Николай Гоголь - Том 5. Женитьба. Драматические отрывки

Ихарев . Это очень ловко.

Швохнев . Ну, а у того, у помещика ?..

Ихарев . Что у помещика?

Утешительный . А это дело тоже было поведено не дурно. Не знаю, знаете ли вы, есть помещик Аркадий Андреевич Дергунов, богатейший человек. Игру ведет отличную, честности беспримерной, к поползновенью, понимаете, никаких путей: за всем смотрит сам, люди у него воспитаны, камергеры, дом — дворец, деревня, сады, всё это по аглицкому образцу. Словом, русский барин в полном смысле слова. Мы живем уж там три дня. Как приступить к делу? — просто нет возможности. Наконец, придумали. В одно утро пролетает мимо самого двора тройка. На телеге сидят молодцы. Всё это пьяно, как нельзя больше, орет песни и дует во весь опор. На такое зрелище, как водится, выбежала вся дворня. Ротозеют, смеются и замечают, что из телеги что-то выпало, подбегают, видят — чемодан. Машут, кричат «остановись!» куды! никто не слышит, умчались, только пыль осталась по всей дороге. — Развязали чемодан — видят: белье, кое-какое платье, двести рублей денег и дюжин сорок карт. Ну, натурально, от денег не захотели отказаться, карты пошли на барские столы, и на другой же день ввечеру все, и хозяин и гости, остались без копейки в кармане, и кончился банк.

Ихарев . Очень остроумно. Ведь вот называют это плутовством и разными подобными именами, а ведь это тонкость ума, развитие.

Утешительный . Эти люди не понимают игры. В игре нет лицеприятия. Игра не смотрит ни на что. Пусть отец сядет со мною в карты — я обыграю отца. Не садись! здесь все равны.

Ихарев . Именно этого не понимают, что игрок может быть добродетельнейший человек. Я знаю одного, который наклонен к передержкам и к чему хотите, но нищему он отдаст последнюю копейку. А между тем ни за что не откажется соединиться втроем против одного обыграть наверняка. Но, господа, так как пошло на откровенность, я вам покажу удивительную вещь: знаете ли вы то, что называют сводная или подобранная колода, в которой всякая карта может быть угадана мною на значительном расстоянии?

Утешительный . Знаю, но, может быть, другого рода.

Ихарев . Могу вам похвастаться, что подобной нигде не сыщете. Почти полгода трудов. Я две недели после того не мог на солнечный свет смотреть. Доктор опасался воспаленья в глазах. (Вынимает из шкатулки). Вот она. За то уж не прогневайтесь: она у меня носит имя, как человек.

Утешительный . Как имя?

Ихарев . Да, имя: Аделаида Ивановна.

Утешительный (усмехаясь) . Слышь, Швохнев, ведь это совершенно новая идея, назвать колоду карт Аделаидой Ивановной. Я нахожу даже, это очень остроумно.

Швохнев . Прекрасно: Аделаида Ивановна! очень хорошо …

Утешительный . Аделаида Ивановна. Немка даже! Слышь, Кругель, это тебе жена.

Кругель . Что я за немец? Дед был немец, да и тот не знал по-немецки.

Утешительный (рассматривая колоду) . Это, точно, сокровище. Да, никаких совершенно признаков. Неужели, однакож, всякая карта может быть вами угадана на каком угодно расстоянии?

Ихарев . Извольте, я стану от вас в пяти шагах и отсюда назову всякую карту. Двумя тысячами готов асикурировать, если ошибусь.

Утешительный . Ну, это какая карта?

Ихарев . Семерка.

Утешительный . Так точно. Эта?

Ихарев . Валет.

Утешительный . Чорт возьми, да. Ну, эта?

Ихарев . Тройка.

Утешительный . Непостижимо!

Кругель (пожимая плечами) . Непостижимо!

Швохнев . Непостижимо!

Утешительный . Позвольте еще раз рассмотреть. (Рассматривая колоду). Удивительная вещь. Стоит того, чтобы назвать ее именем. Но, позвольте заметить, употребить ее в дело трудно. Разве с слишком неопытным игроком, ведь это нужно подменить самому.

Ихарев . Да ведь это во время самой жаркой игры только делается, когда игра возвысится до того, что и опытный игрок делается неспокойным; а потеряйся только немного человек, с ним можно всё сделать. Вы знаете, что с лучшими игроками случается то, что называют, заиграться. Как поиграет два дни и две ночи сряду, не поспавши, ну и заиграется. В азартной игре я всегда подменю колоду. Поверьте, вся штука в том, чтобы быть хладнокровну тогда, когда другой горячится. А средств отвлечь вниманье других есть тысяча. Придеритесь тут же к кому-нибудь из понтёров, скажите, что у него не так записано. Глаза всех обратятся на него — а в это время колода уже и подменена.

Утешительный . Но, однакоже, я вижу, что, кроме искусства, вы владеете еще достоинствам хладнокровия. Это важная вещь. Приобретение вашего знакомства теперь стало для нас еще значительней. Будем без церемонии, оставим лишние этикеты и станем говорить друг другу ты.

Ихарев . Этак бы давно следовало.

Утешительный . Человек, шампанского! В память дружеского союза!

Ихарев . Именно, это стоит того, чтобы запить.

Швохнев . Да ведь вот мы собрались для подвигов, орудия все у нас в руках, силы есть, одного недостает только …

Ихарев . Именно, именно, крепости недостает только, на которую бы идти, вот беда.

Утешительный . Что ж делать? неприятеля пока нет. (Смотря пристально на Швохнева). Что? у тебя как будто лицо такое, которое хочет сказать, что есть неприятель.

Швохнев . Есть, да …(останавливается) .

Утешительный . Знаю я, на кого ты метишь.

Ихарев (с живостью) . А на кого, на кого? кто это?

Утешительный . Э, вздор, вздор: он выдумал пустяки. Вот видите ли, есть здесь один приезжий помещик, Михал Александрович Глов. Ну, да что об этом толковать, когда он не играет вовсе? Мы уж возились около него … Я месяц за ним ухаживал; и в дружбу, и в доверенность вошел, а всё ничего не сделал.

Ихарев . Ну, да послушай, нельзя ли как-нибудь увидеться с ним? Может быть, почему знать …

Утешительный . Ну, я тебе вперед говорю, что эта будет вовсе напрасный труд.

Ихарев . Ну, да попробуем, попробуем еще раз.

Швохнев . Ну, да приведи его по крайней мере. Ну, не успеем, поговорим просто. Почему не попробовать?

Утешительный . Да, пожалуй, мне ничего это не значит, я приведу его.

Ихарев . Приведи его теперь же, пожалуйста.

Утешительный . Изволь, изволь. (Уходит).

Те же, кроме Утешительного.

Ихарев . Ведь, точно, почему знать? Иногда дело кажется совсем невозможное …

Швохнев . Я сам того же мнения. Ведь не с богом здесь имеешь дело, а с человеком. А человек всё-таки человек. Сегодня нет, завтра нет, послезавтра нет, а на четвертый день, как насядешь на него хорошенько, скажет: да. Иной ведь с виду корчит, что он недоступный, а разгляди его поближе, увидишь просто: даром тревогу подымал.