Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Древесная,
Сук да скок в уме. Не треснул бы
Сук. А плод каков? Дум собственных
Плод. А скок каков? Да вовсе нет.

Пролетишь на всем скаку,
Поклонюсь тебе с сука.
Тяжел плод тому суку,
Тяжел плод суку — тоска.

В собственном мозгу задорина —
Сук. Кровь с разумом повздорили —
Половина с половиною.
Ствол с больною сердцевиною.
Стара песня, стара басенка…

Не оповестить ли пасынка?

— Больно строг!
— Сердцем скуп!

Кончен скок!
Треснул сук!
Почему вокруг такое
Вижу? Где я? Кто я? Что я?
Почему на всем — такая
Чара? Кто я? Что я? Чья я?
Почему простоволоса?

Не спалося — расплелося.

Почему полуодета?

Горба нету — стыда нету.

Но лица на вас, сестрицы,
Нету!

Всю ночь протряслися
Над твоей, краса, трясяся
Жизнью, — всю ночь протряслася!

Лихорадка говорлива —
Ничего не говорила?

Пустякового немало.

Никого не называла?

С каких пор сороки немы?

Говорила, да невемо…
Темна дума, темна яма…
Называла, да незнамо.
Вода льется, поди взвесь-ка!
Да невесть кого, невесть что…
Хворь-то новая.

Нет, древняя.
Раньше нас с тобой. Двухдневные —
Мы . С царями не меняется.
Раньше жизни начинается.
Родовое, не сиротское
Горе, без него б и род людской
Вымер, в час один — весь начисто б!
Никогда бы и не нбчался…
Кабы некая не грянула
Сила с неба.

Впрочем, рано вам
Знать. Гуляйте, пока глупые!
Я ж царицу побаюкаю.
Баем-причетом,
Дном-ракушкой.
Так ли, дитятко?

Так, матушка.

Издали, издавна поведу:
Горькие женщины в вашем роду, —
Так и слава вам будет в будущем!
Пасифая любила чудище.
Разонравился царь, мил зверь.
Дщерь ты ей иль не дщерь?
Материнская зла кровиночка!
Ариадну супруг твой нынешний
Богу продал во время сна.
Ариадне — сестра.
Дважды: лоном и ложем свадебным.
Только с богом не больно сладили:
Не понравился бог, мил прах:
Там-то страсть, а тут страх.

С богоравною сестрой
Мне равняться мудрено.

Дети матери одной,
Жены мужа одного —
Пасифаины дщери горькие.
Ариадна с твоим погодками
Были. Было бы ей — ай вру? —
Ну-кось? — сколько царю? —
Каб не бог ее неба на середь…

Видно, за сорок.

Сильно за сорок:
На пятидесяти стоит.
А с царем-то — с лица старик! —
Не закрашивай, не замасливай. —
Федра — счастлива ль?

Пастырь может без овцы,
Что без пастыря — овца?

Федра, он тебе в отцы!
Вотчим мужем назвался!

Без плюща крепчает дуб:
Смерть — плющевому стеблю!

Федра, он тебе не люб!

Няня, я его люблю.

Ну и вспаивай, ну и вскармливай
Вас! Красотка — находка — старого
Любит. Дичь для ушей и глушь!

Муж мне или не муж?

Распадись, мои кости нойкие!
Муж, красотка, да не одной тебе:
Ариаднин — загни в ладонь —
Антиопин, нонь
Федрин, завтра же… Вот и вспаивай
Вас! Кровь черная Пасифаина
Нераскаянная — водой
Обернулась! Свой
Муж-то, думаешь? Нет, наследственный.
Что за радость — добро бы в сестрином
Муже , Федра, а то — вдовце!
Скажут всяк и все:
В неутешном вдовце богинином!
Ибо, Федра, ее поныне он,
Ариаднин. Владыку снов
Допроси — все вдов.
С голубком в лесную глушь
Не сажал, кабы нужна.
Федра, он тебе не муж!

Няня, я ему жена.
И оставь свои речи глупые!

Усладительно мне люблю твое!
И служанка хранит очаг.
Что — люблю? Вот — как
Любишь! За десять лет супружества
Ясно: как уж там, почему, за что
Любишь. Ну-ка?

Во-первых, — храбр.

Птиц без крыл, рыб без жабр —
Не бывает мужей без храбрости.
Дальше?

С каждым прохожим запросто
Говорит.

Говорлив? Знай с кем!
Во-вторых. Затем, В-третьих?

Щедр.

Не супруг — сокровище!
Храбр-де, добр, говоришь — и что еще?
То же возле лежит, ей-ей!
Только чуточку поновей.
Дальше?

Дальнего чтит. Да мало ли
Что, за что, почему!

Промалывай
Мельче. Мощь с простотой — нищё
Для любви. Еще
Что, за что?

Седина ль Тезеева
Не мудра?

Говорю, просеивай
Чаще. Дрянь твое решето!
Мудр — и что
Еще?

На побежденных с кротостью
Зрит.

Еще ль чего нет?

Да попросту
Муж мне.

Славное — рот — словцо
Выжал… Всё —
Что ль? Соловушке все б нащелкивать
Во садочке! А ну — еще ль чего
Нет? — Так я скажу. Мой удар
По Тезею: стар.
С пауком тебя, Федра, спарили!
Что б ни вздумала, что б ни… Старому
Мстишь. Ничем ему не грешна.
В мужнин дом вошла
Женою позднею, женой третьею.
Две жены молодую встретили
На пороге. Не сей земли
Жены — в дом ввели
Молодую. «Живи, мол, радуйся».
Две жены молодую за руки
Водят, ночи твои и дни,
Федра, в их тени,
А ложница темна — их облако.
Две жены тебе, третья, под руку
Шепчут. Блюды из рук летят, —
Амазонкин взгляд
Зоркий, — и не гляди за занавес!
Целый двор, целый дом глазами их
Смотрит. Огнь в очаге заглох —
Ариаднин вздох.
Сердце люто их, место свято их!
Две жены молодую сватают
Стиксу. Чашу к устам несешь —
Ариаднин ковш
Тяжкий… Грозди да виноградины?
Антиопины, Ариаднины
Слезы. Чашу несешь от уст, —
Амазонкин вкус
Горький, — он же и рта Тезеева.
Огорченного — что содеяла —
Взял? Елей в ночнике иссяк —
Ариаднин знак
Тайный. Душные стены, затхлые.
Две жены молодое закляли
Лоно. Той же встаешь с одра,
Что на одр легла:
Женой скудною, женой праздною.
Две змеи родовое сглазили
Ложе… Смех в дому не звенит —
Ариаднин взрыд
По ребенку — души б любезнее!
Две жены, говорю? нет, две змеи,
Федра! Пояс досель не туг —
Амазонских рук
Дело. На бережку болотистом
Утвердилась! Остывшим оттиском
Леденящим — их плеч, их бедр
Зачарован одр
Брачный. — Не хоронись в ладоночки!
Блуд, не брак, скажу, без ребеночка!