Антон Чехов - Том 30. Письма 1904. Надписи

Я живу в нижнем этаже. Если б ты знала, какое здесь солнце! Не жжет, а ласкает. У меня удобное кресло, на котором я лежу или сижу.

Часы непременно куплю, я не забыл. Как здоровье мамаши? Как ее настроение? Напиши мне. Поклонись ей. Ольга ходит здесь к зубному врачу, очень хорошему.

Ну, будь здорова и весела. На днях еще напишу письмо.

Этой бумаги я купил очень много в Берлине * , и конвертов тоже. Целую тебя, жму руку.

Твой А.

Арсению, бабушке и Насте поклон * . Поклонись, кстати сказать, и Синани.

А Ваня где? Приехал ли он в Ялту? Если он в Ялте, то привет и ему.

На конверте:

Ялта. Марии Павловне Чеховой. Rußland. Krim.

4457. Е. Я. ЧЕХОВОЙ

13 (26) июня 1904 г. Баденвейлер.

Милая мама, шлю Вам привет. Здоровье мое поправляется, и надо думать, что через неделю я буду уже совсем здоров. Здесь мне хорошо. Покойно, тепло, много солнца, нет жары. Ольга кланяется Вам и целует. Поклонитесь Маше, Ване и всем нашим. Низко Вам кланяюсь и целую руку. Вчера Маше послал письмо.

Ваш Антон.

13/26 июня.

4458. В. Л. КНИППЕРУ (НАРДОВУ)

15 (28) июня 1904 г. Баденвейлер.

Дорогой Владимир Леонардович, «Новости дня» получаю, большое Вам спасибо, много лет Вам здравствовать. Мы живем в Badenweiler’е * , местечке уютном, но до чрезвычайности скучном. Оля здравствует, мое здоровье тоже поправляется; все хорошо, только вот почему-то сплю плохо.

Поклон и привет Эле * . Завтра Оля уезжает * на несколько часов в Базель, там галерея Бёклина.

Крепко жму руку и желаю всего хорошего. Будьте веселее * .

Ваш А. Чехов.

15/28 июня 1904.

На обороте рукой О. Л. Книппер-Чеховой:

Drezden, Blasewitz, Tolkewizerstraße bei Frau Schroth, 33,

Herrn Wladimir Knieper.

4459. М. П. ЧЕХОВОЙ

16 (29) июня 1904 г. Баденвейлер.

16 июня 1904.

Милая Маша, сегодня получил от тебя первое письмо-открытку, большое спасибо. Я живу среди немцев, уже привык и к комнате своей и к режиму, но никак не могу привыкнуть к немецкой тишине и спокойствию. В доме и вне дома ни звука, только в 7 час. утра и в полдень играет в саду музыка, дорогая, но очень бездарная. Не чувствуется ни одной капли таланта ни в чем, ни одной капли вкуса, но зато порядок и честность, хоть отбавляй. Наша русская жизнь гораздо талантливее, а про итальянскую или французскую и говорить нечего.

Здоровье мое поправилось, я, когда хожу, уже не замечаю того, что я болен, хожу себе и все, одышка меньше, ничего не болит, только осталась после болезни сильнейшая худоба; ноги тонкие, каких у меня никогда не было. Доктора немцы перевернули всю мою жизнь. В 7 час. утра я пью чай в постели, почему-то непременно в постели, в 7½ приходит немец вроде массажиста и обтирает меня всего водой, и это, оказывается, недурно, затем я должен полежать немного, встать и в 8 час. пить желудевое какао и съедать при этом громадное количество масла. В 10 час. овсянка, протертая, необыкновенно вкусная и ароматичная, не похожая на нашу русскую. Свежий воздух, на солнце. Чтение газет. В час дня обед, причем я ем не все блюда, а только те, которые, по предписанию доктора-немца, выбирает для меня Ольга. В 4 час. опять какао. В 7 ужин. Перед сном чашка чаю из земляники — это для сна. Во всем этом много шарлатанства, но много и в самом деле хорошего, полезного, например овсянка. Овсянки здешней я привезу с собой.

Ольга уехала сейчас в Швейцарию, в Базель лечить свои зубы. В 5 час. вечера будет дома.

Меня неистово тянет в Италию. Я очень рад, что Ваня у нас, поклонись ему * . Мамаше тоже поклонись. Что в женской гимназии? * Варв<���ара> Конст<���антиновна> не уходит? Бородулин жив? Сообщи Софье Павловне мой адрес, пусть напишет мне про Бородулина.

У вас все благополучно, очень рад. Здесь я пробуду, вероятно, еще три недели, отсюда ненадолго в Италию, потом в Ялту, быть может морем.

Пиши почаще. Скажи и Ване, чтобы писал. Будь здорова и благополучна, целую тебя.

Твой А.

Мой адрес: Германия, Badenweiler, Herrn Anton Tschechow.

Больше ничего не нужно.

На конверте:

Ялта. Марии Павловне Чеховой. Rußland, Krim.

4460. Г. И. РОССОЛИМО

17 (30) июня 1904 г. Баденвейлер.

Дорогой Григорий Иванович, я уже выздоровел * , остались только одышка и сильная, вероятно, неизлечимая лень * . Очень похудел и отощал. Боли в ногах и руках прошли еще до Варшавы.

На всякий случай позвольте сообщить Вам свой адрес:

Германия, Badenweiler,

Herrn Anton Tschechow.

Здесь я пробуду еще 3–4 недели, потом поеду в сев<���ерную> Италию * , потом к себе в Ялту.

Вашего дружеского участия я никогда не забуду * , спасибо Вам большое, очень и очень большое. Крепко жму руку и кланяюсь низко.

Ваш А. Чехов.

17 июня 1904 г.

На обороте:

Доктору Григорию Ивановичу Россолимо.

Скатертный пер., с<���обственный> д<���ом>. Москва. Rußland. Moskau.

4461. М. П. АЛЕКСЕЕВОЙ (ЛИЛИНОЙ)

19 июня (2 июля) 1904 г. Баденвейлер.

Дорогая Мария Петровна, Ольга убедительно просит Вас поскорее выслать ей пьесу Ярцева «У монастыря» * , о чем она забыла написать Вам в письме. Она говорит, что ей в конторе сказали, что ее экземпляр у Вас и что, когда посылали за ним, то Вы не отдали.

Мы живем здесь очень сытно, покойно, но скучновато. Здоровье мое поправляется.

Низко Вам кланяюсь и целую руку. Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

19 июня 1904 г.

На обороте:

Марии Петровне Алексеевой. У Красных ворот, д. Алексеева.

Москва. Rußland. Moskau.

4462. К. П. ПЯТНИЦКОМУ

19 июня (2 июля) 1904 г. Баденвейлер.

19 июня 1904.

Многоуважаемый Константин Петрович, со 2-го мая я был очень болен, все время лежал в постели, и, как теперь понимаю, я не подумал о том, о чем надлежало подумать * именно мне, и потому во всей этой неприятной истории, хочешь не хочешь, бо́льшую долю вины я должен взять на себя * . Убытки я могу пополнить только разве возвратом 4500 р * ., которые Вы получите от меня в конце июля, когда я вернусь в Россию, и принятием на свою долю тех убытков, которые издание может понести от плохой продажи. Так я решил и убедительно прошу Вас согласиться на это.

Юридически можно решить все дело только таким образом: Вы подаете на меня в суд (на что я даю Вам свое полное согласие, веря, что это нисколько не изменит наших хороших отношений); тогда я приглашаю в качестве поверенного Грузенберга, и он уж от меня ведет дело с Марксом * , требуя от него пополнения убытков, которые Вы понесли и за которые я отвечаю.

Итак: или мирным порядком я уплачиваю Вам 4500 и убытки, или же дело решается судебным порядком. Я стою, конечно, за второе. Все, что бы я теперь ни писал Марксу * , бесполезно. Я прекращаю с ним всякие сношения, так как считаю себя обманутым довольно мелко и глупо * , да и все, что бы я ни писал ему теперь, не имело бы для него ровно никакого значения.