Михаил Салтыков-Щедрин - Том 15. Книга 1. Современная идиллия

— Так ты и внутренней политикой занимался?

— Имел это поручение-с. Впрочем, кому же, как не таперу, и наблюсти за настроением умов? Постоянно он в танцклассах, все видит, за всем следит… А между прочим, его никто ни в чем не подозревает!

— Так какой же случай с тобой был?

— Именно насчет вот этой самой неотложности. Был я однажды, по обыкновению, у Марцинкевича — ну, и наблюл. Вижу, что дело мерзкое затевается: и колебания, и попрания, и потрясения — словом, все онеры на лицо. Мне бы, знаете, сейчас в квартал бежать, а я заместо того погоди да погоди. Выставили мне в ту пору шесть пар пива — я и раскис. И так, знаете, раскис, что совсем даже позабыл, на какой предмет я при внутренней политике состою. Помню только, что уговаривал: господа, мол, вы хорошие, а какие в вас мерзкие заблуждения скрываются! И только на другой уж день вспомнил, что надо меры принимать. Спешу, бегу — ан меня уж упредили. Еще рта разинуть не успел — слышу, что до моего прихода все потрясения кончились!

— Чай, досталось тебе на орехи!

— Не погладили-таки. Два дня в «холодной» выдержали да еще благодарить заставили, что этим дело кончилось!

Мы невольно переглянулись с Глумовым. А что, ежели и нас за неоправдание начальственного доверия… в «холодную»? Мысль эта подействовала на нас так решительно, что мы сейчас же уселись за письменный стол и приступили к делу.

Главы IX–XI объединены темой неизбежного вторжения в частную жизнь российского обывателя «волшебства», которое «от начальства происходит»: IX глава разрабатывает одну из постоянных сатирических идей Салтыкова: «наука» «любви к начальству» и воспитанная ею трагическая привычка «среднего человека» к произволу власти, привычка, которая сообщает «жизненному процессу» «окраску <���…> еще более горькую и удручающую». В главе X прозорливо отражена тенденция к уничтожению скромных гарантий личной неприкосновенности, существовавших в пореформенной России. Наконец, XI глава уже прямо живописует «вступление в квартиру» «гостей» из полицейского начальства.

Критика подчеркнула в своих откликах жизненную истину повествований Очищенного: «весьма интересные и характеристичные рассказы о том <���…> какими путями суждено иным выходить в люди» («Сын отечества», 1878, 12 мая, № 107); «Повесть об одном статском советнике…», утверждалось в «Русской газете», «заключает черты, бьющие живой действительностью»; указав, что Салтыков «имеет способность попадать в самые больные места нашего общественного существования», критик отмечал реалистичность образа Очищенного. Отталкиваясь от содержания всех глав «Современной идиллии» апрельской публикации (гл. IX–XI наст. изд.), он заключал, что «Отеч. записки» — единственный «оазис» в современной литературе, и «смерть Некрасова не расстроила» журнал: в нем по-прежнему существует «единство направления», которое «питается фактами живой жизни» (1878, 23 мая, № 97).

…дал тебе раны, аз же дам ти скорпионы. — Административный афоризм построен с использованием библейского материала ( Третья книга Царств , XII, 11; см. т. 10 наст. изд., стр. 778).

Идет человек по улице и вдруг — фюить! — Слово, выражающее в эзоповском лексиконе Салтыкова внезапность репрессивных действий власти. См. т. 8 наст. изд., стр. 864.

…да ты не служил ли в Взаимном Кредите, что коммерческие-то операции <���…> знаешь <���…> вот хоть бы господин Юханцев… — Упомянут кассир Общества Взаимного кредита, имя которого «громом раскатилось» по России в конце 70-х годов: «Как ни притерпелась публика в последнее время к известиям о кражах всевозможного рода, но факт похищения 2 023 295 рублей общественных денег произвел впечатление» (М. Вед., 1878, 29 августа, № 219).

…под знаменем внутренней благопристойности вход в квартиры — вот цель… — Меткость, с которой схвачена здесь реальная черта российского общественно-политического быта на рубеже 70-80-х годов, подтверждают документальные источники: «Нарушение законов или подготовление к их нарушению производится чаще в домах, чем на улицах, а потому полиция не может иметь характер, так сказать, исключительно уличный» (Речь одесского градоначальника ген. Гейнса чинам одесской полиции. — «Голос», 1878, 24 октября, № 294). О том же свидетельствуют современники: «Полиция производила обыкновенный вседневный обыск, обыск, какие делаются каждую ночь в 40 или 30 квартирах неслужащих или учащейся молодежи…» («Дневник А. В. Богданович. Три последних самодержца». М. — Л., 1924, стр. 23).

…по делу об убийстве Зона… — Нашумевшее в 70-е годы уголовное дело. См. т. 10 наст. изд., стр. 779.

…должность ката — палача.

…не может плодиться и множиться, — Реминисценция из Библии ( Бытие , I, 28).

…у меня сегодня третейский суд <���…> Соломон! — Библейское сказание о суде царя Соломона ( Третья книга Царств , III, 16–28) символизирует справедливое и скорое разрешение взаимных претензий двух спорящих сторон.

…только та внутренняя политика преуспевает, которая умеет привлекать к себе сердца. — Силой художественной логики сатира Салтыкова предугадывала логику дальнейшего движения правительственной политики: в 1879 г. этот «принцип» «привлечения сердец» был реализован двукратным обращением правительства к обществу за «содействием» в борьбе с революционерами; в 1880 г. политический курс М. Т. Лорис-Меликова получил полуофициальное наименование «диктатуры сердца».

…«О ты! что в горести напрасно…» — Начальная строка «Оды, выбранной из Иова» М. В. Ломоносова.

XII *

XIII *

XIV *

XV *

Впервые — ОЗ, 1882, № 9 (вып. в свет 16 сентября), стр. 217–260.

Сохранились:

1) Черновая рукопись главы XII, часть текста которой после слов: «…приняли большую печать…» (стр. 118, строка 11 св.) до слов «Мы приехали с Глумовым…» (стр. 119, строка 10 сн.) утрачена.

2) Черновая рукопись главы XIII. Приводим вариант:

Стр. 137, строки 15–16 сн. Вместо слов: «Редедю ожидала свита, состоявшая» — в рукописи было:

Редедю ожидал его будущий главный штаб.

3) Две редакции черновой рукописи главы XIV. Первая — ранняя, завершенная, содержит существенные разночтения. Большинство их относится к деятельности «Священной дружины» («Союз Недремлющих Амалатбеков»).

Приводим пять отрывков, не вошедших в печатный текст: Стр. 140, строки 5-17 св. Вместо слов: «Другие, напротив, утверждали <���…> Думал: придут, заставят петь… сумею ли?» —

И при этом не только пили мою водку, но и брали с меня за каждый урок «пения» (!) по три рубля. С другой стороны, и благонамеренность опутывала меня своими сетями, но, боже! в каких странных формах она являлась ко мне! Клянусь, если б в квартале не объяснили мне, что это именно и есть та самая благонамеренность, которая, по современным условиям жизни, считается наиблагопотребнейшею, я непременно принял бы ее за крамолу! Да, в сущности, это и была крамола, только благонамеренная.