Джалил Мамедгулузаде - Пропажа осла

Другие говорили, что они делают фальшивые деньги. Не правда ли, удивительно? Селение Данабаш - и фальшивомонетчики. Подумайте только, кто бы мог в селении Данабаш отличить фальшивые деньги от настоящих? Да нет, и это отпадает.

Одним словом, каждый толковал их дружбу по-своему. Пускай люди думают, что хотят, но дружба между Кербалай-Гейдаром и Худаяр-беком выглядела весьма и весьма крепкой.

Это случилось давно. Была зима. После заката солнца прошло часа три-четыре. Оба .друга, а именно покойный ныне Кербалай-Гейдар и Худаяр-бек, и, кроме них, еще несколько человек из соседей сидели в конюшне Кербалай-Гейдара и вели мирную беседу.

Всем известно, что всю долгую зимнюю ночь проспать невозможно, поэтому издавна в селении Данабаш существует такой обычай: жители каждого квартала, не имея никаких дел и занятий, собираются у кого-нибудь в конюшне и коротают время в беседах, разговорах. Часто бывает, что один из собравшихся рассказывает какую-нибудь занимательную историю, а остальные слушают.

Итак, Худаяр-бек вместе с несколькими односельчанами сидел в конюшне у Кербалай-Гейдара и слушал рассказ.

Молла селения Данабаш Пиргулу читал какую-то историю из книги "Бахтиярнаме", и все присутствовавшие внимательно слушали его.

Случилось так, что жены обоих друзей были беременны и у обеих этой ночью начались схватки.

Молла читал самое интересное место, когда со скрипом открылась дверь и в конюшню вошли два мальчика с девочкой. В конюшне был полумрак, и вошедшие не могли сразу увидеть того, кого искали, поэтому они подошли близко к сидевшим и, разглядев среди них Кербалай-Гейдара, окружили его и стали просить муштулук.

- Дядя, дай муштулук, у тебя родился сын, дай муштулук, ну дай же, дай!..

Кербалай-Гейдар сунул руку в карман и, положив в ладонь каждого из добрых вестников по горсточке сушеных фруктов, отпустил их. Все поздравили Кербалай-Гейдара, и молла продолжал чтение.

Худаяр-бек также поздравил своего друга и, не слушая рассказчика, о чем-то задумался, затем обернулся вдруг к Кербалай-Гейдару и, протянув к нему руку, позвал его. Молла прекратил чтение и уставился на Худаяр-бека.

- Брат мой, Кербалай-Гейдар! - сказал Худаяр-бек. - Дай мне руку.

Кербалай-Гейдар протянул ему руку; приятели сидели поодаль друг от друга, поэтому им пришлось немного приподняться на месте, чтобы соединить руки.

- Братец Кербалай-Гейдар, - сказал тогда Худаяр-бек. - Милый мой, свет моих очей! У тебя родился сын, да сохранит его аллах. Братец, сейчас и моя жена рожает; наверно, и сам ты знаешь об этом. Давай при этих свидетелях заключим с тобой такой уговор. Если сейчас придут и сообщат, что у меня родился сын, то тут же мы наречем их братьями, чтобы и они стали такими же братьями, как я с тобой. Если же родится у меня дочь, то наречем их женихом и невестой.

Первым выразил свое согласие на это молла; одобрив предложение Худаяр-бека, он произнес по-персидски какую-то фразу и тут же перевел ее:

- Очень хорошо! В обоих случаях предложение идет на пользу ислама. Отлично, превосходно!

Молла-Пиргулу хорошо знал, что никто из присутствующих не поймет сказанного им по-персидски изречения, а если кто и поймет, то в лучшем смысле, в том смысле, что эта сделка в обоих случаях полезна исламу.

Под исламом молла подразумевал себя; он знал, что, родись у Худаяр-бека дочь, ему, молле, придется читать молитву о сийге, за что он получит подарок; то же самое произойдет в том случае, если родится мальчик; стало быть, кто бы ни родился, выгода молле.

Итак, обет был дан. Вскоре сообщили, что у Худаяр-бека родилась девочка. Кербалай-Гейдар назвал своего сына Вели-гулу, Худаяр-бек свою дочь - Гюльсум.

В ту же ночь Молла-Пиргулу прочитал молитву о сийге, и Гюльсум стала нареченной Велигулу. После этого дружба между Кербалай-Гейдаром и Худаяр-беком стала еще крепче, они стали близкими родственниками и дни и ночи пропадали друг у друга.

Смело можно сказать, что даже родные братья не могли быть так ласковы друг с другом, как они.

До самой смерти Кербалай-Гейдара их дружба ничем не омрачалась.

Зная их взаимную любовь, люди были уверены, что смерть Кербалай-Гейдара потрясет Худаяр-бека, но милейший Худаяр-бек повел себя так, что потрясенными оказались люди. А сделал он вот что: не успел Кербалай-Гейдар испустить дух, как Худаяр-бек послал сказать его вдове Зейнаб, чтобы она и не помышляла выходить замуж за кого-либо, кроме него.

Почему?

Потому что Кербалай-Гейдар якобы завещал ему, Худаяр-беку, жениться на Зейнаб, и он ни в коем случае не позволит, чтобы она вышла за кого-нибудь другого.

Как только слух о домогательстве Худаяр-бека распространился по селу, народ сразу понял, что дружба между Кербалай-Гейдаром и Худаяр-беком была основана не на печатании фальшивых денег и не на занятии контрабандой; все поняли, что они любили не друг друга, а скорее, жен друг друга. Кто знает, быть может, если бы раньше умер Худаяр-бек, то Кербалай-Гейдар захотел бы жениться на его вдове.

Посланцу Худаяр-бека Зейнаб ответила, что он ей не чета и такого как Худаяр-бек, она и в слуги себе не взяла бы.

Зейнаб послала Худаяр-беку такой ответ потому, что тело ее мужа, быть может, еще не успело остыть в могиле, и незачем ей было, еще не сняв траура, пускаться в поиски нового мужа.

Такой ответ она послала Худаяр-беку еще потому, что тотчас после смерти Кербалай-Гейдара Зейнаб получила такое же предложение от двух почтенных и достойных людей. Один из них был всеми уважаемый в селении Данабаш Гаджи-Гамза, а другой глава селения Чарчи - Халыкверди-бек. Им обоим Зейнаб велела передать, что о новом замужестве она и не думает.

В-третьих, Зейнаб ответила Худаяр-беку так, потому что какая бы женщина ни была, бедная или богатая, молодая или старая, красивая или некрасивая, она скорее согласилась бы навеки остаться без мужа, чем сделаться женой такого урода, как Худаяр-бек.

Все это были подлинные слова Зейнаб, сказанные ею посланцу Худаяр-бека.

Тем не менее Худаяр-бек не терял надежды; он все еще думал, что смягчит и уговорит Зейнаб. Особые надежды он возлагал на Велигулу. Он точно знал, что тот давно уже любит его дочь - Гюльсум и последнее время поговаривает даже о свадьбе. Раз так, значит, незачем терять надежду. Худаяр-бек полагал, что Велигулу как-нибудь уговорит мать и добьется ее согласия на брак с ним.

Первое время Велигулу вовсе не интересовало новое замужество матери. Какое, дескать, ему дело? За кого бы мать ни вышла замуж, лишь бы его нареченная Гюльсум была здорова! Велигулу был по уши влюблен в свою невесту, а дело приняло совершенно неожиданный оборот.

Видя упорное нежелание Зейнаб выйти за него замуж, Худаяр-бек послал передать ей, что, во-первых, он отныне не хочет выдавать свою дочь за Велигулу, а во-вторых, покойный Кербалай-Гейдар остался ему должен двести рублей по векселю и необходимо, чтобы Зейнаб и Велигулу вернули ему, Худаяр-беку, эти деньги и не доводили дела до суда.