Сергей Лукницкий - Киллеров просят не беспокоиться

Редактор, по обыкновению занятый разговором по телефону, был одет в полувоенный колониальный костюм, но без знаков отличия и без автомата "УЗИ" под полами камуфляжной куртки. Отсутствием автомата и воспользовался адвокат Обозов, вошел в кабинет и сообщив главному о своем альтруистическом акте -безвозмездном принятии к своему производству дела наркомана. Его тирада завершилась неоригинально: он хочет видеть в журнале большую статью об имеющимся налицо героизме.

Редактор, хотя и был без оружия, Обозову почему-то отказал. Тогда Обозов, не мудрствуя лукаво, отправился на четвертый этаж в "Вестник адвокатов" к господину другому редактору, с которым также имел продолжительную беседу о героизме вообще и конкретно своем -- в частности. Но в кабинете редактора в этот момент находился Володя Зимоненко, с которым редактор в течение часа решал весьма серьезную задачу, а именно: как правильно написать в "Вестнике": Бричпортский или Бриджпортский университет. Поняв, что ему не пробиться сквозь мощный интеллект полемизирующих сторон, Александр в тоске отправился в бухгалтерию. Черный, испепеляющий, словно взгляд Багиры, взгляд главного бухгалтера обжег Обозова с ног до головы..

.

...На следующий день из Бутырки был отпущен человек, попавшийся на покупке какой-то бурды, поначалу принятой милицией за героин. Записка, которую он передал Нине, гласила:

"Саша! Мне очень нужен героин. От меня придет человек, который передаст вам эту записку. Позвони по этому телефону барыге. Скажи, что я его не сдал. Поэтому он должен мне дозу. Когда выйду я, с ним обязательно расплачусь. Отдай все человеку, он переправит. Меня тут паханы на эту дозу поставили, вроде как за первородный грех. Остальное напишу в письме. Целуй своих. Твой брат Леня".

Нина надела свою единственную нарядную юбку, туфли, правда, старые, мягкие, очень подходящие для ее испорченных второй беременностью ног, села в свой старый "москвич" и поехала, нет, понеслась на встречу с Женечкой. Отдав ей записку, Нина едва не перекрестилась, попросила ничего не рассказывать мужу.

-- Можете приходить на свидание в пятницу, я подпишу разрешение. А передачу в общем порядке, через окошко.

-- Спасибо, спасибо, -- залебезила Нина, пятясь спиной к своей машине.

Телефон Юлдашева Женечка знала и без записки Ленечки. Но зато братом Сашей мог оказаться кто угодно, тем более по телефону. А просьбу Ленечки взять дозу у барыги Юлдашева и передать в Бутырку нужно было выполнять, конечно, только в первой части.

Как-то само собой всплыл в памяти Женечки образ Володи Поляна, юного члена опергруппы, продолжающего слежку за домом этого гения химии, этого алхимика Толика Ганичева. Володя чем-то напоминал ей Леньку.

Женечке оставалось только выяснить с помощью Нины, встречался ли когда-нибудь Саша с барыгой, торгующим на Киевском вокзале, -- Лешей Юлдашевым.

Нина оказалась настоящей орлицей, оберегающей свое гнездо от надвинувшейся опасности. Все сделала и все в красках доложила Женечке на следующий день. Сначала она обсудила с мужем перечень продуктов для передачи. Потом предложила ему спасать брата от ломки: взять у того же барыги немного героина, чтобы Ленька не загнулся. Саша на нее наорал прямо в постели, кричал так, что чуть не проснулись соседи. Сынишка прибежал из своей комнаты, кот забрался по шкафу наверх, слава Богу, Ксюша продолжала спать в своей кроватке, тут же, в родительской спальне.

Саша кричал, что он не только не желает связываться, но и в глаза этого барыгу никогда не видел, а все Ленькины друзья, которые на рынке ошивались, к наркоте не имеют никакого отношения, они Леньке этого барыгу только раз, и то издалека показали, это Ленька уже сам в доверие к тому входил. Саша стоял в одних плавках на промятой кровати и обзывал Нину дурой, идиоткой, которая хочет его, Сашу, подвести под монастырь. А Нина, довольная точно выполненным заданием, уже потихоньку засыпала...

2

Какую же огромную массу событий переваривает человеческая судьба, как некий пищеварительный тракт, чего только не случается с человеком за какие-нибудь два-три года.

Да уже три. Давно ли от Нины уходил первый муж, узнав, что та беременна, а Вадику уже десять лет. Давно ли оказалась она в одной компании со своим Сашей Веселым, а Ксюшу уже пора отдавать в садик. Всем своим возлюбленным Нина говорила:

-- Я одна не останусь, а вот ты поди другую такую найди.

Этим и нравилась мужчинам. Но такого, чтобы в семье остался, такого найти трудно. Саша поначалу вел себя странно: то ночи напролет они разговаривали на кухне о своих мечтах, о своем детстве, о родне; то объявлял ей бойкот, который заканчивался уходом из дому. Он уходил уже два раза, полностью собрав чемодан. Друзья пускали к себе, рынок кормил и одевал. Потом возвращался, побитый, поджавши хвост, но уверял ее, Нину, что вернулся лишь потому, что она его очень об этом просила. А она не просто просила, она к экстрасенсам бегала, она всех друзей обзванивала, ездила на машине к рынку -- караулила его.

Однажды подруга с первого этажа Зоя нашла нового экстрасенса, а у Нины к тому времени появились сомнения: один ли живет в разлуке отец ее будущего ребенка, Ксюшки, и сомнения эти были небезосновательны.

Вот и согласилась Нина пойти на такое дело.

Они встретились с Зоей возле магазина "Синьор Помидор". Как удалось выяснить Нине, там, в рыбном отделе, работала девчонка, на которую положил глаз ее Веселый. Это она, продавщица спрессованного хека и залежалых креветок, обворожила Нининого мужа... ну, пусть не мужа пока... Неважно, за счастье нужно бороться до конца.

Зоя скривилась в улыбке, издалека увидев подругу. Коротко стриженная, высветленная блондинка, она была такая же крупная, как Нина, но чуть меньше ростом. На ней была кожаная куртка и лосины.

-- Привет! -- рявкнула Нина, в это утро расфуфыренная и загримированная остатками дорогой французской косметики. -- Куда?

-- Привет, красавица, -- снова скривилась Зоя, -- здесь недалеко. Вон в том доме. Но адрес блатной. Мне его за двадцать штук дали. Так что пополам. Потом отдашь десятку.

Они вошли в старый трехэтажный дом и поднялись на второй этаж. Позвонили. Где-то завыла собака, внося элемент таинственности во все это предприятие.

-- Чего просить будешь, решила? -- шепотом спросила Зоя.

-- Сперва расценки надо узнать, -- так же тихо ответила Нина, и дверь перед ними распахнулась.

На пороге стоял обольстительный мужчина лет шестидесяти, с трубкой во рту, в халате нараспашку, тапочках на босу ногу.

-- Вы ко мне? Лечиться? Снимать порчу? Очищать ауру? Ворожить-привораживать? -- перечислял он, проводя женщин по темному коридору и не требуя ответа. Потом остановился, обернулся и, сверкнув глазами, пугающе добавил: -- Проклятья насылать?