Антон Макаренко - Три разговора

- И как это, чтобы войну кончать, потому что, говорит, довольно кровь проливали за их, сволочей.

- За сволочей?

- Так и сказал: за сволочей, за буржуев, значит. Довольно кровь проливать. И власть советам!

- О!

- Ага. Советы, сказал, должны быть для трудящихся. Кто трудится и работает. А кто не работает, того, говорит, к чертовой матери выкинуть.

- Действительно! Выкинуть! Разумный народ!

- Да, он разумный, - подтвердил весело Гришка. - Такой разумный! Прямо все хлопали и хлопали!

- А солдаты что?

- Солдаты больше всех хлопали. А он еще про одного говорил: Ленин, есть такой, и тогда здорово хлопали.

- И ты хлопал?

- Ага.

- А чего ж тебе хлопать, позволь спросить?

- А как же? А я что ж? Тоже... что ж... работаю.

- Да ведь ты Ленина не видел? Какой это такой, скажи, пожалуйста, Ленин, тебе какое дело?

Гришка похлопал рукой по подушке, а на лице все то же довольное выражение.

- Ленин за всех трудящихся.

- Дурак ты, Гришка! Он за тебя беспокоится? Где он за тебя беспокоится? За тебя я беспокоюсь. Вон башмаки тебе купил? Купил. Деньги тебе плачу? Плачу. Кормлю тебя? Кормлю. А ты говоришь: Ленин! Где ж? Пускай он тебе картуз купит, скажем...

Гришка поднял глаза на Пивоварова. В серых его зрачках отразились вербы, небо, какая-то радость и какое-то удивление.

- Спасибо вам, это я не говорю. А только он за всех.

- Вот тебе и спасибо. А ему за что спасибо сказать?

- А тот у Благодухова все объяснил: вся власть советам! Буржуев по шапке, сами будете жить, без буржуев. А там в Петрограде сидит самый главный, Керенский по фамилии, ой и вредный. Ему все воевать и воевать... Кровь проливать.

- Значит, ты мой магазин заберешь? Хозяином станешь?

Гришка удивленно воззрился на хозяина:

- Да что вы, Илья Иванович! Зачем ваш магазин. Это против буржуев. Где Ленин, а где магазин.

Гришкины глаза погасли, он сердито глянул на жеребца: с какой стати шагом плетется и голову даже повесил!

- Но! Задумался!

Ехали молча до второго моста. И тут Гришка спросил:

- А вы видали большевиков? Хоть одного видали?

Пивоваров ответил неохотно:

- Вот добра нашел смотреть! Большевики!

- Интересно посмотреть, какие.

- Подумаешь!

Гришка почуял что-то неприятное в ответах Пивоварова. И вообще с некоторого времени хозяин ему меньше нравился: не такой веселый и все больше спрашивает, а сам мало говорит. Но сегодня, пожалуй, он и повеселится. У Гришки приготовлены для него городские новости. Может, это и не такие важные вещи, как политика, а все-таки интересно.

- А вчера Воротиловка горела! Куда тебе зарево! Ни одной звезды не видно!

- Воротиловка? - быстро спросил Пивоваров.

- Всю ночь горела! Ой, и здорово ж горела!

- Воротиловка?

- Ага. Мы с Гаврюшкой бегали.

- Много хат сгорело?

- Зачем хаты? Хаты все целые. Панский дом горел.

- Подожди. Шагом. Как ты говоришь?

- Я говорю: панский дом. Хорошо горел!

- Да что такое?

- И солома, и конюшня, и клуни. Все начисто!

- Ай-ай-ай! - задохнулся Пивоваров. - Лошади там такие замечательные! Сгорели?

- Нет! Зачем? Лошади нет! Лошадей мужики развели. Лошади у мужиков теперь. И машины. И так еще... Организованно! Все в порядке. Ха! Наша пожарная приехала, а они говорят: чего приехали? Пускай горит!

- Ай-ай-ай!

- А чего? - оглянулся Гришка. - Мужики сказали: удрали в город, пускай там и сидят, и им спокойнее, и нам без хлопот. Так они и поехали обратно. Не тушили.

- Куда ж они поехали?

- А в свою пожарную и поехали. Куда ж?

- Да нет! Восковы!

- А, господа? Господа в город поехали. Куда ж им ехать? Ха! Да они и не поехали вовсе...

- Что ты говоришь?

- Куда там ехать? Сам Восков, говорят, в одной рубашке удрал. Ребята воротиловские говорят: он всегда без подштанников спать ложился, у панов, будто, всегда так. Правда это?

- Что?

- Да вот, что паны без подштанников спать идут? Другое бы дело от бедности, а то чего?

- Да брось ты... подштанники... А Ирина Павловна?

- Это барыня? Все целы! Они, как выскочили, так прямо в жито. А потом и пошли. Пешком.

Пивоваров почему-то до самого дома не сказал больше ни слова. Гришка чмокал, чмокал на жеребца, то натягивал вожжи, то отпускал, несколько раз оглянулся, непривычно для него было это молчание. Расстроился хозяин, видно, а может что-нибудь другое.

- А лошади не сгорели, - сказал Гришка, рассматривая придорожные плетни. - Все в порядке. Коровы, лошади, все, как следует...

Но Пивоваров и на это ничего не сказал. Гришка тоже заскучал. А потом сказал нехотя:

- И барыня, и дочка. Все в порядке!

4

На вербах уже ничего не осталось, а на замостье серая жижа закрыла и булыжники и ямы. Жеребец шел злой, шатался на ямах, спотыкался.

В городе возле управы стояла полусотня солдат. Откуда они взялись и для чего торчали в городе, никто не знал. Говорили, что из этой полусотни будет сделан новый какой-то полк. Правда или неправда это, никто не знал, а казаки гуляли по улицам, ухаживали за девчатами, о войне у них и разговору не было. Едучи на станцию, Гришка думал о казаках, он не прочь был тоже сесть на коня и надеть черкеску. Но это было не самое главное.

Самое главное было другое: в Петрограде Ленин-таки выгнал Керенского, довольно ему воевать. Пивоваров, как услышал об этом, так и полетел в губернию. А чего ему лететь, если и так все напечатано в газетах подробно?

На станционной площади насчитал человек двадцать из команды выздоравливающих. Они гуляли по площади, заглядывали на пути, собирались по три, по четыре, болтали. С ними было несколько своих парней, миропольских. Гришка часа четыре ожидал хозяина, привязал жеребца к столбику, прислушивался и присматривался к солдатам. Все понимали, что сейчас должны приехать большевики.

Самый знакомый Власов. Подбородок у него маленький, тонкий, а скулы широкие, усики. Власов гуляет в старенькой шинельке, руки греет в карманах и посматривает на город:

- Вот постой, привезут мне сейчас того-сего. Хоть и не мой город, а поддам кой-кому коленом.

- А чего привезут? Чего привезут? - пристал к нему Гришка.

Власов задвинул руки в карманы по самые локти и смеется:

- Чего привезут? Пуки-туки-буки! Образца девяносто пятого года.

- Это ружья?

- Не ружья, деточка, не ружья, - винтовки! Да ты помалкивай.

- Большевики привезут?

- Вот любопытный! Ну, а кто ж, меньшевики, что ли? Догадываться надо.

- А скоро привезут?

- Чего?

- Да эти...

- Ох, и дурной же ты! Чего? Несознательный какой!

- Да чего я несознательный?

- Дубина просто! Ты ж видишь, что я с голыми руками. И другие. Чего ты орешь? Погулять выйти нельзя на станцию, так сейчас и пристанут.

Подошел пассажирский. Солдаты бросились к вагонам, но оказалось, что большевики не приехали. Гришке так стало досадно, как никогда в жизни не было. Солдаты собирались у входа и тихонько скучали. Но прибежал Власов, зашептал: