Михаил Салтыков-Щедрин - Том 6. Статьи 1863-1864

…различные совещания и митинги . — В феврале — марте 1863 г. в связи с выборами Московской городской думы и городского головы в Москве происходили собрания выборных от всех сословий, за которыми, как за первым практическим опытом «сближения», следили газеты, печатавшие восторженные отчеты: «Опыт удался вполне и открывает нам утешительные виды на будущее… все сословия смешались вместе… сенатор и сапожник, генерал и кузнец теснились рядом, одушевление было всеобщее» («День», 1863, № 12 от 23 марта, стр. 19).

Так ли поступили древние римские сенаторы, когда варвар Бренн с мечом в руках ворвался в форум? — См. очерк «Глуповское распутство», т. 4 наст. изд., стр. 558–564.

…наградить г. Четверикова Владимиром… Напрасно вы горячитесь, — пишет… г. Батюшков …— Подробнее об этом споре см. в прим. к «Московским письмам» в т. 5 наст. изд., стр. 570.

Дерево это прообразует общество …— Иронический отклик на статьи И. С. Аксакова в «Дне» (1862, № 22–24), в которых это уподобление призвано было пояснить славянофильскую теорию «органического развития общества»: народ — «почва», общество составляет «сердцевину» произрастающею из «почвы» дерева, «корой» которого является государство.

Ремесло общества-дерева — мыслить… ремесло земли — быть погруженной в одни материальные интересы… Чем же вы отличаетесь от тех, которых называете «западниками»? — «Общество есть среда, в которой совершается сознательная умственная деятельность известного народа», «народ на второй ступени своего развития, народ самосознающий». — писал И. С. Аксаков («День», 1862, № 22), смыкаясь в этом пункте с идеологом «государственной школы» и приверженцем западничества Б. Н. Чичериным, утверждавшим: «Каждое сословие имеет то назначение, к которому оно способно по своей природе… Мысль крестьянина и его деятельность не выходит за пределы тесной крестьянской сферы… дворянство… представляет важнейшие интересы целой страны» («Наше время», 1862, № 10 от 14 января).

…история, писанная Мстиславами Удалыми и Иоаннами Грозными, милее для вас, нежели история, писанная лейб-гвардии Преображенским полком? — Славянофилы делили русскую историю на два этапа: Киевский, Владимирский, Московский периоды, с одной стороны, когда «земля и государство продолжают идти об руку», и Петербургский — с другой, когда «государство разрывает союз с землей» (см. К. Аксаков . Полн, собр. соч., т. 1, М. 1861). Салтыков в том и другом случае видит одинаковое господство противонародной власти, подчеркивая это выбором и сближением фактов: кровавый деспотизм Ивана Грозного — дворцовые перевороты XVIII в., сменявшие на российском престоле чуждых народу самодержцев.

…Н. Ф. Павлов…обвинил недавно одного из сотрудников «Современника» за то, что тот в своей статье, написанной по поводу Прудона, ухитрился не назвать этого публициста по имени . — Имеется в виду статья Ю. Жуковского «О народности в политике» ( С , 1863, № 1–2), где Прудон был упомянут обиняком как «знаменитый французский эмигрант» (стр. 215–216). «Наше время» расшифровало этот намек и обвинило журнал в следовании «разрушительным» взглядам Прудона по национальному вопросу (1863, № 44 от 28 февраля).

П. М. Садовский в Петербурге . — С П. М. Садовским — выдающимся представителем реалистической исполнительской школы Малого театра — Салтыков был знаком лично. Садовский стремился сделать творчество сатирика достоянием русской сцены: с успехом читал рассказ «Гегемониев», пытался осуществить в свой бенефис постановку «Смерти Пазухина» (1857), запрещенную цензурой (см. С. Дурылин . Пров Михайлович Садовский. Жизнь и творчество, М. 1950, стр. 37).

*

Впервые — С , 1863, № 5, отд. «Современное обозрение», стр. 219–258 (ценз. разр. — 27 апреля и 18 мая). Разделы — «Подвиги русских гулящих людей за границей. — Где источник этих подвигов и кто герои их. — Скверный анекдот с двумя русскими дамами в столице цивилизованного мира» (в этих разделах частично был использован текст запрещенного цензурой в 1862 г. очерка «Глупов и глуповцы») — с небольшими сокращениями и незначительной стилистической правкой вошли в «Признаки времени» под заглавием «Русские «гулящие люди» за границей».

Сохранились ( ИРЛИ ): 1) начало наборной рукописи с исправлениями и вставками автора (кончая словами «…возвратят ей посеянное», стр. 88, строка 44); 2) чистый экземпляр второй корректуры, адресованный А. Н. Пыпину и набранный в два приема (26 апреля и 3 мая), в котором отсутствует раздел, названный в оглавлении «Добрые люди». Отсутствие этого раздела в сохранившейся корректуре объясняется, возможно, тем, что он был написан и набран позднее.

В настоящем издании печатается по тексту «Современника» с устранением цензурных изъятий и мелких погрешностей журнальной публикации по наборной рукописи и корректуре. Среди текстов, изъятых по цензурным причинам и восстанавливаемых в наст. изд., находится, в частности, абзац о «турецком султане» и его владениях (стр. 79–80). В этом абзаце был, по-видимому, усмотрен намек на русского царя. Значительно приглушена была также в журнальном тексте характеристика либерального движения, как «движения мелочей и подробностей»,

Майская хроника «Нашей общественной жизни» охватывает три главных темы: определение подлинных и мнимых сил исторического развития; защита демократии от травли, которой подвергла ее либеральная печать; разработка «неистощимого» для «сатирического пера» «сюжета» — «русские за границей». Эти основные мотивы развиваются в едином русле.

Либеральная и славянофильская публицистика «Отечественных записок», «СПб. ведомостей», «Голоса», «Дня» упрекала в наступившей после 1862 г. общественной «апатии» «нигилистов», из-за которых якобы была проиграна «битва» широкого либерального фронта с консервативными силами за «преображение» России.

Салтыков же связал историческую плодотворность любого общественного движения с мерой выражения в нем жизненных интересов масс, степенью непосредственного участия в нем народа. Неотвратимый процесс обновления, который объективно назревает в недрах существующего общественного уклада (« жизни признанной »), захватывает, по мысли Салтыкова, и привилегированные классы — те «сферы жизни, которые сами по себе никакой потребности в обновлении не чувствуют». Однако попытки «обновления», исходящие из этих «сфер», не «подкапывают» основ существующей социально-политической системы и обречены на то, чтобы быть скоропреходящим «движением мелочей и подробностей». Падение крепостного права обусловила не эта «суетня», а подспудный натиск самой крестьянской массы.

Коренные сдвиги национальной жизни вообще возможны — доказывается в хронике — только в минуты исторической самодеятельности народа. Не самодержавно-дворянскую государственность (обозначенную понятиями « внешняя жизнь », «внешняя история»), не либеральных «ратоборцев», а народную среду (« другую силу », «жизнь иную») следует считать «творцом», «устроителем» истории.