Антон Чехов - Том 30. Письма 1904. Надписи

Приходил вчера Гольцев * , в подпитии. Говорит, что замучился, что устал, что едет отдыхать и проч. Фигура весьма не новая.

Заграничный адрес пришлю.

Поклонись Мамаше и будь здорова. Через 2–3 дня опять буду писать. Целую тебя.

Твой А.

На конверте:

Ялта. Марии Павловне Чеховой.

4432. К. П. ПЯТНИЦКОМУ

25 мая 1904 г. Москва.

25 мая 1904 г.

Леонтьевский пер., д. Катык.

Многоуважаемый Константин Петрович!

Я болен, по совету врачей 3-го июня уезжаю за границу. Не найдете ли Вы возможным теперь же выслать мне гонорар за «Вишневый сад» * ? Если не представится Вам затруднений, то благоволите выслать переводом через банкирскую контору Юнкера, чем очень меня обяжете.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий и преданный

А. Чехов.

4433. М. П. ЧЕХОВОЙ

25 мая 1904 г. Москва.

25 мая 1904.

Милая Маша, 3-го июня мы уезжаем за границу * . Будь добра, распорядись, чтобы немедленно Арсений побывал на почте и заявил там, что меня в Москве уже нет. Мои письма и вообще корреспонденцию получай ты, потом будешь высылать мне, по усмотрению своему, по три-четыре письма в одном конверте.

Адрес заграничный пришлю немедля. Все газеты и журналы складывай на столе, что рядом с моим письменным.

Ваня собирается * , но когда соберется, с Соней * ли, или один — не пойму.

Поклонись всем. В Москве шел снег * . Целую тебя.

Твой А. Чехов.

На конверте:

Ялта. Марии Павловне Чеховой.

4434. И. Н. АЛЬТШУЛЛЕРУ

26 мая 1904 г. Москва.

26 май 1904.

Дорогой Исаак Наумович, я как приехал в Москву, так с той поры все лежу в постели * , и днем и ночью, ни разу еще не одевался. Поручение, которое Вы дали мне насчет Хмелева * , я, конечно, не исполнил. Да и если бы я был здоров, то и тогда едва ли сделал бы что-нибудь. Хмелев теперь очень занят, видеть его трудно.

Поносов у меня теперь нет; теперь стражду запорами. Третьего дня заболел какой-то инфекцией, после обеда поднимается температура, и потом не спишь всю ночь. Кашель слабее. 3-го июня уезжаю за границу в Шварцвальд, в августе буду в Ялте.

Ах, как одолели меня клизмы! Кофе уже дают * , и я пью с удовольствием, а яйца и мягкий хлеб воспрещены.

Крепко жму руку. Теперь я лежу на диване и по целым дням от нечего делать все браню Остроумова и Щуровского * . Большое удовольствие.

Ваш А. Чехов.

Сегодня первая ночь, которую я проспал хорошо.

На конверте:

Ялта. Доктору Исааку Наумовичу Альтшуллеру.

4435. В. А. МАКЛАКОВУ

26 мая 1904 г. Москва.

Дорогой Василий Алексеевич, давно не видел Вас * . Если будете проезжать мимо, то загляните хоть на минуточку. Сегодня я читал в газетах, что мобилизация в Москве * , и вспоминал про Вас.

Крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

26 мая 1904.

На обороте:

Здесь. Василию Алексеевичу Маклакову.

Новинский бульв<���ар>, д<���ом> Плевако.

4436. С. Н. ЩУКИНУ

27 мая 1904 г. Москва.

27 мая 1904.

Москва.

Дорогой отец Сергий, вчера я по делу, Вас интересующему * , беседовал с одним очень известным адвокатом * , теперь сообщаю его мнение. Пусть г. Н. немедленно забирает все необходимые документы, невеста его — тоже, и, уехав в другую губернию, например Херсонскую, повенчаются там. Повенчавшись, пусть возвращаются домой, пусть молчат и живут. Это не есть преступление (не кровосмешение ведь), а лишь нарушение давно принятого обычая. Если через 2–3 года кто-нибудь донесет на них или узнает, заинтересуется, дело дойдет до суда, то все-таки, как бы там ни было, дети признаются законными. И тогда, когда затеется дело (в сущности пустяковое), можно уже будет подать прошение на высочайшее имя. Высочайшая власть не разрешает того, что запрещено законом (поэтому не следует подавать прошения о вступлении в брак), но высочайшая власть пользуется широчайшим правом прощать, и прощает обыкновенно то, что неизбежно.

Не знаю, так ли я пишу. Простите, я в постели, болен, болен со 2 мая, не одевался ни разу с той поры. Других поручений Ваших исполнить не могу * .

3-го уезжаю за границу. Адрес мой заграничный узнаете у сестры, напишите мне, как решил и как поступил г. Н.

Крепко жму руку, желаю всего хорошего.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Ялта. Отцу Сергию Николаевичу Щукину.

Женская гимназия.

4437. А. И. ЗАЛЬЦА 28 мая 1904 г. Москва.

Рукой О. Л. Книппер-Чеховой:

28-ое мая.

Милый мой дядя Саша, я тебе не писала и потому я — свинья, хотя ты знаешь, к какой породе я принадлежу по части письмописания, и потому пойми и прости. К тому же я очень долгое время была убеждена, что до тебя письма все равно не дойдут.

Спасибо тебе за открытку * . Мы с Ант. Павл. часто, часто вспоминаем и говорим о тебе. Ант. Павл., ложась спать, говорит: А где-то теперь дядя Саша спит и на чем?

Я никак не пойму, где ты был во время Тюренченского боя? * Лежал с прострелом? Открытка была после боя * , и ни слова о Тюренчене.

Писать о войне тебе нечего, ты сам там, знаешь все и, вероятно, чуешь, как вся интеллигенция относится к этой войне. Приедешь — много будем беседовать.

Ну, хочешь кое-что о нас услышать? Сейчас у меня лично очень нерадостно: Ант. Павл. хворает весь май. Сильно обострился его катар кишок, был к тому же плеврит, теперь страшная слабость, нудность, настроение адское, погода мерзейшая. Доктор * посылает в Шварцвальд, в Баденвейлер, куда мы и двигаем. Я взяла купе до Берлина на 3-ье июня, но не знаю, можно ли будет выехать. Очень мне тяжело это время, рисуются страшные картины. Ну, бог милостив, поправится Ант. Павл. за границей. Одна радость — он теперь стал лечиться и слушается доктора. Это, кажется, первый раз в жизни. Он велел тебя крепко целовать, велел сказать, что вспоминает тебя каждый день и послал тебе несколько писем.

Мама * уезжает на днях опять на Зильт и навестит Володю в Дрездене. Володя успевает, профессор * хвалит. В Петербурге мы играли хорошо. «Вишневый сад» имел огромный успех. Были с Костей у д<���яди> Вани в Кронштадте.

Обнимаю и целую Вас, милый мой дядя Саша! Я по Вас очень соскучился, хочу видеть!

Ваш Антон.

Рукой О. Л. Книппер-Чеховой:

Вот я отошла, а он и приписал. Ты рад? *

Война удручает, делает всю жизнь неприятной.

Будь здоров, милый, славный дядя Саша. «Мы отдохнем, мы увидим, как все зло земное…» * Я тебя люблю, знаешь ты? Целую тебя крепко и обнимаю и жду твоего возвращения.

Оля.

4438. Б. А. САДОВСКОМУ