Николай Гоголь - Том 12. Письма 1842-1845

Дрезден. 1 октября [1406]<���н. ст. 1845>.

Наконец могу вам дать известье о себе. Из Берлина не успел; пишу из Дрездена. С Шёнлейном переговорил окончательно только перед отъездом; впрочем, по его мнению, более речей тратить было незачем, а следовало поспешать в Рим. Выслушавши всё довольно внимательно, он решил, что во мне расстройство в нервической системе, так называем<���ое> nervoso fascoloso (в брюшной области); над Карусом, его печенью и Карлсбадом посмеялся [1407]и определил: приехавши в Рим, поутру вытираться мокрой простыней, потом принять две капли прописанных каплей, а ввечеру — две пилюли. В апреле же месяце ехать в Неаполь и начать морское купанье в Кастелламаре и пить в то же время там обретающуюся воду [1408] Aqua Media . Когда же сделается слишком жарко, переехать на северное море [1409]и воспользоваться, сколько можно, побольше морским воздухом и купаньем. Словом, почти то же, что и я думал. В пище есть побольше мясного и зелени и поменьше мучнистого и молочного. Когда я изъявил ему опасенье насчет кофию, сказал, что это вздор, что кофий для меня даже здоров и лучше, нежели одно молоко, и когда я объявил ему, что выпивал трактирную порцию, он сказал, что это немного, что если бы даже и две, но с молоком и хлебом, и поутру, а не после обеда или ввечеру, то это для меня имеет укрепляющее свойство. Сему бы, вероятно, я обрадовался прежде. Но теперь от кофия отстал и принял холодно такое разрешение. Впрочем я, в противность вашего мнения, всегда был уверен, что кофий мне не вреден, и это узнал из опыта. Как нарочно именно в то время, когда я пил кофий покрепче, у меня нервы были хороши. Именно [1410]в Остенде да в первый раз в Риме (после великого нервического расстройства в Вене * ) пил я кофий в большом количестве (оба раза непосредственно вслед за нервами) и оба раза был здрав. — Итак, вот вам отчет. Обсудивши и подумавши обо всем строго, я решил внутренно [1411]последовать пословице: [1412]«Людей расспрашивай, [1413]а держись своего разума». Умными советами воспользуйся, а изучай [1414]в то же время свою собственную натуру для того, чтобы уметь применить к ней умные советы. — Совещанием с Шёнлейном я доволен, и оно отныне да будет последнее мое совещание с доктором насчет главного свойства болезни. Его мнение уже потому для меня значительно, что не противоречит мнениям других докторов, на его стороне большинство. [1415]Болезнь пояснена, и стало мне открытей, чего следует мне придерживаться, в главном я уже знаю, а потому спокойней и с божьей помощью буду уметь обходиться с собой. Затем уложим это дело, как решенное, в архив и не будем больше никогда заикаться о моих недугах. Мы слишком грешили, что часто говорили о таких предметах, т. е. я. Государыню все в Берлине нашли в хорошем состоянии; она взбежала весьма скоро на лестницу, так что видевшие ее незадолго до того в Петербурге почти не узнали. В Палермо ей никто не советовал из докторов, но она сама ее избрала. Решение это произошло во время сильного жару, который сделался вдруг в Петербурге и в продолжение которого она значительно почувствовала <���себя> лучше. Шёнлейна на совет в Берлин не призывали. Не знаю, получили ли вы письмо, которое послано было на мое имя в Фрейвальдау гр<���афом> Мих<���аилом> Мих<���айловичем> Вьельгорским, — я его, по крайней мере, обратно не получал. Мне жаль, если вы не догадались его распечатать. В этом письме было приложено письмо к вам от графини Апраксиной * , выехавшей из Берлина в Рим за несколько дней до моего приезда (кстати: отныне не чинитесь относительно писем на мое имя, распечатать всегда можете, ибо, во-первых, секретов в письмах ко мне не бывает, а, во-вторых, если бы и было написано [1416]что, о чем не всякому следует знать, то в вашей скромности я уверен). Виельгорскому Апраксины * очень понравились, и он, кажется, с ними хорошо познакомился. Рим, как вы видите, наполняется вашими родственниками и близкими людьми, [1417]а потому вам и графине будет теперь почти непростительно не побывать в нем. [1418]

Затем до следующих писем! Жду с нетерпением описанья вашего приезда в Париж и всего, что ни случилось с вами на пути, что всё надеюсь узнать в Риме.

Ваш Н. Гоголь.

На обороте: Son excellence monsieur monsieur le c-te Alexandre Tolstoy. Paris. Rue de la Paix, № 9.

Верона. 9 октября <���н. ст. 1845>.

Пишу к вам, Александр Андре<���евич>, с дороги. О вас я не имею никаких известий; от вас писем уже с полгода я не получал. В Гастейне (куда, вероятно, вы писали) я не был. Всё время я таскался по водам и докторам и находился в совершенном неведении насчет моей участи, по причине страшной разноголосицы их [1419]в моей болезни. Не мог [1420]никому дать наверное адреса и всё еще думал, что буду в Гастейне и заберу всё оттуда. Теперь спешу вас уведомить только о том, что участь моя определилась. После холодных лечений мне сделалось лучше, и я еду теперь к вам в Рим, и по собственному желанию, и по медицинскому совету. Имейте в виду для меня квартирку или в Via Sistina и Felice, или Грегориана, — две комнатки на солнце. Можно даже заглянуть [1421]и к Celli, моему старому хозяину, хотя он своею безалаберностью и беспрерывной охотой занимать деньги смущает меня, но если, кроме его, не найдется в тех мест<���ах>, то можно будет и у него: я привык к этим местам, и мне жалко будет им изменить. Моллеру * скажите, что я его обнимаю и надеюсь это сделать лично через три-четыре дня после этого письма или много — через неделю. Пока же до радостной минуты обнять вас обоих лично, довольствуйтесь оба лобзаньем заочным. Иордану * передайте также мой поклон.

Затем до свидания!

Ваш Н. Гоголь.

На обороте: Александру Андреевичу Иванову.

Октября 24 <���н. ст. 1845>. Рим.

Спешу вас уведомить, мои прекрасные [1422]графини, что я в Риме. Мне лучше; переезд в Италию и теперь, как всегда, подействовал хорошо. В poste restante я нашел письмо от Анны Миха<���й>ловны * , за которое весьма ее благодарю. Всех вас прошу выполнить всё то, о чем вас просил, и всех вообще и порознь каждую из вас, и что вы обещали мне выполнить ради братской любви ко мне. Не забывайте также писать ко мне, мне это теперь очень нужно. К вам же я покамест ни о чем не пишу и спешу послать эту передовую записку. Прощайте, до следующего письма.

<���Ваш Гоголь> [1423]

Адрес мой: Via de la Croce, № 80, 3 piano.

На обороте: S. Pétersbourg. Russie. Ее сиятельству графине Вьельгорской, урожденной принцессе Бирон. С. Петербург. В доме графа Вьельгорского на Михайловской площади, возле Михайл<���овского> дворца.