Николай Лесков - Легендарные характеры

Он же, услыхав такое поощрение, очень обрадовался и с откровенностью ей сказал, что пленён её красотой, почитает известные ему её душевные качества и желает взять её себе в жёны.

Рассудительная вдова поблагодарила его за уважение, но отвечала ему, что, испытав радости брака с мужем любимым, она уже не желает второй раз испытывать того же самого с другим человеком, ибо думает, что лучшее время жизни уже не повторится, а худшее родит только сожаленья о прежнем и не составит ни для той, ни для другой стороны счастия. А потому она предпочитает не вступать в новый союз ни с кем, а будет жить для детей и для общественных забот, которые всегда достойны внимания и поглощают досуг с пользой для ближнего. Молодому же человеку она указывала на молодых, только дошедших до брачного возраста девушек, с которыми и советовала ему вступить в брак, ибо с такою он может жить в любви, свободной от воспоминаний о прошлом.

Но молодой человек "толико уязвися любовью ко вдовице, иже вся иные ни за что вменяя", - он не слушал никаких доводов и указаний на девушек, а нетерпеливо "припадал ко вдове и молил её быть его женой", при чём он "люте истаевал", был уныл и "ко гробу склоняся, ходил неистов яко бы бесен".

Такая докучная неотвязчивость и неприятное приставание нестерпимо надоели вдовице, которая рассуждала так, что не может же она "ради влечения его исполнить всё, елико он хощет"!.. И тогда, чтобы покончить с ним, она ему сказала:

- Что ты терзаешь себя и меня? Долго ли это ещё будет?

Он же отвечал ей:

- Так будет до веку, пока я или ты живём на свете, потому что душа моя и сердце все стремятся к тебе, и ты напрасно говоришь мне о юных девах. Я их видя не вижу и они чужды желаниям моего сердца, а по тебе истаевают все силы моего тела и мозг костей моих сворачивается. Исцели меня, уязвлённого твоею красотой: стань женой моею, или я иначе умру.

- Горе мне с тобою! - отвечала вдова и, замыслив нечто в уме своём, сказала: - да не обманываешься ли ещё ты, будто так меня любишь, что и жить не можешь? Неужели в самом деле для счастья твоего нет ничего драгоценнее моей взаимности?

Купец клялся в этом, а она ему отвечала как бы в недоверии:

- Остановись клясться предо мною, так как я уже не девица и страстным мужским словам не доверяю. Все вы таковы, что когда пленяетесь женщиной, то становитесь безрассудны, и в ту пору уста у вас через меру полны восхищений, но после бывает иное. Я потребую от тебя доказательств, что для твоего счастия всего потребнее обладание мною и ничто иное тебя привлечь к себе не может.

Купец с радостию воскликнул:

- "О, я вельми готов, и аще мне мир весь предложат - не взгляну на него, а к тебе устремлюся".

Вдова улыбнулась и отвечала:

- Мир весь не наш, а божий, и такой великой области для искушения твоего я предложить не могу, но я поставлю тебе нечто меньшее и увидим: не устремишься ли к этому неважному, а меня, столь тебе необходимую, отринешь.

- Никогда этого не случится! - воскликнул влюблённый.

- Иди же сейчас отсюда домой, затворись в своей верхней комнате, выкинь мне ключ в окно и оставайся там, пока я пришлю за тобой. Обещаешь ли мне это исполнить?

- О, что говорить о таких пустяках!

- Хорошо, и если потом твоё стремление будет всё то же, то я даю тебе слово, что перестану вспоминать об умершем муже и отдам себя в твоё угождение. Теперь, с этой минуты, всё, чему быть и чему не быть, - от тебя зависит.

Купец побежал домой весело, потому что почитал своё дело выигранным. Он взошёл в дом свой и весёлою рукой затворился у себя в верхней горнице, а ключ выбросил в окно и велел отнести его вдове в доказательство, что он свой урок уже начал. Вдова же приняла ключ, но ничего больше жениху не заказала.

Купец пробыл в горнице день, провожая часы ожиданья в любовных мечтаниях и ожидая, в чём будет дальше его испытание; но сутки прошли, а вдова ни о чём новом ему не сообщала. На другой день он опять думал о вдове, но вспомнил также несколько раз и о своём желудке, который был пуст и требовал пищи, а на третий день голод стал так напоминать ему о себе, что купец не обращался в сладких мечтах ко вдове, а гневался на неё и всё думал о пище, а в ночи он не мог спать, потому что и сон его наполнялся уже не видениями обольстительной вдовы, а запахом яств. Утро же четвёртого дня купец встретил в мучительных болях желудка и послал преданного ему человека ко вдове спросить: не забыла ли она о нём? Вдова отвечала, что она не забыла.

- Но он умирает! - сказал ей посланец.

- Не пугай меня этим! - отвечала вдова сквозь улыбку: - до смерти ещё далеко. Но, впрочем, я не хочу томить его дольше. Пусть он теперь одевается в гостиное платье, я за ним скоро пришлю и он получит все, чего пожелает.

В предобеденный же час в дом купца пришла доверенная от вдовы и, имея ключ от жениховой двери, открыла её и сказала:

- Радуйся, господин! ты вполне сдержал своё обещание, иди же теперь к моей госпоже: она тебя ожидает, и, со своей стороны, своё обещание сдержит.

Но купец, одетый в гостиное платье, смотрел на посланницу впавшими глазами и уныло, слабым голосом, отвечал, что готов за ней следовать. Он был так изнурён, что надо было позвать людей, которые взяли его под руки и помогли ему идти.

Вдова встретила гостя в дверях своего жилища. Она была во всём блеске своей красоты, ибо и она тоже сменила одежду вдовства и надела легкотканную одежду, державшуюся на её плечах самоцветными стяжками и открывавшую шею и руки, с которых неслось благоухание амбры.

Приняв входившего гостя под руки, вдова ввела его в большую горницу, которая была разделена надвое повешенным на кольцах ковром. В одной половине, ближайшей ко входу, был накрыт стол, установленный прозрачными кувшинами с искрометным питьём и блюдами, из которых одно было покрыто; а на другой половине возвышалось пышное ложе с двойным изголовьем.

- Ты теперь господин в моём доме, - сказала вдова, - и я тебе повинуюсь. Вот здесь трапеза, здесь ложе. Избирай, что ты хочешь; я готова разделить с тобой то и другое.

Купец же отвечал ей:

- Ах, помилуй меня, "аз вельми истощах, дай мне вперёд насытиться"! - и он потянулся к столу и возлёг, озирая посуду.

- Мы имеем достаточно время, так как яства в приспешне ещё не поспели, - сказала вдова.

- А это здесь что же покрыто на блюде?

- Это пшено, - оно безвкусно, пока к нему не поспеет облива.

- Мне всё теперь вкусно, - воскликнул купец и, открыв блюдо, стал насыщаться пшеном, без обливы, а вдова сказала ему:

- Вот ты теперь видишь: потреба потребе есть рознь; без одного жить человеку нельзя, а без другого жить можно! - и с этим она велела подавать кушанья и опустила ковер, который навсегда закрыл от купца её ложе.

30) Апреля 5. Стремясь возвышаться над силой страстей, женщины Пролога представляют ещё один такой высокий характер, которому удачи и безмятежное счастье были даже в тягость.