Николай Гоголь - Том 10. Письма 1820-1835

Желая вам всегдашнего здоровья и во всем успеха остаюсь ваш сын.

Очень благодарен Катерине Ивановне за приписку. Обнимаю сестру мысленно, также и Олиньку.

Прилагаемое при сем письмо отправьте скорее Александру Сем<���еновичу> Данилевскому.

Не позабудьте адрес мой: 2-й Адм<���иралтейской> части в Новом переулке, дом Демут-Малиновского.

Стыдно тебе не написать ко мне ни строчки. Я от маминьки слышу, что ты уже не едешь в Петербург, а думаешь служить в Одессе. Если этому виною, как говорят, холод, который ты воображаешь найти в Петербурге, то уверяю тебя, что здесь теперь теплее, нежели у нас, в Малороссии. Вот уже ползимы, слава богу, а еще не было ни одного порядочного морозу. — Термометр постоянно показывает или 2 или один градус тепла. Ты всё меряешь Петербург по параду, на котором заставляли тебя мерзнуть несколько часов Звегинцов и Гудим * . Но впрочем, если ты имеешь какие-нибудь выгоды особенные в Одессе служить, то против этого я ничего не смею тебе советовать. Как бы то ни было, в том или другом случае пиши ко мне и извещай подробнее обо всем. Я теперь так спешу, что не сообщаю тебе ни о чем здешнем, не уверен будучи, застанет ли это письмо тебя дома. До того времени вот тебе мой адрес: 2-й Адмирал<���тейской> части, в Новом переулке, в доме Демут-Малиновского . Это очень близко возле твоего гнезда, твоих воспоминаний — юнкерской школы.

Прощай, с нетерпением ожидаю от тебя известия.

Твой Гоголь.

На обороте : Его благородию Александру Семеновичу Данилевскому.

Наконец я получил-таки от тебя письмо. Я уже думал, что ты дал тягу в Одессу или в иное место. Очень понимаю и чувствую состояние души твоей, хотя самому, благодаря судьбу, не удалось испытать. Я потому говорю: благодаря, что это пламя меня бы превратило в прах в одно мгновенье. Я бы не нашел себе в прошедшем наслажденья, я силился бы превратить это в настоящее и был бы сам жертвою этого усилия и потому-то к спасенью моему у меня есть твердая воля, два раза отводившая меня от желания заглянуть в пропасть. Ты счастливец, тебе удел вкусить первое благо в свете — любовь. А я… но мы, кажется, своротили на байронизм. Да зачем ты нападаешь на Пушкина, что он прикидывался? Мне кажется, что Байрон скорее. Он слишком жарок, слишком много говорит о любви и почти всегда с исступлением. Это что-то подозрительно. Сильная продолжительная любовь проста, как голубица, то есть выражается просто, без всяких определительных и живописных прилагательных, она не выражает, но видно, что хочет что-то выразить, чего, однако ж, нельзя выразить и этим говорит сильнее всех пламенных красноречивых тирад. А в доказательство моей справедливости прочти те самые строки, которые ты велишь мне целовать * . Жаль, что ты не едешь <���в> Пбрг, но если ты находишь выгоду в Одессе, то, нечего делать, не забывай только писать. Жаль, нам дома так мало удалось пожить вместе. Мне всё кажется, что я тебя почти что не видел. — Скажу тебе, что Красненькой заходился не на шутку жениться * на какой-то актрисе с необыкновенным, говорит, талантом, лучше Брянского * — я ее, впрочем, не видел — и доказывает очень сильно, что ему необходимо жениться. Впрочем, мне кажется, что этот задор успеет простыть покаместь. Здесь и драгун * . Такой молодец с себя! с страшными бакенбардами и очками, но необыкновенный флегма. Братец, чтобы показать ему всё любопытное в городе, повел его на другой день в бордель; только он во всё время, когда тот потел за ширмами, прехладнокровно читал книгу и вышел не прикоснувшись ни к чему, не сделав даже значительной мины брату, как будто из кондитерской. — Получивши от тебя письмо, я получил такую о тебе живую идею, что когда встретил близ Синего мосту шедшего подпрапорщика, то подумал про себя: Нужно зайти к нему. Его верно не пустили за невзноску денег в казну за чичеры и поворотил к школе и уже спросил солдата на часах, был ли сегодня великий князь * и не ожидают ли его, да после опомнился и пошел домой. Прощай! Где бы ни был ты, желаю, чтоб тебя посетил необыкновенный труд и прилежание такое, с каким ты готовился к школе, живя у Иохима. Это лекарство от всего, а, чтобы положить этому хорошее начало, пиши, как можно чаще, письма ко мне. Это средство очень действительно.

Милостивый государь

Василий Иванович.

От всей души и сердца поздравляю вас с новым годом и днем Вашего ангела и чрезмерно сожалею, что мое нездоровье не позволяет Вам этого сказать лично.

С нелицемерным почтением и пред<���анностию> честь имею быть ваш покорнейший слуга

Николай Гоголь.

1833. Генварь 1.

На обороте : Его высокородию милостивому государю Василию Ивановичу Григоровичу * .

Меня изумляет ваше молчание. Не могу постигнуть причину. Не разлюбили ли вы меня? Но, зная совершенно вашу душу, я отбрасываю с негодованьем такую мысль. По всему мы должны быть соединены тесно друг с другом. Однородность занятий * — заметьте, и у вас, и у меня. Главное дело всеобщая история, а прочее стороннее — словом, всё меня уверяет, что мы не должны разлучаться на жизненном пути. Я к вам писал письмо одно и после другое, в которых изъяснял причины, почему я не еду скоро в Москву. Послал вам адрес, просил и молил вас не забыть своего двойника, но вы позабыли. Поздравляю вас с 1833-им и желаю, чтобы всё замышляемое вами осуществилось в этом году. А себе желаю, чтобы вы меня любили столько, сколько я вас.

Если увидите Максимовича, упрекните его за то, что и он не дал мне ответа на письмо мое * . Вся Москва, кажется, забыла меня. Тогда как ее беспрестанно вижу в мыслях своих.

Бога ради, не забудьте меня и хотя строчкою отзовитесь!

Ваш Гоголь.

Очень изумляет меня ваше молчание. На три письма * мои и одну посылку я не получаю до сих пор никакого ответа. Письмо ваше, адресованное ко мне в Патриот<���ический> институт, уже два месяца как я получил, и это письмо от вас было последнее. Я вам и адрес свой послал. Сделайте милость, не вводите меня в недоумение таким долгим молчанием. Дети здоровы. У них в институте недавно был маскерад. Желая вам совершенного здоровья и поздравляя вас с Новым Годом,

остаюсь ваш сын Николай.