Алексей Ремизов - Том 3. Оказион

…завсегдатай холодной, стал он, наконец, подзорным… — т. е. из тюремного заключения перешел в положение поднадзорного ссыльного.

«Петр, ты? — говорит, — пришел, не забыл, а я то как стосковалась по тебе!» — Скрытое указание на темы России и Петра I, особенно актуализированные в романе «Пруд».

3. Черти

Впервые опубликован: Новый путь. 1903. № 3. Март. С. 32–35. Дата: 1900.

Бог Саваоф — одно из имен Бога, означающее беспредельное величие Божие, Его всемогущество и славу; Саваоф (евр.) — силы воинства.

4. Кандальники

Впервые опубликован: Новый путь. 1903. № 3. Март. С. 35–39 (под загл. «Скандальники»).

Дата: 1900.

беглый с Соколина — остров Сахалин с 60-х гг. XIX в. и до первой русской революции (1905–1907) являлся местом каторги и ссылки.

5. В больнице

Впервые опубликован: Новый путь. 1903. № 3. Март. С. 39–40 (под загл. «Заутреня»).

Дата: 1896.

Высший подвиг в терпенье.. . — Согласно христианскому вероучению, терпение — одна из высших добродетелей, заключающаяся в смиренном перенесении всех бед, скорбей и несчастий, неизбежных в жизни каждого человека.

6. Коробка с красной печатью

Впервые опубликован: Северные цветы. 1903. № 3. С. 115–116 (под названием «Эпитафия»).

Дата: 1900 (в «Азбуковнике» указан «1910»: явная опечатка).

Посвящение «коробке кондитера» восходит к сюжету из личного «тюремного» опыта писателя. В рукописном альбоме Ремизова («Хождение мое по этапным мукам 1901 г.») сохранен на память разворот картонной коробки с сургучной печатью, в центре которой имеется текст, являющийся вариантом по отношению к рассказу. Этот автограф раскрывает реалии, побудившие писателя к созданию произведения в жанре иронического надгробного посвящения. В левом верхнем углу: «А<���лексей> Р<���емизов> / Я<���росл>авский Т<���юрем-ный> 3<���амок (Ярославль) / В<���ологодский> Т<���юремный> 3<���амок> (Вологда) М. Ц. П. Т. (Бутырки) / Часовая башня / № 3 / с. 6–12. VII. 1900». В правом верхнем углу: «от Н<���иколая> Ремизова / самые лучшие конфеты) получена 11. VII в 8 часов ясным вечером после второго свидания». В центре: «† / Мир тебе, неустрашимая с красной бумажной печатью коробка, до последнего дня этапа ты сохранила гордость и неприступность! В Я<���рославском> Т<���юремном> 3<���амке>, при тщательном обыске, когда меня потрошили и мои переполненные папиросами и карандашами карманы пустели, ни один тюремный палец не дотронулся до тебя, и с благоговением опускались перед твоей красной печатью начальственные, циркулярные головы. / Одних ты испугала и они притихли, меня же ты обрадовала, и когда щелкнул замок моей камеры, ты распечаталась и я закурил… / В В<���ологодском> Т<���юремном> 3<���амке> с меня стащили брюки, чулки, даже прикоснулись к очкам, но к тебе… достаточно было одного моего напоминания „Коробка с печатью“. И тебя бережно поставили на стол, тогда как меня оставили стоять босого на каменном сыром полу: В мою камеру тебя одну понесли обеими руками сам „старший“ и когда я остался один, тотчас ты развернулась и положила на стол бумагу и карандаш. / Но потом, [когда мы очутились] на свободе, ты тряслась всеми своими нитями и бумагой от хохота над всем миром, где красная печать ценится выше человека и горько тебе стало за душу человеческую! Усть-Сысольск. 21. I. 1901» (Волшебный мир Алексея Ремизова. С. 12). В творческом сознании писателя эпизод с кондитерской коробкой ассоциировался с «открытием» подлинной человеческой природы: «Точно зверь, просидевший долгое время в засаде… — писал он жене, покидая Вологду, — увожу с собой познания о человеке, о котором хочется крикнуть на всю землю. Пусть же хоронятся эти комедианты, настанет для них час. А человеческая душа? „Коробка кондитера?“» (На вечерней заре. I. S. 168). Тема «Эпитафии» восходит к одному из эпизодов романа «Идиот». Ср.: «И видите, как все интересуются, все подошли, все на мою печать смотрят, и ведь не запечатай я статью в пакет, не было бы никакого эффекта! Ха-ха! Вот что она значит, таинственность» (Достоевский. Т. 8. С. 318–319). В феврале 1903 г. Ремизов сообщал Щеголеву о посылке некой «смягченной» редакции «Эпитафии» в редакцию журнала «Новый путь», где от него ожидали нового произведения. Тем не менее, в публикации рассказа было отказано. Впрочем, такое решение редакционной коллегии не огорчило писателя, который по поводу печатания столь миниатюрного произведения рассуждал с нехарактерной для него легкостью: «Примут, не примут — беда не великая!» (Щеголев. С. 168). С небольшими изменениями текст «Эпитафии» был использован в романе «Пруд». Та же значимая для Ремизова тема мнимых запретов и символов власти появляется в сказке «Заячий указ» (1919) в обличье «обертки с красным ярлычком».

Часть третья. В царстве полунощного солнца *

Первые шесть безымянных этюдов имеют лишь незначительные разночтения с третьей частью рукописи поэмы «В плену» (ИРЛИ, Ф. 627. Оп. 2. № 68). Исключение составляет лишь первое стихотворение («Стою на трапе»), вариант которого в автографе является последним (восьмым) стихотворением второй части рукописи. В состав цикла «В царстве полунощного солнца» включены также стихотворения, ранее объединенные в цикле «Полунощное солнце».

Очевидно, что в первых публикациях порядок образования циклов, как и их состав, носили весьма условный характер. Авторская стратегия объединения стихотворений в некое композиционное целое была в первую очередь обусловлена спросом и требованиями редакций. Верлибры, посвященные северной природе, Ремизов уже в процессе их создания стремился связать в единое композиционное целое. Еще в Вологде он написал цикл стихотворений в прозе под общим названием «По весне северной», которые в 1903 были напечатаны в провинциальных газетах (См.: Щеголев, С. 175). Три текста из этого цикла вошли в состав сборника «Чертов лог» и «Полунощное солнце»: «Кладбище», «Чайка» и «Воскресенье». Осенью 1904 в письме к Щеголеву Ремизов предложил для «Нашей жизни» пять стихотворений («Кладбище», «Радуга», «Воскресенье», «Лепесток», «Чайка»), объясняя несчастливую судьбу этих стихов: «Если забракуете, передайте мне рукопись, а то я с этой Радугой и Кладбищем, переписываясь [так! — К О.], измучался. Раз 10 переписывал и для С<���еверных> Ц<���ветов> и для Грифа И все бестолку» (ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. № 1459–1610. Л. 107).

1–6.

Впервые опубликован: Чертов лог и Полунощное солнце, в цикле «Полунощное солнце» (варианты «Белой башни»).

Дата: <1903>.

Возможно, композиция из шести безымянных этюдов, ранее входивших в третью часть ранней редакции «В плену», была подготовлена под новым названием («Неизгладимое») для второй книги «Грифа», где так и не была напечатана. В письмах редактора-издателя альманаха «Гриф» С. Соколова Ремизову, относящихся к сентябрю — ноябрю 1903 г., упоминаются «стихотворения в прозе» под названием «Неизгладимое», которые предполагалось напечатать во второй книге альманаха (ГПБ. Ф. 634. № 249. Л. 28; 30).