Михаил Салтыков-Щедрин - Том 10. Господа «ташкентцы». Дневник провинциала

…у Елисеева, Эрбера и Одинцова… — широко известные в то время магазины фруктово-колониальных товаров на Невском проспекте, при которых имелись отдельные «закусочные» комнаты ресторанного типа «с распивочной продажей питей». См. Вл. Михневич . Петербург весь на ладони, ч. II, СПб. 1874, стр. 475–476.

…насчет концессии одной… — Далее изображается концессионная горячка, охватившая в начале 70-х годов не только промышленно-коммерческие, но и помещичьи круги, а также высшую бюрократию и земство. С. Н. Терпигорев писал в своих воспоминаниях об этом времени: «Концессии сыпались на «соискателей», как из рога изобилия, и нахватали тогда их больше всего мои земляки, оскуделые или почти оскуделые помещики губерний Тамбовской, Саратовской и Пензенской» ( ИВ, 1890, № 3, стр. 531). В 1868 году Тамбовское и Саратовское земства получили концессию на постройку Тамбовско-Саратовской железной дороги. Возможно, что это обстоятельство отчасти отразилось на салтыковском определении земства как «рязанско <���…> — тамбовско <���…> — саратовского клуба».

…от земства… — Как отмечалось в печати того времени, многие земские деятели, руководствуясь корыстными побуждениями, были одержимы страстью строить железные дороги даже в таких местах, где строительство не могло быть оправдано деловыми соображениями. Помимо громадных материальных выгод, которые сулила концессия, связанная с распоряжением крупными денежными суммами, строительными работами, поставкой материалов и пр., самый факт прохождения железнодорожной линии вблизи помещичьих имений удорожал стоимость последних, облегчал вывоз и реализацию сельскохозяйственных продуктов и пр. В Петербург то и дело наезжали делегации из разных земств «со специальной целью — угощать людей нужных, — отмечал Н. Демерт в одном из своих обозрений, — и так как это угощение производится враз пятью или шестью депутатами, то устричный земский расход оказывается вовсе не маленьким — рублей на 500 minimum в месяц на брата» ( ОЗ, 1871, № 5, отд. II, стр. 44). На это растрачивались даже суммы, предназначавшиеся для народного продовольствия во время голода (см. там же , 1869, № 4, отд. II, стр. 318, и т. 7, стр. 568).

…все мы, то есть вся губерния, останавливаемся в Grand Hôtel… — «Гостиницы столицы никогда не были так набиты, как теперь, — сообщал в 1869 году из Петербурга корреспондент «Московских ведомостей», — все этажи наполнены железнодорожными предпринимателями или, вернее, теми, что желали бы сделаться таковыми», — людьми, «которые на действительный или мнимый капитал испрашивают какую угодно концессию, будь она на юге или на севере, на востоке или на западе империи» (цит. по ОЗ, 1869, № 4, отд. II, стр. 311). См. также «Пестрые письма» (письмо 8-е), т. 16.

…твердость Муция Сцеволы… — Мифический древний римлянин Кай Муций Сцевола добровольно положил руку в огонь, чтобы доказать тюремщикам свое презрение к физическим мукам и смерти.

И у Бубновина был, и у Мерзавского был, и у сына Сирахова был! — Под фамилией Бубновин, намекающей на «бубновый туз» каторжника, выведен богатый железнодорожный концессионер «из мужичков» П. И. Губонин, который пользовался постоянной поддержкой высокопоставленных лиц, получавших от него огромные субсидии. О нем и о других упоминаемых ниже железнодорожных воротилах см. в воспоминаниях А. И. Дельвига «Полвека русской жизни», т. II, М. — Л. 1930. «Губонин <���…> — предтеча Разуваевых и Колупаевых и, подобно им, начал карьеру в черном теле и «вышел в люди» чуть ли не из-за стойки питейного заведения» (В. О. Михневич . Наши знакомые, СПб. 1884, стр. 70). Мерзавским Салтыков именует видного железнодорожного концессионера А. М. Варшавского. Прозвищем «сын Сирахов» Салтыков указывает на национальность богача С. С. Полякова — еврея, игравшего огромную роль в многочисленных железнодорожных предприятиях тех лет (в состав Библии входит «Книга премудрости Иисуса сына Сирахова»).

…тандрессы — нежности ( франц. tendresses).

…на биржу к Елисееву… — магазин «фруктово-колониальных товаров» купца Елисеева с ресторанным залом, помещавшийся на Биржевой линии.

…жандарм и какой-то партикулярный молодой человек. — В это время правительство производило многочисленные аресты среди революционной молодежи, ссылая без суда в северные губернии России. Салтыков иронически указывает на то, что проектируемые железные дороги дадут возможность правительству более оперативно доставлять революционеров к местам ссылки.

…господин Латкин с свежею печорскою семгою и кедровой шишкой в руках… — Золотопромышленник Н. В. Латкин деятельно выступал в печати, пропагандируя освоение природных богатств Сибири и Крайнего Севера.

…не выпить ли на ночь прощёную! — то есть последнюю (подразумевается рюмка водки).

Хазовый — казовый, то есть выставленный напоказ (от татарского слова «хаз»).

…посещать лекции профессора Сеченова… — И. М. Сеченов в начале 70-х годов прочел в Петербургском Клубе художников несколько курсов лекций, пользовавшихся в демократических кругах огромным успехом (см. «Физиология растительных процессов И. М. Сеченова. Публичные лекции, читанные в Санкт-петербургском Клубе художников зимою 1870 года», СПб. 1871).

…buvons, chantons, dansons et aimons! — часто употреблявшееся Салтыковым выражение, которым он характеризовал «польдекоковское» жизненное кредо светских бездельников. Эти «программные глаголы» заимствованы из популярных опер-буфф Жака Оффенбаха, либретто А. Мельяка и Л. Галеви — «La belle Hélène» («Прекрасная Елена», 1864 — хор из д. III, сц. 1) и «La grande Duchesse de Gérolstein» («Герцогиня Герольштейнская:», 1867) — хор из д. I, сц. 1.

…исследуя вопрос о пришествии варягов или о месте погребения князя Пожарского… — Намек на историка М. П. Погодина, полувековой юбилей литературной и научной деятельности которого был отпразднован с большой помпой в Москве 29 декабря 1871 года (см. «Гражданин», 1872, № 1, 3 января, стр. 32–34). Предметом многочисленных и зачастую лишенных научного значения исследований Погодина был вопрос о пришествии в Россию на княжество варягов. Приняв в 1852 году участие в разыскании места погребения кн. Д. М. Пожарского и в водружении ему надгробного памятника в Суздале, Погодин опубликовал подробный мемуар — «Исследование о месте погребения кн. Дмитрия Михайловича Пожарского» («Москвитянин», 1852, № 19, отд. III, стр. 39–80). Салтыков считал исторические интересы, воодушевлявшие Погодина, «четвертаковыми» и относил его к числу «пенкоснимателей».

Говорит он о пользе классического образования <���…> о податной реформе… — См. прим. к стр. 111 и 371.