Виктор Ляпин - Сны бегемота

МАТЬ. А я всю ночь не могла уснуть. После того, как мы расстались, я все время повторяла твои слова. Они как музыка звучали в моем сердце: -- Я люблю тебя, я люблю тебя, я отдам за тебя жизнь...

ОТЕЦ. Так и случилось.

МАТЬ. Что?

ОТЕЦ. Ты отняла у меня мою жизнь. Бывшее стало не бывшим, а не бывшее бывшим.

МАТЬ. Это преувеличение. Метафора. Нельзя отнять то, чего не было.

ОТЕЦ. Можно. Ты согрелась?

МАТЬ. Немного. Но сегодня ты не в духе. Нет вдохновения. Стертые слова, фальшивая интонация. Огня было мало.

ОТЕЦ. Возможно, все потому, что твой Сергей Петрович скушал мои сливки.

МАТЬ. Фу, какая проза! Как ты мелок.

ОТЕЦ. Желудок требует своего.

Не подпустить ли немного ревности?

МАТЬ. Пожалуй. Только не перебарщивай, как в прошлый раз. Это беганье с топором раздражает наших соседей.

ОТЕЦ. По-моему, совсем напротив, для них это хоть какое-то развлечение. Они же просто подыхают от скуки -- бюргеры, свиньи, насекомые.

МАТЬ. Нет, я не хочу этой беготни. Лучше дуэль. Поймай его в моей спальне и предложи драку на ножах. Мы с дочерью купим шампанское и конфеты, она позовет подруг, и мы будем махать белыми и красными платками -- добивать вам друг друга или оставить побежденному жизнь.

ОТЕЦ. Это глупо.

МАТЬ. Но все-таки интеллигентнее, чем топор.

ОТЕЦ. Тебе хорошо с ним?

МАТЬ. Не знаю. Когда как.

ОТЕЦ. Может быть, ты хочешь развестись?

МАТЬ. Может быть. Посмотрим. Только не сегодня.

ОТЕЦ. Жулье. Вы обложили меня со всех сторон.

МАТЬ. Один ты бы сдох со скуки.

ОТЕЦ. Мы занимаемся этим двадцать лет.

МАТЬ. И, согласись, немало в этом преуспели.

ОТЕЦ. Чушь. Сотрясание воздуха. Бег на месте.

МАТЬ. Поди, прими ванну. Это успокоит твои нервы. Поплещись, расслабься, попускай пузыри.

ОТЕЦ. Не отдавай ему больше мои сливки. Хорошо, дорогая?

МАТЬ. Хорошо, дорогой. Извини, я не знала, что это так важно для тебя.

Они торжественно расходятся в разные стороны.

Вбегают Гость и Дочь.

ГОСТЬ. Твоя мама дура. Ты пойдешь за меня замуж?

ДОЧЬ. Почему ты все время шутишь надо мной?

ГОСТЬ. Ну, не дуйся, не дуйся. У тебя и без того толстые губки.

ДОЧЬ. Я мечтаю, чтобы у нас был ребенок.

ГОСТЬ. Пожалуйста. Я не против. Это обычное дело и вряд ли помешает моей командировке.

ДОЧЬ. Неужели даже мои слезы не согреют твое сердце?

ГОСТЬ. Не будь, как твоя мать. Зачем плакать, когда у тебя такие красивые глаза?

ДОЧЬ. Все равно я сейчас заплачу. Этого больше никогда не повторится.

ГОСТЬ. Чего?

ДОЧЬ. Первой ночи любви.

ГОСТЬ. У тебя -- да, не повторится. У меня -- сколько угодно.

Мы можем продолжить наши уроки.

ДОЧЬ. Ты любишь меня?

ГОСТЬ. Люблю.

ДОЧЬ. Почему же ты не ласкаешь меня?

ГОСТЬ. Я немного устал. Ты слишком резва.

ДОЧЬ. Если ты меня бросишь, я умру.

ГОСТЬ. Я знаю. Я тоже.

ДОЧЬ. Нет, ты не любишь меня.

ГОСТЬ. Идиотка, я же сказал, что люблю.

ДОЧЬ. Я обо всем рассказала маме.

ГОСТЬ. О чем?

ДОЧЬ. О нашей любви.

ГОСТЬ. Я знаю.

ДОЧЬ. Мама мне тоже все рассказала.

ГОСТЬ. Да? И что же она рассказала?

ДОЧЬ. Ты подлец! Мерзавец и подлец!

ГОСТЬ. Ну, наконец-то я могу уйти.

ДОЧЬ. Нет, постой! Мы должны объясниться!

Со мной сейчас случится истерика.

ГОСТЬ. Подожди, я поудобнее сяду в кресле. Начнешь, когда я хлопну в ладоши. Итак! Начинай! (Хлопает в ладоши)

ДОЧЬ. Ты подшутил надо мной, как последний подонок. Сначала ты проник в наш дом, притворяясь интеллигентом и эстетом. Моя неопытная душа поддалась твоему очарованию. Но это был наглый обман! Обман, обман, мерзость и обман! Тебе просто хотелось позабавиться со мной!

О, если бы я знала, как черство твое сердце, как низки твои мысли! Дура! Зачем я верила красивым словам?!

ГОСТЬ. Неплохо. Стоило мне появиться в вашем доме, ты сразу бросилась мне на шею, уверяя, что именно меня ты ждала долгие годы. Ты рассказывала мне, как мой облик в точности повторяет твои отроческие видения. Даже голос мой казался тебе давно знакомым, он как бы уже много лет звал тебя в розовую даль.

Я не успел рта раскрыть, как оказался в твоей постели, практически изнасилованный тобой.

ДОЧЬ. (Кричит в закрытые двери) Мама, заткни уши! Это грязная ложь!

МАТЬ. (Из дверей) Мне кажется, мне пора вмешаться.

ОТЕЦ. Не согласен. Родительская власть не должна довлеть над детьми. Пусть они сами разберутся. Разбирайтесь сами, дети мои!

МАТЬ. (Дочери) Посмотри, как это делается, дорогая. Чуть больше такта. ( Подходит к Гостю и гладит его по волосам) Ты любишь меня?

ГОСТЬ. Люблю.

МАТЬ. Почему же ты не ласкаешь меня?

ГОСТЬ. Я немного устал. Ты слишком резва.

МАТЬ. Нет, ты не любишь меня.

ГОСТЬ. Идиотка, я же сказал, что люблю.

МАТЬ. Я обо всем рассказала дочери.

ГОСТЬ. О чем?

МАТЬ. О нашей любви.

ГОСТЬ. Я знаю.

МАТЬ. Дочь мне тоже все рассказала.

ГОСТЬ. Да? И что же она рассказала?

МАТЬ. Ты подлец! Мерзавец и подлец!

ГОСТЬ. Ну, наконец-то я могу уйти.

МАТЬ. Нет! Постой! Мы должны объясниться!

Со мной сейчас случится истерика.

ГОСТЬ. Подожди, подожди! Как там? Я сейчас хлопну в ладоши! (Хлопает в ладоши) Начинай!

МАТЬ. Отец! Скажи, наконец, хоть что-нибудь!!!

ОТЕЦ. А что? Неплохо, неплохо. Слегка переиграно, но в целом вполне пристойное зрелище.

Мать мне понравилась больше.

ГОСТЬ. Нет.

ОТЕЦ. Нет?

ГОСТЬ. Нет.

ОТЕЦ. Странно. (Жене) Пойдем, дорогая. (Уходят)

ГОСТЬ. Единственное, что меня влечет в жизни, -- это музыка водопроводных сетей. Я готов часами слушать урчание и похрипывание труб. Как совершенна водопроводная система. Ни одна женщина в мире не обладает таким изысканным совершенством.

ДОЧЬ. Ты должен меня любить хотя бы из жалости. У меня мигрень, сердцебиение, несварение желудка, боли в печени, провалы памяти. Это следствие твоего жестокого обращения со мной.

ГОСТЬ. Прочь, распутница! Чистая вода налаженной системы смыла грязь с моей души и я понял, что прошлое было ошибкой.

Хорошо, выслушай меня. Милая! Дорогая! Представь на минуту, что ты добилась своего. И что? Водопроводные сети всех других городов придут в негодность. Каждое утро ты будешь кормить меня борщом и давать мне кофе со сливками. А потом появится какой-нибудь монтажник или инженер и начнет нагло выпивать мои сливки. В первую очередь ты же сама будешь страдать от этого.

Я родился свободным. Все свое детство я мечтал о служении людям. Я видел свою дорогу ровной и залитой светом. Я шел по ней гордо, чиня все водопроводные сети подряд.

Но годы, плохое оборудование и дурные люди сломали меня. Стоило мне уйти из города, и трубы ржавели, желчные старики строчили моему начальству раздраженные письма. Как будто это я виноват, что в нашем мире ничего нельзя сохранить. Сначала меня выгнали из одной фирмы. Потом из другой. Моя одежда превратилась в лохмотья, пыль дорог въелась в кожу. Я стал пользоваться любой возможностью приработка, не совместимого с моим призванием. Природа требовала своего, и я соблазнял женщин, близких к водопроводным сетям и просто попутчиц. Иногда это доставляло радость, иногда печаль.