Михаил Липскеров - Элохим, о Элохим

Тут курящий случайно затянулся, и закашлялся. И этот кашель был принят как знак начала казни.

Цани, слуги сцены, в разноцветных балахонах опрокинули Иисуса на крест, взяли молотки и стали выбирать гвозди. Нужно было отобрать наиболее длинные и чистые. Чтобы у Иисуса часом не произошло заражения крови. И тут обнаружилось, что сволочь-подрядчик, обслуживающий все распятия в Римской империи вообще и в Иудее, в частности, поставили гвозди, хоть и чистые, но короткие. Так что руки и стопы пробить они могли. Но войти в дерево у них не получалось. Поэтому Иисусу привязали руки к поперечной перекладине креста. А гвозди вбили в ладони, чтобы они символически коснулись дерева креста. Стопы, также пробитые гвоздями, разместили на маленькой поперечной дощечке. Голени перебили молотками. Чтобы у них не было опоры. И привязанные руки, пробитые гвоздями, не могли получить облегчения.

На соседних крестах на скорую руку распяли двух разбойников. А может быть, и не разбойников. Может быть, просто случайных людей. Потому что по канону Иисус должен быть распят обязательно в компании.

Палило Солнце, в толпе шастали разносчики воды, орудовали карманники. Зрители заключали пари на время смерти Иисуса. Кипела обычная для его казней жизнь.

И только Мовшович с учениками стояли на коленях. И молили Господа, чтобы Он побыстрее закончил крестные муки Сына Своего. И Бог внял молитвам Мовшовича и учеников. С безоблачного неба сверкнула молния, ударила в тело Иисуса. И он со словами "Иду к Тебе, Отче" обмяк на веревках. А молния небесная, отразившись от тела Христова, коснулась плеча Мовшовича, слегка царапнув его. И вот уже на плече Мовшовича снова сидел голубь и требовательно смотрел на него.

19 И услышал Мовшович слова Господа:

- Иди дальше, сын мой. Продолжи дела другого Сына моего. Который принес себя в жертву ради спасения человека. Твое время тоже придет. От тебя тоже потребуется жертва. Ради спасения дара творения. И это будет третий, завершающий Завет между мной и людьми. Первый Завет ради спасения народа. Второй Завет - ради спасения человека. Третий Завет - ради спасения Духа.

Потом некий Иосиф снял Иисуса с креста. Правда, один из правительственной ложи настаивал, чтобы Иисус висел на кресте, пока не сгниет. В назидание диссидентам. Другой хотел его сожрать. Но третий и четвертый настояли, чтобы Христа сняли. Третий - для постоянного подновления христианства. Четвертый - чтобы освободить место для предстоящих казней. Так что тело Иисуса отнесли в пещеру, положили в могилу и завалили каменной плитой. А у пещеры поставили охрану из римских воинов. Чтобы тело Иисуса не было выкрадено и подвергнуто осквернению со стороны правоверного люда.

Всю субботу Мовшович с учениками оплакивали смерть Иисуса. А в воскресенье отправились к пещере. Они проходили мимо виноградарей, и один из виноградарей спросил:

- Что ищете живого среди мертвых?..

И Мовшович узнал в нем Иисуса. Воскресшего. И все ученики поверили в воскресение Иисуса. Кроме Раввина. Тогда Иисус предложил ему вложить пальцы в свои раны. И Раввин уверовал. И тут же был окрещен Францисканцем в христианство. И у Раввина на груди рядом с могиндовидом повис крест. Крест в память об одном замученном еврее. Могиндовид - в память о миллионах замученных евреях. Причем впоследствие наблюдалась странная вещь. Поскольку крест и могиндовид висели на одной цепочке, то наверху попеременно оказывались то крест, то могиндовид. И в зависимости от этого Раввин ощущал себя то евреем, то христианином. С одной стороны это было удобно. Так как Раввин отдыхал два раза в неделю. В субботу, согласно законам иудаизма. И в воскресенье, согласно законам христианства. С другой стороны, это вносило в него смуту. Как объяснил Мовшович, человек, носящий в себе две истины, не владеет ни одной. Для него, в зависимости от случайных событий дважды два может быть и четыре и пять, и шестнадцать. И сто двадцать семь в третьей степени. И такой человек обречен мучиться в поисках единственной истины.

- А впрочем, - философски добавил Мовшович, - единственная истина, ради которой живет человек, это - поиск истины. Поэтому гуляй субботу и воскресенье. Тем самым ты, с одной стороны, чтишь Закон Бога-Отца. С другой - чтишь память Бога-Сына...

(Возможно, именно поэтому во многих странах мира с недавних пор существует пятидневная рабочая неделя. Так мы думаем. И нет никаких оснований искать для пятидневки другую, более логичную, причину.)

Короче, Мовшович со всеми учениками узрели воскресшего Иисуса. И тут Мовшовича ожидало потрясение. В беседе с Иисусом, смутно помнящаяся Мовшовичу Книга Бытия приобрела совсем другое содержание. Оказывается, по версии нового Иисуса праотцем всех евреев был не Авраам. А некий Мовшович. Который неведомо откуда появился в земле Ханаанской. Сын его Исаак был убит в медуусобице. И продолжателем рода стал другой сын, бедуин Измаил. Рожденный Мовшовичем от рабыни по имени Агарь Измаил, в свою очередь родил Иакова и Исава. От чернокожей рабыни по имени Суламифь. Исав продал Иакову право первородства за чечевичную похлебку. Иаков от двух своих жен, Лии и Рахили родил двенадцать сыновей. Двенадцать основателей колен израилевых. Потом были египетское рабство, исход, Моисей, Давид. От которого впоследствии и произошел Иисус.

Мовшович был потрясен. Он и не мог себе представить, что в приступе белой горячки изменил истоки. Но не менее он был потрясен тем, что все вернулось в известную ему колею. И понял всю мудрость Господа, который, несмотря на все искажения прошлого, ведет человека к единственному верному настоящему.

- А где похоронены праотцы твои, Иисус? - спросил Мовшович.

- И твои - тоже, - мягко поправил Иисус. - А лежат они в пещере Махпела. На поле Ефрона, сына Цохара, Хоттеянина. Которое против Мамре. Сейчас там город Хеврон. Иди туда и поклонись праху праотцев твоих. И получи от них силу, чтобы продолжить начатый мной путь. Иди, брат, - закончил Иисус.

20 По дороге в Хеврон Прокаженный, Насморочный и Здоровый зателяли схоластический спор о путях человечества в будущем. Первый говорил об одном, Второй - о другом. Третий - о третьем. Остальные ученики, вмешавшись, предложили свои варианты. Бессмысленный спор разгорался. И теоретические разногласия превратились в практический мордобой. Причем было непонятно, кто кого бьет. И за что. Книжники клевали носами всех и постреливали соплями в разные стороны. Трижды изменивший молотил своих бывших судей. Владелец бесплодной смоковницы бил Прокаженного. Тот бил Насморочного. Насморочный бил Здорового. Жук и Каменный Папа молотили всех. Воспользовавшись умением, полученным в детстве, юности и взрослости на улицах Москвы. В общем, было достаточно весело и непрофессионально.