Анатолий Лернер - Колодец света

Она болела, стенала, но человек-писатель изощрялся гасить эту боль, успокаивая себя ложью.

И тогда Той ему поведал, что, только понимание; только знание самого себя, выявление недоступных в обычном понимании функций собственного организма, дает человеку состояние душевного равновесия...

- Да, - улыбнулся Херувим, кинув взор на близнеца. - Вот так утверждается в мире Любовь. И в таком благостном, высоком состоянии, порождающем любовь ко всему и всем, человек, уподобившись всему, становится творцом. Творцом в полном смысле того Слова, коим и были сотворены множества миров...

Бог, так же, как и ты порождает свои миры внутри себя. Он, как и ты порождает их своей мыслью. И эти миры прекрасны... А твои?

- Но понять это еще недостаточно. - Танка обняла Лику. - Понять недостаточно. Человеку даны эти знания.

Их нужно взять. Но они под охраной. И знаешь, кто их охраняет от тебя? Записывай их имена!

- Не нужно! - Остановила Танку Лика. - Я сама знаю их.

Произошла корректировка, и она уже знала, что другой, инакий, отличный мир Джулии Белл, остался где-то позади.

Должно быть, Джулия тогда посмеялась от души. Как бы то ни было, тот самый момент изображен ею в картине "Взгляд".

А эмоции продолжали швырять Лику из мира в мир, и не было этому конца. Ну, и куда это, спрашивается, забросили ее эмоции сейчас? На каком она свете? На Том или на Этом? По каким законам живут здесь? И нужно ли ей жить по этим законам? И чем эти законы отличаются от тех, которые она признает как Законы?

Ах, как Лика хотела Жить! Жить по Закону. По Высшему Закону.

- Но человек ленив, - Вяло произнес Херувим, - ленив и темен. Человек не любопытен и боязлив. Человек в плену иллюзий. Он невежествен. Он во сне. И сон заменяет ему жизнь в реальном мире. Сон подменяет ему высший Закон. Сон подменяет ему знания.

Лика увидела себя забившейся в угол кровати. Она стояла над собою, свернувшейся калачиком и прячущей голову в подушках.

Она увидела на своей щеке рубец от сна.

Почему-то ей стало тепло и уютно. Она ощутила полное доверие к этому теплому ложу, и потому потянулась к нему. Но чем ближе она приближалась к подушкам, тем ярче горел кровавый рубец на щеке той, о ком Лика понимала, как о себе.

И тогда Лика увидела, как неутомимый воин Морфей, усыпляет ее спутников.

Снималось старое кино.

16.

Повозка Воина скрипела на поворотах всеми рессорами кровати, а рассохшийся фургон содрогался на каждой кочке. Некто, облаченный в доспехи римского воина, шел по Иудейской долине и вел коня под уздцы. Размытая дождями глина прилипала к его котурнам, и он скользил вместе с конем, утерявшим в пути подкову.

- Кому-то, воистину, на счастье. - Промолвил Воин, поглядывая на преградившее дорогу дерево.

- Римляне борются с болотами, высаживая магические эвкалипты, вполголоса произнес он, - а тут, видно, потрудились разбойники.

Укрывшись плащом от декабрьского дождя, воин уверенно подошел к дереву, намереваясь освободить себе путь.

Раздвигая кусты, стараясь быть незамеченной, скользнула вдоль повозки женщина. Она заглянула в щель фургона и тут же отпрянула. Ей было довольно и этого мимолетного взгляда, чтобы понять, что на соломе из скорбных и строгих колючек, вповалку лежали поверженные демоны.

Сделав над собою усилие, женщина снова заглянула внутрь повозки. Она с мистическим ужасом всматривалась в лица жертв.

Все они были близнецы. Ни единого различия. Только шрамы, только рубцы, только раны на них разнились.

Женщина сняла капюшон. Ее лицо отличалось от тех, что застыли в повозке, лишь едва уловимым румянцем, да живым блеском измученных глаз.

Потупив взгляд, она смотрела себе под ноги, где в липкой жиже застряла одним углом карта. Скорее механично, чем от любопытства, она подняла карту. И опять, в который раз за сегодняшний день, она была поражена. Это была карта из уже известной ей колоды. Той самой колоды Карт Таро, которую просыпал на ее пути некий бесполый субъект, с замашками Сорбонского жлоба. Видно, подумала она, он временно состоял в попутчиках воина.

Карта отозвалась ей немедленно. Она смыла прежнее изображение, и явила на своих полях маленькую девочку, стоящую у притворенных ворот. Карта не только отозвалась, она впустила Лику в себя. И Лика смогла убедиться, что ворота эти были не заперты. Но самой девочке предстояло еще увидеть это. А, увидев, что вход не на запоре, толкнуть от себя ворота. Толкнуть ворота и выйти в тот мир, что страшил эту маленькую девочку.

Лика робко надавила на створки ворот, края которых уходили за пределы карты, - туда, где продолжалось действие в Иудейской долине; где воин Морфий склонился над спиленным кем-то деревом.

Створки ворот, заскрипев давно несмазанными петлями, поддались ее воле. И карта обернулась зеркальной своей рубашкой к Лике.

Из поля карты на нее смотрела усталая женщина, знающая о своем мире все. Это была одна из тех беспокойных близнецов, кто теперь безмятежно почивали в повозке Морфия. И снова Лика отпрянула назад. И, как оказалось, на сей раз вовремя.

Кровать с поверженными близнецами охватило пламя, и едкий дым обволок и уволок близнецов куда-то в Гадес. Туда, где миллионы нереализованных душ, отправляются на консервацию.

Это была огромная фабрика по консервации энергии. Фабрика Мэй-Эден6. Лика увидела знакомое лицо Тоя, и она потянулась к нему, но ее уже отнесло куда-то потоком. Она стала терять ориентиры, все стало рушиться.

17.

Едва подземные толчки приутихли, она взглянула на небо. Закат нисколько не удивил ее, хотя она впервые наблюдала за тем, как солнце рисовало бутылочную наклейку. Это и впрямь было очень похоже на этикетку "Мэй Эден". И все же, это был иной, не торговый Знак.

Лика подняла камни. Это были все те же самоцветы. Кристаллы, содержащие знания не только о ней самой, но и об иных стихиях, воплощенных в других сущностях.

Его стихией была Земля.

Ей захотелось узнать о нем все. И она прильнула к кристаллам. Она прислушивалась к себе, пока окончательно не поняла, не почувствовала, что не ошиблась. Нет, не ошиблась.

Сейчас она попала именно в свой мир. Мир, где все в ней отозвалось при имени Тоя.

"Но стоит человеку однажды прислушаться к своей душе, - повторяла Лика некогда затверженный урок, - стоит человеку вспомнить, кто он такой, как он свободно овладевает мирами и Вселенными. Вначале же, человек должен выйти из состояния сна".

Лика оглянулась туда, назад, где еще не должна была осесть сажа от тел, сгоревших в повозке воинов. И она поняла, что вся ее предыдущая жизнь была сном. "А вдруг и это сон?" - спрашивала она себя, но тут же сама и отвечала: "Нет, это уже не сон".

Она и впрямь вышла из-под гипноза.

Теперь предстояло снять ограничитель с "точки сборки".