Олег Малахов - Liberty

Тогда у него на теле еще можно было заметить угри, беспокоившие его лет с тринадцати. Но в целом, он имел тогда привлекательную внешность и родительские деньги. Но Карл уже забыл о том, что он каждый день шел к тому самому магазину к моменту его открытия, где Анастасия покупала в кафетерии эспрессо и пила медленно, а потом, как малыш рассматривает карту мира, она изучала кофейную гущу событий. А Альваро писал об этом слишком небрежно, и, переводя непонятные Карлу отрывки писем, пианист пытался пропускать душещипательные моменты, когда шла речь о том, как Анастасия меняла своих любовников, как у нее завелись какие-то странные болезни, о том, что она зарабатывала крайне мало денег для того, чтобы содержать детей, и ее выгоняли из многих школ по разным причинам, в основном, за недостойное поведение, а она не могла расстаться с языком и литературой, и была она блестящим учителем, только она была женщиной, еще симпатичной, и уже не молодой, и ей хотелось любить мужчин, трогать их и позволять им использовать свое тело, она не афишировала личную жизнь, но слухами полнился город, и город нужно было уничтожить.

Альваро и Карл в детстве были рыцарями, у них был свой замок, а потом появилась Анастасия. И Карл начал улетать с Анастасией в ошибочные дали, и он не держал ее руки, и они превращались в крылья, и он не успевал в своем полете за ней, терял ее из виду, неожиданно пойманный ее смехом, будто космическими свечениями окутан, подчинялся неизвестности, но возвращался. Альваро, теряя связь с Карлом, сталкивался с отчуждением, упивался своей свободой. Тогда пианиста миллионы миль отделяли от Альваро, Карла и Анастасиии, и никто его не любил. Он мастурбировал в своей Берлинской квартире, наблюдая за девушками, проходящими по улицам, а вид из окна его квартиры открывался красочный и всеобъемлющий. Обнаженный пианист играл на пианино и сочинял мелодии для блондинки Стефани, приехавшей из Швеции, а она любила The Cardigans, и лишь иногда улыбалась пианисту, когда тот пытался заинтересовать ее разговором, встречая ее на улице и в кафе на первом этаже дома, в котором зачастую спали, вздрагивая во сне и разговаривая с пустотой, нервно и неразборчиво, причем у Стефани выходили монотонные однообразные монологи, будто она проговаривала заклинание, а пианист врывался в пространство ночи звуками неопределенной тональности. В снах город разрушался. Стены квартиры Стефани были украшены ее распадающимися рисунками, бесстыжей графикой ее приятеля из художественной школы. Пианист предполагал, что они увлечены друг другом, однако не терял надежды однажды вовлечь Стефани в светлую магию своих сказочных скитаний, в страстные стоны пианино, ему самому непонятные, и терзающие загадочностью любого истинного пианиста. А в лифте они дружелюбно смотрели друг на друга, и Стефани не пыталась представить пианиста в своем воображении корчащимся от непокоя и брошенности карликом, кусающим свои корявые маленькие пальцы, страдающие от невозможности полноценно ощутить пространство клавиатуры, онанирующим каждое утро, рассматривая тела молоденьких певиц на музыкальных каналах, боялась видеть созерцающего голую кровать голого рецидивиста, возвращающегося вечером, как будто блуждающего среди строений забытого концлагеря, возвращающегося всегда на старое привычное место, но, не узнавая его, тут же бросающегося к инструменту, выблевывая безысходность, касаясь клавиш; ОНА лишь улыбалась, а он мог спросить у нее, как ей нравится то, что происходит в ее душе. Забавными ей казались его вопросы. Но вдруг он промолчал, увидев ее, лишь прикоснулся к ее волосам, и поднял голову вверх, а потом отвернулся и оказался за пределами мироздания (не понятно, как у него получилось...) Не скоро Стефани прониклась его жестикуляцией и неожиданным исчезновением - и в полуобморочном состоянии пустилась в блуждания по полуночным коридорам бесчувственного города в поисках крайностей, но находя лишь бездомных собак и скитающихся малолеток, временами напоминающих малолетних скитальцев, стены коридоров не позволяют им расправить крылья, а пианист смог, а они действительно мало летают. Стенания Стефани явились ответами, пианист исчез вместе со своими вопросами, исчез. Вкусными были булочки с шоколадной начинкой в кафетерии художественной школы. Красивые дети играют в игры в парке Эриха. И так было всегда. Карлу нравилось одевать белье с небольшими дырочками, Анжела меняла зубные пасты.

Альваро Альто не хотел думать о смерти, но ничего ему не оставалось, как спешить домой после увлекательного рабочего дня с желанием не находить мертвых соседей на тихой улице, где он хотел бы однажды проститься с этим светом, но соседи умирали нехотя в борьбе со смертью, а Альваро не мог им помочь. Рядом с ним еще жили тетушка Элиза и конькобежец Курт, остальные, может быть, еще жили где-то, но Альваро не видел их, а когда он интересовался у Элизы, куда все исчезли, она с грустью выговаривала: "умерли, Альто, их нет".

Идут годы. Спешит разбудить Карла его походный будильник с семичасовым опозданием. Карл не был пунктуален. Подушечками указательных пальцев тер виски себе Карл, височная боль его была высокой, и говорила с ним его словами, а Карл умолкал.

Буду твоим....

Почему, не знаю, но случаи для того, чтобы иметь то, что возможность позволяет иметь, не предоставляют мне реального шанса сделать девочку своей возлюбленной........................

О них.

Все растерялись, растеряли свои чести и невинности, всем стало весело от этого, почувствовали друг друга Ромео и Джульеттами, или просто-напросто превратились в причину их смерти.

Однако...

Детали ее тела крошились в его сознании, фактически крайне сложным заданием явилась попытка определить, почему ЕГО сознание реагировало таким образом на ее выражение лица в тот момент, который произошел у них в пятый день после проигранной им партии в шахматы. Тогда ему казалось, что он недооценил соперника, потом он предположил, что он совершенно необдуманно отнесся к нему, как к сопернику, а не как к партнеру. Однако далеко не обязательными были его опасения после того, как он проиграл партию, так как он бесспорно ощущал то, что произойдет нечто безобразное, разоблачающее его внутренности, и он попытался подготовиться к факту крушения любой идеи, и вдруг не только ее тело, но непосредственно его детали превратились в неопознаваемую массу веществ, как будто на улице идет бесконечная реконструкция, причем песок смешивается с железобетоном, лишенным натрия. Он отказался от желания анализировать все произошедшее, столкнувшись с подсчетом процентов в своих размышлениях. Он их не понимал. Поздно вечером люди специально надевали сексуальную одежду.

Читать дальше