Алексей Ремизов - Том 2. Докука и балагурье

Висит Эйгелин, высунулся по пояс, держится крепко, а собака на его ноге висит.

И закричал Эйгелин.

Не спала одна из сестер, караулила. Слышит крик, разбудила сестру, да к отцу.

— Гость кричит, не случилось ли что?

Вскочил старик, схватил копье и поднял народ. Всем народом побежали к железной руйте.

Эйгелин висел на руках по пояс над руйтой — собака держала его за ногу, не отпускала.

Старик залез на руйту, спустил по ноге Эйгелина копье, заколол собаку.

И выбрался Эйгелин на волю.

Убили и другую собаку да в руйту. А там, за пологом, за лампой, сундук. Открыли сундук — старуха: на корточках сидела костлявая — пекуль в руке, и выла.

Живо порешили старуху, принялись за руйту, разбили железную. Много мехов нашли и всяких богатств — дорогие бобры, росомахи.

Живет Эйгелин у старика в руйте.

Две дочки у старика, была и еще постарше, да незадолго до прихода Эйгелина померла и мертвая валялась в тундре, брошенная зверям и птицам.

Раз поутру говорит старик Эйгелину:

— Неладное что-то во сне мне снилось. До сей поры лежит моя дочь, никем не съедена, — нехорошо. Ты бы ее оживил!

— Да разве я могу такое сделать?

— А что ж? Ты прошел море, убил медведя, горностая, гусеницу, ты победил столько напастей!

Задумался Эйгелин: а и в самом деле не испытать ли ему силу?

И когда настал вечер, взял он бубен, и начал камлать. И долго колотил он в бубен, потом гаркнул, как ворон — и мертвая сестра влетела в полог. Кинул он бубен и к мертвой: тряс и ворочал — и мертвая зашевелилась и ожила.

Живет Эйгелин у старика в руйте.

Две дочки у старика и третья, что оживил Эйгелин, а была и четвертая, самая меньшая, ее старик не показывал.

Говорит старик Эйгелину:

— Много ты нам сделал добра, от многого ты нас избавил. Теперь можем спокойно ходить на море и в горы, нас изводить больше некому и наши сыновья будут жениться, наживать большие семьи. Пора и тебе жениться, да и домой идти на свою сторону.

— Ладно, — согласился Эйгелин.

— А пригони наперед олений табун, — сказал старик. Эйгелин пошел за табуном.

А старик сделал сани и балок — возок крытый. Все приготовил к кочевке. И когда Эйгелин пригнал табун, старик разделил табун: половина ушла в горы, другая — осталась у чумов.

— Это твоя и будет! — показал старик, — теперь кочуй!

Смотрит Эйгелин, а та старшая дочь старика, которую оживил он, у саней хлопочет, готовится к отъезду и такая проворная, одно горе — коса и крива.

Идут и идут — путь за море далекий.

Не покладая рук работает кривая: и ставит и собирает руйту и весь олений караван на ней, — и хоть бы одно доброе слово от Эйгелина!

Как-то Эйгелин был в табуне, а кривая влезла в балок, где тайно ехала с ними самая младшая сестра, которую скрывал старик от Эйгелина.

Надо тебя ему показать, — сказала кривая, — тогда он и со мной будет лучше! Больше сил моих нету.

Сестра согласилась.

А вечером говорит Эйгелину кривая:

— Не буду я ставить руйту, больно погодно. Ты ложись в балок, а я пойду в табун.

И ушла. Сидит один Эйгелин, горько задумался о своей судьбе бессчастной, — он вернется домой и все будут над ним смеяться: косая, кривая!

И с чего это она выдумала, чтобы лег он в балок, и совсем не так уж погодно!

Не хотелось ему и с места трогаться, все было постыло. все-таки встал он, повернул балок дверьми от ветра. Странно: больно тяжелый! Заглянул — а там сундук. Открыл сундук и понять ничего не может: в сундуке горит лампа, а около лампы сидит, да такая, никогда и не снилась ему такая. Он в сундук и всю ночь оставался, не выходил на волю.

Поутру приходит из табуна кривая и не узнать Эйгелина: какой к ней ласковый и добрый и во всем помогает!

Кончился путь. Вот и родная сторона.

Услыхали люди, что Эйгелин вернулся, привез жену из-за моря, и понаехало народу со всех концов.

Встретила Эйгелина сестра. Старик-то не дождался сына, помер. Обрадовались друг другу.

Велит Эйгелин на радостях убить оленей, чтобы гостей угостить, а последнего убить оленя, чтобы помазаться свежей кровью — станет он венчаться.

А сестре приказал настлать от возка до самого полога тюленей, а сверх покрыть бобрами и росомахами.

И все было исполнено. Кричит кривая:

— Торопитесь мазаться, кровь стынет!

А сама с сестрой Эйгелина пошла к возку, и вывели они под руки невесту.

И как увидели парни такую, точно с ума посходили: кто дотронулся до ее руки или случайно коснулся одежды, кто прямо посмотрел ей в глаза, тот затрясся на месте, а некоторые тут же на месте и померли.

Пришлось отложить венчанье до другого дня, а невесту пока что спрятать.

И когда разъехались гости, повенчался Эйгелин и зажил счастливо с молодою женой.

А кривая заняла в доме место старшей жены: уважал ее и любил Эйгелин, как мать родную.

Сакха — так сами себя называют якуты — народ турецко-татарского племени, скотоводы, живут по Лене реке и ее притокам, и по Яне реке, и по Колыме реке до Ледовитого океана, крещеные шаманисты.

По Памятной книжке Якутской области к 1 января 1909 г. якутов числилось до 242 000 человек.

В основу положены: сказка, сказание и сказ, которые передал мне ученый сакха Семен Андреевич Новгородов с Татты реки, притока Алдана.

Карагасы — отуреченный народ самоедской ветви угро-финского племени, охотники, живут в Саянских горах по рекам — Оке, Уде, Бирюсе и Кану, крещеные шаманисты.

Насчитывают карагас до 405 человек.

В основу положены сказки, записанные Дм. К. Соловьевым : «Откуда происходят карагасы» и «Карагасы должны промышлять». А сказывал сказки — и «хорошую» и «нехорошую» — Николай Савельич , по прозвищу Тутарь , одноглазый старик карагас — глаз олень ему выбил, а лет ему за восемьдесят.

Бое — так сами себя называют манегры — народ тунгусского племени, охотники, когда-то оленные кочевники, кочуют на лошадях по правому берегу Зеи от Перы до Депа и от Перемыкина до Куматы, шаманисты.

В 1913 г., по свидетельству Дм. К. Соловьева , участника экспедиции в Амурскую область, манегров насчитывали 132 человека.

В основу положена «Сказка о происхождении манегров», безымянная сказка и «Как манегры порядок у себя завели» по записи Дм. К. Соловьева , а сказывал сказки Тудзё Учаткан , горбатый и хромой бое, на реке Депе.

Ораведлат — так сами зовут себя чукчи — оленеводы и собаководы, живут от Берингова моря до реки Индигирки и от Ледовитого океана до рек Анадыра и Анюя, их около 6 000 человек, шаманисты.

В основу положена сказка, записанная И. П. Толмачевым в чукотскую экспедицию 1909 г. на Чукотском побережьи Ледовитого океана, а сказывал сказку Д. А. Бережнов , колымчанин русский, а ему сказал ее летом 1909 г. на складе в устье р. Чуана чукча Номульгин , кочующий на нижнем Чуане.