Антон Чехов - Том 27. Письма 1900-1901

3142. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ

13 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ЦГАЛИ ). Впервые опубликовано: Чехов, Лит. архив , стр. 176–177.

Ответ на письмо Ю. О. Грюнберга от 8 сентября 1900 г. ( Чехов, Лит. архив , стр. 176).

Пьеса моя, о которой Вы пишете… — В своем письме Грюнберг обращался к Чехову с просьбой: «Узнав о том, что Вы написали новую пьесу „Две сестры“, Адольф Федорович покорнейше Вас просит сообщить ему, не найдете ли Вы возможным присоединить эту пьесу к остальным входящим в состав VII тома Ваших сочинений, печатание которого подходит к концу. Если Вы согласитесь на это наше предложение, то не будете ли Вы так любезны сообщить, когда Вы могли бы прислать нам рукопись. Во всяком случае, мы выпуск книги задержим до получения от Вас ответа».

…печатать я буду ее после ряда исправлений… — См. примечания к письму 3122 * .

…она пойдет на сцене ~ не раньше Рождества. — Первая постановка пьесы в Московском Художественном театре была осуществлена 31 января 1901 г.

…она будет напечатана в журнале… — В это время пьеса «Три сестры» еще не была обещана ни одному журналу. В. М. Лавров, издатель журнала «Русская мысль», где пьеса была опубликована впервые, обратился к Чехову с просьбой отдать ее для напечатания в своем журнале только 14 октября 1900 г. В письме от этого же числа он писал: «Газеты изображают, что ты приедешь не один, а с комедией. Это очень приятно, в особенности для меня, так как я намереваюсь просить тебя отдать эту комедию „Русской мысли“. На повесть твою я рассчитываю твердо, и место ей в ноябрьской книге отведено надлежащее, но все-таки вновь напоминаю о твоем милом обещании. Относительно же комедии я позволю себе надеяться, что и она будет у нас. Вспомни нашу старую дружбу и связь, соединяющую тебя с нашим журналом» ( ГБЛ ). Пьеса «Три сестры» была напечатана в февральской книжке «Русской мысли» за 1901 г.

Вчера я получил 25 экз. книги моей «Повести и рассказы»… — Речь идет о втором томе собрания сочинений Чехова, изданном А. Ф. Марксом. 30 сентября 1900 г. (№ 270) «Московские ведомости» в отделе «Критические заметки» напечатали большую рецензию А. Басаргина на второй том собрания сочинений Чехова: «Новый сборник повестей и рассказов г. Чехова (Антон Чехов. Повести и рассказы. СПб., изд. Маркса)».

3143. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ

13 сентября 1900 г.

Печатается по тексту: Письма , т. VI, стр. 97–98, где опубликовано впервые, по автографу. Нынешнее местонахождение автографа неизвестно.

Ответ на письмо В. Ф. Комиссаржевской (без даты) 1900 г.; Комиссаржевская ответила недатированным письмом («Вера Федоровна Комиссаржевская. Письма актрисы. Воспоминания о ней. Материалы». Л. — М., 1964, стр. 90–91).

Я нездоров все эти дни… — На это Комиссаржевская отвечала: «Нет, Вы, наверное, все-таки не бережетесь, и это ужасно. Я не могла Вам ответить сейчас же, а теперь боюсь, что письмо мое уже Вас не застанет в Ялте, и я сто лет не буду ничего знать о Вас <���…> Ужасно глупо звучит, когда говорят: берегите себя, но когда я Вам это говорю, то нет, и я говорю, а Вы… не послушались, конечно. Да?»

…пьеса будет не бенефисная… — Комиссаржевская в своем письме выражала надежду получить «Три сестры» к своему бенефису. «Бенефис мой назначен на январь, — писала она, — и потому я не теряю надежды поставить Вашу новую пьесу. Как я жду ее».

…распоряжусь, чтобы Вам выслали по полдюжине карточек. — См. примечания к письму 3127 * .

…вышлите мне Ваш портрет… — 27 сентября 1900 г. Комиссаржевская телеграфировала Чехову: «Завтра высылаю портрет…»

…писать Марии Ильиничне… — Зилоти.

…непременно побываю на ст. Избердее… — На этой станции находилось имение Зилоти «Знаменка». В письме, на которое отвечает Чехов, Комиссаржевская писала: «А хорошо, если бы мы с Вами были сейчас у Маши в деревне. Если бы Вы знали, какая там осень бывает! До изнеможения сил хороша!»

Вы пишете, что перебрались на новую квартиру… — Комиссаржевская отвечала: «Я сейчас же по получении Вашего письма написала Вам телеграмму, Антон Павлович, но по случаю переезда на новую квартиру в ней и в головах прислуги кавардак, и они забыли. Я только сегодня увидала, что написанная мной телеграмма лежит на письменном столе — ее и не думали отсылать».

1 октября ~ уеду за границу… — Чехов уехал за границу 11 декабря.

В Ялте сгорел театр. — В ночь на 10 сентября 1900 г. полностью сгорело здание городского театра, где весной были гастрольные спектакли Художественного театра. Пострадала гастролировавшая в Ялте опереточная труппа С. Н. Новикова («Крымский курьер», 1900, № 204, 12 сентября, хроника «Пожар городского театра»). М. К. Первухин вспоминал: «При Чехове как-то летом в одну ночь сгорел маленький, но сносный городской театр, в котором тогда подвизалась опереточная труппа известного южного антрепренера Новикова. Город получил страховую премию. И началась волокита — с вопросом о постройке нового театра. <���…> Годы шли, а Ялта оставалась без хотя бы скромного театра. Это, по-видимому, очень огорчало Чехова. — Скучно! — признавался он. — Хоть плохой театр был, хоть не бог знает какие труппы играли, а все же без театра, как без близкого человека. Пустота какая-то в жизни образовалась! Белое место! — И вот, истомившись в Ялте, устав жить в „безвоздушном пространстве“, Чехов зачастую, не считаясь с интересами своего подорванного здоровья, уезжал в любимую им Москву. Уезжая, он казался словно помолодевшим, поздоровевшим. Приезжая — утомленный, скучный, мрачный» (М. К. Первухин . Из воспоминаний о Чехове. — Чехов в воспоминаниях , стр. 638). См. также примечания к письму 3145 * .

3144. О. Л. КНИППЕР

14 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер , стр. 65–66.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 10 сентября 1900 г.; Книппер ответила 19 сентября ( Переписка с Книппер , т. 1, стр. 185–187 и 193–195).

…ты описываешь свое путешествие на Воробьевы горы… — О поездке на Воробьевы горы Книппер писала 10 сентября: «Собирались утром экспромтом. Погода теплая, мягкая, дышится легко, все кругом улыбается так задумчиво, ласково <���…> До Новодевичьего монастыря мы доехали на конке, затем прошли версты две по огородам, пахло укропом и капустой, затем переехали Москву-реку и очутились на Воробьевке. Там не было ни души, к счастью, тишина необычайная, в воздухе тихо, тихо, ни один листок не трепетал, и мне хотелось быть одной, одной, или сидеть с тобой в этой осенней неге и молчать и чувствовать только природу вокруг. Ты бы понял все это. Я сейчас так живо переживаю с тобой это настроение. В лесу уже виднеются золотистые клены, березки, краснеющие осины; дубки еще зеленые стоят. Земля сырая, пахнет грибами, попадаются запоздалые любимые мои цветочки, в воздухе паутинки, ну, одним словом, такая красота везде, что не оторвалась бы. Солнце нежное, задумчивое, и на небе такая же мягкость в очертаниях облаков. Долго мы любовались златоглавой матушкой Москвой, подернутой дымкой; солнце как-то пятнами освещало ее. Люблю я этот вид с детства. Попили чайку на террасе, подурили, похохотали, побегали и пошли блуждать по лесу и по овражкам. Я с дядей Сашей были в лирическом настроении и собирали большие букеты из всевозможных осенних листьев, трав и цветов. Я привезла Маше большущий веник — ей понравилось. Обратно мы поехали на лодке до Дорогомиловского моста. Прямо жарко было на воде. Мы ехали и пели, а потом задумались. На берегах гуляли гуси, видели двух залетевших диких уток. Приехали домой радостные, оживленные, шумно обедали».