшей, замерзшие, но не уставшие, продолжали направлять прохожих по узкому пути. Снег не переставал. Смеркалось. Прохожих прибавилось. Это пошли возвращающиеся с работы. Виктор по рации ругался с отделом.

- Он, видно, окоченел, скукожился. Вот веки и стянуло, - сказал Саша.

- Ясное дело, - откликнулся Виктор. - Что ж он, в самом деле высматривает, что ли? Хе!

Помолчали.

- А в прошлый раз, когда выходили... Я не обратил внимания...

- Я тоже...

- О чем это вы? - спросил Ухтин.

- Да глаза у мертвого открылись.

- Глаза? По-моему, закрытые...

- Открытые.

- Ну пусть открытые, если вам так хочется. - Ухтин улыбнулся. Он не любил спорить. - Какая разница...

- Может, показалось? - спросил Саша.

- Хрен его знает... Ты куда?

- Пойду посмотрю, - сказал Ухтин.

- Сиди. Какая разница... Фигня все это, - сказал Виктор.

- Игорь, ты вроде бы и в монастыре жил?

- Недолго... Там у них спортом нельзя заниматься. Я и ушел.

- Но вообще с религией ты согласен?

- С религией? Вообще-то согласен. А что?

- И ты веришь во все это?

- Во что?

- Ну... В душу там, в тот свет...

Ухтин пожал плечами и, словно бы извиняясь, сказал:

- Виктор Николаевич, ну что значит веришь, не веришь? Оно есть. Просто мы мало этим интересуемся. Я вот недавно прочитал: из всех знаний, накопленных человечеством, девяносто пять процентов о мертвой природе. И меньше процента о человеке. Каждый человек в своей жизни постоянно сталкивается с этим, только он мало интересуется своей жизнью.

По улице, слепя фарами, сигналя, набирая скорость, мчал победительный джип Колхозника.

- А вот то, что ты сидишь в этом рванье и не знаешь, где ночевать сегодня будешь, а он прет на джипе в ресторан - это как? - спросил Виктор.

Игорь Ухтин на это не успел ответить. Приехал долгожданный катафалк, или, проще, труповозка. Саша с Виктором подошли к трупу, чтобы помочь погрузить его, и...

- Зовет... - пробормотал Саша, глядя в темный зев, в открывшийся рот покойника.

- Кто зовет? Кого? - спросил человек с катафалка.

...Прошло несколько дней. Про труп, у которого сначала открылись глаза, а потом рот, Саша и Виктор позабыли. Служба у них была такая, что чуть ли не каждый день случалось видеть что-нибудь, от чего у самих раскрывался рот и глаза лезли на лоб. Жизнь не способствовала задумчивости над увиденным, и это признало даже начальство Саши и Виктора, которое на одном из совещаний в эти дни сказало: "Когда-то мы расследовали преступления, потом отслеживали их, теперь только успеваем регистрировать. Но, несмотря ни на что, мы должны честно исполнять свой долг".