Антон Чехов - Том 27. Письма 1900-1901

Увидимся ли? ~ В первых числах сентября… — Книппер спрашивала: «А когда увидимся? Нигде это не написано? Ни в каких небесах, где бы можно прочитать? Ты еще об этом нигде не читал?» Почти одновременно с этим письмом 13 августа Книппер писала М. П. Чеховой: «Владимир Иванович <���Немирович-Данченко> встретил Ивана Павловича <���Чехова>, и тот сказал ему, что Антон Павлович будет жить зиму в Москве — что за нелепость? Я была удивлена, когда Вл. Ив. передал мне это. Странно ты спрашиваешь — на чем порешили с братом твоим? Разве с ним можно порешить? Я сама ничего не знаю и страдаю сильно от этого» («А. П. Чехов. Сборник статей и материалов». Симферополь, 1962, стр. 93).

Один журавль улетел. — У Чехова на ялтинской даче жили два прирученных журавля (см. примечания к письму 3126 * ). О дальнейшей судьбе исчезнувшего журавля сообщала Чехову за границу М. П. Чехова в письме от 28–31 декабря 1900 г. 28 декабря она писала: «Второй журавль нашелся, но он заболел, лежит у Марьюшки в кухне на рогожке и, кажется, издохнет. Говорят, он ушибся, играя с кривым журавлем». А через день она извещала: «Журавль околел» ( Письма М. Чеховой , стр. 165).

…с каким ~ восторгом я пробежался бы теперь в поле… — Отклик на следующие строки письма Книппер: «В субботу я после дневной репетиции уехала на дачу к Ольге Мих<���айловне> <���…> Там пробыла воскресенье до 5 ч. и вернулась к репетиции. Я с диким восторгом вдыхала дивный аромат лесов, гуляла и радовалась каждой березке, каждому осеннему цветочку, выцарапывала мох и нюхала землю; нашла грибочек, хотя они нигде не родятся этот год. Утром роса на траве. Еще совсем мало желтизны на деревьях, т<���ак> ч<���то> не похоже на осень. Сегодня прошел здоровый дождик, а то жара была адская. Антон, родной мой, проведем будущее лето здесь где-нибудь в деревне — хочешь? Я все думала, как ты удивительно подходишь к этой чисторусской природе, к этой шири, к полям, лугам, овражкам, уютным тенистым речкам».

Маша уезжает завтра. — О своей встрече с М. П. Чеховой в Москве Книппер писала в письме от 23 августа: «Уже два дня, что я не писала тебе, — целая вечность, правда? Все болтала и ездила с Машей, а о тебе и думать забыла — понял? Вру, вру, родной мой. И болтали-то очень много о тебе, даже очено много. Как я была рада Маше — ты веришь? Мне дико, что мы будем жить врозь. Но, конечно, большую часть времени я буду торчать у нее. Я совсем отвыкла от своих, это ужасно, но это так» ( Переписка с Книппер , т. 1, стр. 169).

Алексеевых ~ не вижу. — К. С. Станиславский и М. П. Лилина переехали из Ялты в Алупку. 9 августа 1900 г. Станиславский писал Немировичу-Данченко: «Я приехал в Ялту 5 августа пароходом, после 2-х дней путешествия по бурному морю. 5 августа весь день ходил шальной. В воскресенье на меня нагрянули ялтинск<���ие> знакомые, а в понедельник я бросился в Алупку, чтобы искать помещения и удрать от знакомых. Во вторник переезжали из Ялты в Алупку (дача Постельниковой). Сегодня наконец начинаю отдыхать» ( Ежегодник МХТ , 1949–1950, стр. 185).

Вишневский мне не пишет ~ плохую роль. — В письме к Чехову от 31 августа Вишневский так объяснял свое молчание: «Я давно собирался Вам написать, но с утра до глубокой ночи все занят в театре на репетициях. Мы так живем ускоренно, мы так торопимся жить и время так бежит в нашей деятельности, что положительно 24 часа в сутки, по крайней мере мне, мало! Зачем и куда мы так торопимся — это совершенно никому неизвестно! Кстати, еще одна причина, почему я Вам не писал по возвращению в Москву. Это то, что я должен был все время искать себе квартиру, ибо мою комнату я принужден был уступить родственнице Гликерии Николаевны, которая всегда и жила там, но теперь она возвращается из-за границы в Москву» ( ГБЛ ). О Вишневском Книппер сообщала в письме от 24 августа: «Вишневский съехал от Федотовой, живет в меблир<���ованных> комн<���атах> „Тюрби“, где Сандуновские бани, и приглашал меня и Машу к себе чай пить». В «Трех сестрах» Чехов писал специально для Вишневского роль учителя гимназии Кулыгина.

3124. О. Л. КНИППЕР

20 августа 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер , стр. 59–60.

Год определяется по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 20 VIII.1900; Москва. 24 VIII.1900.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 16 августа 1900 г.; Книппер ответила 24 августа ( Переписка с Книппер , т. 1, стр. 160–162 и 172–173).

…получила от меня до сих пор только одно письмо… — Об этом же Книппер писала М. П. Чеховой 13 августа 1900 г.: «Сегодня получила твое письмо. От Антона Павловича до сих пор ни одного — что это значит — не понимаю. Волнуюсь уже третий день. Не буду писать, пока не получу. У меня ужасные мысли лезут в голову. Если завтра не будет письма, не буду знать, что думать. Я хожу вечно утомленная, вечно хочу лежать и не двигаться» («А. П. Чехов. Сборник статей и материалов». Симферополь, 1962, стр. 93).

Екатерина Николаевна — Немирович-Данченко.

Пьеса начата… — «Три сестры».

Дядю Сашу надо женить. — Книппер писала 16 августа о своем впечатлении от разговора с А. И. Зальца: «Мне сейчас тоскливо — слушала исповедь дяди Саши. — Неудовлетворенность, сознание нелепо прожитой жизни, рассказ о своих кутежах, попойках, болезненное искание в себе хоть кусочка чего-то чистого, человеческого, раскаяние, желание все поправить — и все это однотонным, глухим голосом при свете одной свечи. На столе колбаса и тарелка с крыжовником, кот<���орый> я ела, слушая его. Жалко его ужасно, говорит о револьвере, но, конечно, этого бояться нечего. Все спрашивал, верю ли я в него, что он исправится теперь после лагеря. Мне больно, что я не обошлась с ним мягче, но меня возмутили некоторые его поступки в это лето. Я только молча слушала его, отвечала мало, ничего не рассказывала. Он это чувствует. Брякнул, что хотел бы тебе все рассказать, что, может, только ты один понял бы его лучше, чем я. Жалко, жалко мне его».

…Вл<���адимир> Ив<���анович> приедет сюда на две недели, чтобы работать. — Немирович-Данченко собирался в Ялту, чтобы работать над своей новой пьесой «В мечтах». «Новости дня» писали о ней: «Вл. И. Немирович-Данченко оставил первоначальную мысль переделать в драму свою повесть „Губернаторская ревизия“ и пишет теперь совершенно новую пьесу, на тему о роли женщины в современной общественной жизни. Пьеса задумана очень широко и отразит в себе новейшие философские течения, с ницшеанством во главе. У автора написаны уже два акта. Пьеса будет в 4-х актах» (1900, № 6179, 4 августа). Однако режиссерская работа над пьесой Г. Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» в Художественном театре, а затем болезнь сестры не позволили Немировичу-Данченко осуществить свое намерение. В письме от 24 августа Книппер сообщала Чехову, что поездка Немировича-Данченко в Ялту не состоится, так как он «едет 30-го в Варшаву к сестре <���Варваре Ивановне Немирович-Данченко>, которая очень плоха. На всякий случай, не говори об этом его жене, раз она ждет его в Ялту, хотя наверное она это знает».