Дмитрий Мамин-Сибиряк - Волшебник

В один из горячих моментов нашей охоты мы в первый раз увидели таинственного волшебника. Увлеченные своим делом, мы не заметили, как он вышел из своей бани, - он точно вырос перед нами из земли, как и полагается настоящему волшебнику. Это был действительно старик, высокий, худой, сгорбленный, с редкой седенькой бородкой. Потертая военная шинель сидела на нем, как на деревянной вешалке, и, вероятно, чтобы не свалилась с него, была перехвачена вместо пояса каким-то шарфом. Волшебник, по-видимому, совсем не желал нас замечать. Он постоял на одном месте, что-то пробормотал себе под нос, а потом быстро принялся за дело, какого мы меньше всего ожидали. Он снял с берез наши западни и выпустил сидевших в них для приманки птичек, потом сделал то же с клетками-садками, куда мы временно помещали только что пойманных птичек, наконец спокойно подобрал растянутые на снегу сетки-тайники и разорвал их. Мы все онемели от ужаса.

- Что вы делаете?! - крикнул наконец какой-то отчаянный смельчак.

Волшебник оглянулся на голос и улыбнулся. Последнее придало нам храбрости, и мы его окружили живой стеной.

- Вы не имеете права рвать наши тайники и выпускать наших птиц! загалдели мы разом. - Это бессовестно!..

Он продолжал улыбаться, рассматривая своих врагов поочередно.

- Ваши птицы? - проговорил он наконец. - Ваши птицы?

- Конечно, наши, если мы их поймали...

- Да, вы их поймали, но это совсем не значит, что они ваши, - спокойно ответил он. - И даже совсем не ваши... Для чего создана птичка? А вы подумайте хорошенько об этом... Представьте себе только, что вас самих кто-нибудь посадил в клетку, другими словами, - тюрьму, и посадил только потому, что вы голодны... Да. А вы с горя начали бы петь, чтобы доставить удовольствие тому, кто лишил вас свободы...

Эти слова не произвели на нас никакого впечатления, потому что все думали о выпущенных на волю пленницах и разорванных тайниках. Волшебник, кажется, это заметил и проговорил уже другим тоном, точно он давным-давно был знаком со всеми:

- Послушайте, ребятки, носы у вас от мороза красные, руки - тоже... Пойдемте ко мне, я вас напою чаем. Горячий чай - лучшая вещь на свете...

Мы приняли это любезное приглашение с большой нерешительностью. А вдруг волшебник заманит нас в свой замок и что-нибудь сделает с нами такое, что мы больше не увидим белого света?

- А вы кто такой? - спросил кто-то.

- Я? - переспросил волшебник и, подумав, ответил с улыбкой: - Я птица... Да, настоящая птица.

В ответ послышался смех.

- Да, настоящая птица, - настойчиво повторил волшебник. - Зовут меня Иваном Гаврилычем Мухиным, а все-таки птица. Ну, об этом поговорим потом, а сейчас пойдемте пить чай.

В толпе всегда найдется решительный человек, который поведет за собой других. Так было и с нами. С другой стороны, и выпить горячего чая было недурно. Мы веселой гурьбой вошли в баню, где топилась печь. Из банной каменки волшебник ухитрился сделать себе большой камин, а банный полок был превращен в какой-то музей редкостей. Тут стояли какие-то мудреные машины, колеса и т.п. Баня была устроена по-старинному, большая и светлая, благо прежде лес был дешев.

- Садитесь, дорогие гости, - приглашал нас волшебник. - Места всем хватит...

Мы сели на большую лавку у окна, а гостеприимный волшебник принялся готовить чай. Всего интереснее было для нас то, как он приготовит чай без самовара; но дело оказалось самое простое: в камине у огня стоял чугунный котел - вот и самовар. Чайник с подбитым носиком и две жестяные кружки составляли весь чайный сервиз. Все это было так хорошо, что мы забыли всякий страх. Помилуйте, напиться чаю из чугунного котла да из жестяной кружки это одно уже делало настоящий праздник.

- А разве птицы пьют чай? - решился кто-то спросить, когда чай был готов.

Всем сделалось ужасно весело.

Волшебник добродушно смеялся вместе с нами, и мы как-то сразу полюбили его, как умеют любить только дети. Сейчас он был в синей блузе, подпоясанной ремешком. Голова у него была совсем лысая, отчего лоб казался необыкновенно большим, чуть не с чугунный котел, в котором так весело сейчас кипела вода. Худое лицо было покрыто глубокими морщинами, а серые, большие, грустные глаза смотрели с пытливой ласковостью.

- И у птицы есть свой чай, - добродушно говорил волшебник, потирая руки. - Ну-ка, чем отличается птица от человека?

- У нее нет рук...

- Она в перьях...

- Она глупая...

- А главного-то и не сказали, - перебил нас волшебник. - Всякая, самая глупая птица и та умеет летать, а человек не умеет. Вот тут-то и секрет, братцы...

- А почему вы называете себя птицей?

- А потому, что я тоже полечу, как птица...

Мы звонко расхохотались. Этакой смешной волшебник и вдруг полетит...

- У вас хвоста нет, - пошутил кто-то.

- Будет все: и хвост, и крылья... Все будет, как у настоящей птицы.

- Неужели вы полетите?

- Непременно...

Волшебник начал подробно рассказывать нам историю воздухоплавания, перечисляя по именам всех знаменитых воздухоплавателей и сделанные ими открытия...

- Пока дальше воздушных шаров еще никто не пошел, - рассказывал он. - А это пустяки... С воздушными шарами ничего не поделаешь. Все дело в том, когда будет изобретена воздухоплавательная машина. Изобрели же паровую машину, открыли электричество, - ну, откроют и воздухоплавательную машину. Вся задача в том, что она должна быть в десять раз легче паровой машины и развивать силу в десять раз больше. Наука идет вперед, и это будет сделано...

III

У нас быстро завязалось самое близкое знакомство с волшебником. В его замке мы чувствовали себя настолько дома, что сделались надоедливыми и уж слишком бесцеремонными. Но он все терпел от своих молодых друзей и позволял нам хозяйничать в его помещении, как мы хотели. Запретной областью оставался только банный полок, где стояли модели каких-то непонятных машин и приборы. Волшебник с одушевлением посвящал нас во все тайны воздухоплавания, объяснял устройство воздушных шаров, а всего интереснее - рассказывал ужасные случаи с аэронавтами.

- Все это были герои науки, - любил повторять волшебник. - И для науки требуется не меньшая храбрость, чем на войне... А сколько труда, терпения и ума затрачено на малейшее открытие в области науки! Мы слишком привыкли к окружающим нас чудесам этой науки... Никто уже не удивляется ни пароходу, ни железной дороге, ни телеграфу, ни напечатанной книге, ни швейной машине, ни зажигательной спичке, а ведь все это придумано гениальнейшими людьми, выстрадано. Под каждым изобретением лежит много-много испорченных жизней, несчастий и страданий тех безумцев-изобретателей, над которыми при жизни смеялись и которые дарили человечеству свои открытия...

Волшебник говорил с увлечением. На его высоком лбу выступали капли пота, а худое и бледное лицо покрывалось румянцем. Он любил разговаривать на ходу, смешно размахивая руками.